Впрочем, вот уже год, как демон притих и почти не беспокоил его. В какой-то момент он решил, что зверь приснился ему: просто очередной приступ паники породил странную фантазию. Он предпочитал называть происходящее приступами страха, дурного настроения, депрессии. Обретая безобидные и понятные названия, оно становилось не таким ужасным. Начинались приступы всегда одинаково: где-то внутри возникал источник тепла. Сначала это было даже приятно: он словно носил в животе теплый камень, который согревал даже в самую промозглую и ветреную погоду. Но день длился и длился, а камень становился все горячее и горячее, и в конце концов жар внутри становился невыносимым. Кожа натягивалась, и он боялся, что она вот-вот лопнет. Невыносимое желание кричать поднималось изнутри. Если бы только он мог открыть рот и завопить, завыть, изойти криком — может, ему стало бы хоть немного легче. К вечеру, измученный и отчаявшийся, он начинал поглядывать в сторону пузырька с пилюлями, которые прописал врач. Но что-то внутри запрещало думать об избавлении. И он никогда не принимал никаких лекарств — даже аспирин не пил.
Он никогда не считал себя больным или хоть сколько-нибудь ущербным. С чего это? Он законопослушный гражданин, он платит налоги, ходит в церковь по воскресеньям и работает, чертовски много работает. Бизнес требует постоянной концентрации внимания и огромной отдачи — и это хорошо, ибо в течение дня тяжелая работа занимает его мысли целиком и совершенно не оставляет времени на то, чтобы думать о том невыносимом, к чему он возвращается каждый вечер. Ноша, выпавшая на его долю, была тяжела, но ни разу ему не пришло в голову переложить ответственность на кого-то другого. Он сам заботился о своей жене, которая стала беспомощным инвалидом после аварии.
Нина настояла на переезде в Чикаго — хотела, чтобы они начали все заново, с чистого листа. Страховка принесла им крупную сумму денег, и, посоветовавшись, они решили потратить часть и купить приличное жилье. Вскоре нашелся очень подходящий дом в предместье города. Тихий район, дом одноэтажный, ибо лестницы стали для его жены непреодолимой преградой. А потом он нашел работу — удивительно быстро, буквально в течение двух недель. Он решил для себя, что это хороший знак. Вообще мысль о переезде оказалась спасительной. Он вспоминал тот год как наполненный бесконечными хлопотами. Времени и сил не оставалось, но зато он крепко спал по ночам. Днем работа, вечером — переоборудование дома. Он сам установил везде необходимые поручни и устроил все так, чтобы жена не испытывала проблем, передвигаясь по дому в своем новом супердорогом кресле. Последняя модель, напичканная электроникой, не могла заменить ног любимой женщины — ее гладких длинных ног, от которых после аварии осталось одно кровавое месиво. Она никогда не сможет ходить. Никогда. Но он не позволил себе и Нине останавливаться на этой мысли. «Нужно принять то, что уготовил для нас Господь, и идти дальше», — говорил он. И работал как проклятый. Постепенно жена немного окрепла, научилась обслуживать себя и теперь могла днем оставаться одна.
Вечером он возвращался со службы, готовил ужин, мыл посуду, и они садились перед телевизором и смотрели свои любимые фильмы и передачи.
Их браку исполнилось десять лет. Кто знает, как сложились бы обстоятельства, если бы не авария. Десять лет в любви и согласии — долгий срок, но кто знает… Они могли устать друг от друга, такое бывало. Жизнь вдруг начинает казаться однообразной, а отношения невыносимо пресными и стабильными, и люди просто расстаются… Их брак ждала другая судьба. В ту страшную ночь Нина, его любимая нежная Нина умерла на залитом кровью операционном столе. Врачи сделали невозможное и воскресили ее. Услышав эту новость, он пошел в церковь при больнице, встал на колени и поклялся провести остаток жизни со своей женой. Он решил сделать все, чтобы она была хоть немного счастлива.
С тех пор он вел жизнь идеального мужа и образцового гражданина. Работал, платил налоги, ухаживал за женой. И лишь один изъян имелся у столь совершенного человека. У него был свой демон.
Он явился к нему внезапно, в одну из душных летних ночей. Несмотря на усталость после трудов праведных, мужчина никак не мог заснуть. Он боялся ворочаться, чтобы не разбудить жену, а потому встал и пошел в кухню. Там он принялся ходить взад-вперед. Через некоторое время он решил выпить стакан молока. Кто знает, вдруг старое средство поможет, он успокоится и захочет спать. Он не спеша подогрел и выпил молоко. Постоял, прислушиваясь, — толку никакого. Спать не хотелось. Мужчина пожал плечами и протянул руку, чтобы поставить стакан в раковину. Но стекло выскользнуло из пальцев, и, с грохотом ударившись о металл, стакан раскололся на множество осколков. Мужчина испуганно замер: громкий звук в пустом доме мог разбудить и напугать Нину. Он поспешил в другой конец дома и осторожно заглянул в дверь спальни — жена спала. Вздохнув с облегчением, он поплелся обратно в кухню.
Внутри все дрожало, и он чувствовал, что неясная тревога охватывает его. Словно ожидание чего-то… вот только не понять — чего же именно он ждет. «Может, я схожу с ума», — мелькнула паническая мысль. «Нет-нет, — твердо сказал он себе. — Это всего лишь один из моих приступов. Ничего страшного. Бывает. Я справлялся с собой раньше, справлюсь и теперь».
На разделочном столе лежала газета. Мужчина взял ее и уселся за стол с твердым намерением прочесть весь номер. Так он и сделает: прочтет все — от первой статьи до последней, каждое слово. Наверняка ему захочется спать задолго до последней страницы. Но он разрешит себе лечь, только когда глаза начнут слипаться окончательно.
Он начал со спортивного раздела и прочел его, потом перешел к городским новостям. Статья об открытии в местном парке новой дорожки для бега трусцой и спортивной ходьбы. Так, теперь разворот. Он увидел фото сразу же, как только перевернул страницу. Там были какие-то люди, но она стояла на первом плане. И держала в руках блестящие ножницы, чтобы разрезать красную ленточку. Кто-то предусмотрительно вкопал столбики с двух сторон беговой дорожки и натянул между ними эту симпатичную красную ленточку. Она ждала сигнала и улыбалась. Улыбалась ему одному.
Мужчина не мог отвести глаз и все смотрел и смотрел на женщину с фотографии. Потом он перевел взгляд вниз и принялся читать набранные мелким шрифтом имена. И тогда это случилось. Сначала внутренности его вдруг превратились в застывший бетон — он не мог дышать, не мог двигаться. А потом сердце пронзила боль. Мужчина испугался. Может, это инфаркт? Или приступ, но не сердечный, а один из тех… Нужно успокоиться, сказал он себе. Просто успокоиться, и все обойдется. Вот так: вдох-выдох. Вдох-выдох. Он смог дышать, и каменная неподвижность исчезла, но вместо нее пришел ужас. Страх накатывался волнами, вызывая физический дискомфорт. Теперь кожа его горела и чесалась невыносимо. Он вскочил и принялся мерить шагами кухню, бездумно раздирая кожу на руках и ногах в попытке унять зуд. Боже, что же это? Что с ним такое? Осознав, что он мечется по кухне, как раненый зверь, мужчина заставил себя остановиться. Он увидел, что руки и ноги его покрыты глубокими царапинами — из некоторых капала кровь, пачкая светлый пол. Ужас превысил его терпение, разум отказывался воспринимать происходящее. Мужчина схватился руками за голову и негромко завыл. А потом, как удар молнии, пришел конец. Он не был больше собой. И не владел своим телом. Даже дышать не мог. Но воздух поступал в легкие, и кровь бежала по венам… потому что кто-то другой дышал за него.
На следующее утро он проснулся на полу кухни в позе эмбриона. Покачиваясь, мужчина с трудом поднялся на ноги. «Должно быть, вчера я потерял сознание», — подумал он. Он стоял с закрытыми глазами, опираясь на кухонный стол, и дышал глубоко и медленно. Потом открыл глаза и осторожно выпрямился. На столе прямо перед ним лежала вчерашняя газета. Свернутая. А поверх нее ножницы. Должно быть, он сам вчера оставил их там… больше ведь некому. Но как это было, мужчина не помнил. Он убрал ножницы на место — в ящик кухонного стола. А газету взял в руки, собираясь отнести в гараж и выбросить в мусорный бак. На столе остались вырезки и фотография. Мужчина замер. Теперь он понял. Он понял, кто и зачем вырезал статью и фото из газеты. Демон желал получить ту улыбающуюся женщину.
