Алек снял ремни и кобуру и положил все на ночной столик. Теперь она наконец смогла снять с него рубашку и счастливо вздохнула: его тело совершенно — сплошь бронзовая кожа, мышцы и завитки темных волос. Риган обвила руками шею Алека и приникла к его горячему телу: восхитительно — не иметь между своей кожей и его никаких преград. Она жадно поцеловала Алека, и это получилось чудесно: ей вдруг показалось, что внутри ее тела плещется горячая лава.

Бьюкенен решил, что пришло его время реализовать мечты, и теперь спешил избавить Риган от платья. Одежда, однако, сопротивлялась. Молнию, похоже, заело. Алек сжал зубы и попробовал еще раз — без толку. Такого прежде никогда не случалось; он умел красиво и быстро раздеть женщину. Но сейчас все было по-другому, потому что в его объятиях была она. Не просто женщина, с которой он собирался заняться сексом, но… но Риган.

Надо сказать, что Риган не упрощала его задачу. Руки ее бродили по его телу, гладя волосы, лаская шею. Вот она коснулась губами его плеча, и Алек едва сдержал стон. Надо сконцентрироваться, иначе он разорвет чертово платье. Так, попробуем по-другому.

— Повернись, — прошептал он.

Риган не слышала или не поняла. Тогда он просто развернул ее спиной к себе и опять принялся дергать молнию. Потом в отчаянии спросил:

— Слушай, тебе это платье дорого? Эта штука застряла.

— Какая?

— Молния.

— Я ненавижу это платье, — выдохнула она.

Алек счастливо улыбнулся и решил дернуть последний раз. Потом он просто разорвет одежду в клочья. Молния подалась, словно угадав его кровожадные намерения. С пересохшими губами он смотрел, как замочек скользит ниже, ниже, открывая безупречный изгиб спины, трогательный позвоночник… сегодня на Риган не было бюстгальтера. Зато внизу, там где кончалась молния и спина, промелькнул кусочек черного кружева — трусики. Алек провел ладонью по ее спине, и Риган втянула воздух, наполнив его чувством счастья — она возбуждена и его прикосновение заводит ее.

— Ты так красива, — прошептал он.

Ладони Бьюкенена скользнули под платье и медленно ласкали ее тело. Риган ждала, предвкушая, дыхание ее участилось. Вот его руки коснулись ее грудей — и с губ Риган сорвался легкий крик, голова откинулась назад. Она никогда прежде не испытывала столь сильного желания, ласки казались утонченной пыткой. Алек коснулся лбом ее плеча, и она кожей ощутила его горячее быстрое дыхание. Потом он отстранился, но лишь для того, чтобы как можно быстрее избавиться от остатков одежды. Платье Риган упало к ее ногам, и она грациозно перешагнула через обруч шелка. Подняла руки, вынимая заколки из волос.

— Мы не станем торопиться, — хрипло сказал он и очень хотел сдержать слово. Но она повернулась, ее соски скользнули по груди Алека, и он, послав к черту благоразумие, увлек ее за собой на кровать. Теперь он наконец достиг того, о чем мечтал и грезил так страстно: тело Риган распростерто под ним, и он чувствует ее всю, раздвигает коленом ее ноги… Алек опирался на локти, чтобы не причинить ей боли весом своего тела. Из его горла вырвался глухой звук — рычание первобытного дикаря, заполучившего долгожданную добычу. Он знал, что это всего лишь примитивная, варварская реакция, и все же странным образом гордился собой: вот его женщина. Волосы ее разметались по подушке, глаза потемнели от страсти, а губы припухли от его поцелуев. Никогда прежде не испытывал Бьюкенен таких эмоций. «Что дальше? — удивился он. — Начну орать, как Тарзан, перекину Риган через плечо и утащу куда-нибудь в укромный уголок, где никто ее не достанет?» Последняя мысль вдруг показалась не такой уж нелепой, но он не успел додумать ее — Риган потянулась к нему, пытаясь поцеловать. Алек покачал головой, перекатился на бок и ласково коснулся рукой ее щеки.

— Я так долго этого ждал, — прошептал он.

Ладонь его скользнула по нежной шее, вот ложбинка меж совершенных грудей… Какая же она красивая. Золотистая кожа, безупречное тело… Риган попыталась поймать его руку, но он не позволил. Не стоит торопиться, нужно запомнить это ощущение счастья. Гладкий живот, черное кружево трусиков. Он ласково стянул их и уронил на ковер.

Риган вздохнула. Ей приходилось бороться со смущением — никто прежде не разглядывал ее так пристально, не ласкал каждый дюйм ее тела… Но магия его рук была так сильна, что скоро смущение ее сменилось новой волной возбуждения. Ладонь Алека ласкала ее бедра, и она беспокойно заметалась, подходя все ближе к грани. Взглянув в лицо Алека, Риган увидела, что челюсти его сжаты, и поняла, что контроль над собой дается ему нелегко. Она провела пальцами по твердым губам, потом по шее, плечам… Мышцы поразили ее твердостью. И у него Удивительно горячая кожа, словно изнутри идет жар.

Алек склонился ближе, губами лаская сосок. Риган, чуть застонав, выгнулась ему навстречу, а пальцы ее скользнули ниже… плоский живот, завитки волос. Ладонь ее наполнилась, и Алек резко втянул в себя воздух. Пальцы Риган сжались, и он понял, что дольше терпеть не в силах. Поймал ее руку, отвел и страстным поцелуем накрыл губы. Потом он двинулся ниже, целуя и лаская шею, плечи, грудь; тело Риган выгнулось дугой, дыхание становилось все более неровным. Живот и, наконец, самое сокровенное — горячая влажность ее женской сущности. Риган застонала, ногти ее впились в плечи Алека. Она никогда прежде не испытывала такого всепоглощающего, невероятного удовольствия. И вдруг он отстранился.

— Алек. — Она умрет, если он уйдет. Ей нужно больше, больше, он нужен ей весь и сейчас.

— Я здесь. Но мне нужно кое-что найти.

Он нашарил брюки, бумажник и в нем — маленький пакетик. Потом повернулся к Риган, осторожно взял ее руки, прижал к подушке над головой и вновь принялся ласкать изнемогающее от страсти тело. Его рот и руки сводили ее с ума. Спазм удовольствия сорвал стон с губ Риган, она вздохнула удовлетворенно… но внутри волна, которая обычно затихала, лишь поднималась все выше и выше, и Риган заметалась, не понимая, что происходит.

— Все в порядке, — прошептал он. — Я с тобой. Так и должно быть…

Он вошел в нее одним толчком и едва не потерял над собой контроль: ее тело выгнулась навстречу, бедра поднялись, и она обвила ногами его торс. Каждый толчок пронизывал ее тело целиком, вызывая новый спазм удовольствия, который не приносил разрядки, а лишь поднимал волну наслаждения все выше и выше. Никогда прежде Риган не чувствовала ничего подобного, не была так высоко. Вот Алек застонал, последним толчком входя глубже, глубже — и они вместе полетели в сверкающую пропасть, и, пытаясь удержаться на краю разума, она выкрикивала его имя, а он держал ее — крепко и нежно.

Они лежали, не в силах шевельнуться. Риган чувствовала на плече неровное и горячее дыхание Алека. Последним усилием он сдвинул вес своего тела в сторону. Приподнялся на локте и хрипло спросил:

— Ты в порядке?

Она кивнула, не в силах говорить, и Алек уткнулся лицом ей в шею. Чудесная женщина! Никогда прежде он не встречал такого страстного ответа, такой полной отдачи и… такого совершенства.

Некоторое время она просто лежала, переполненная своими ощущениями. Голова кружилась, и тело наполнялось блаженной истомой. «С ума сойти, — думала Риган, вновь обретя способность думать. — Я о таком читала и слышала, но переживать прежде не доводилось. Все было очень красиво… прекрасно… невероятно». А Алек? Знает ли он, что подарил ей сегодня? Испытал ли то же невероятное блаженство? Или для мужчин это каждый раз одинаково? Волна чувств и ощущений, вызвавшая экстаз, отступила, и Риган вдруг стало холодно. Она вздрогнула.

— Риган?

— Все в порядке.

Он откатился в сторону, встал и пошел в ванную. Этот уход — такой внезапный — потряс Риган. Ей так хотелось понежиться в его объятиях еще немного. Чтобы он держал ее крепко-крепко и шептал какие-нибудь слова…

Глаза наполнились слезами. Ой, только не теперь. Она не станет плакать. Да и не из-за чего: сама все начала, секс был прекрасен — чего же больше? Неужели она ждала, что он встанет на колени и предложит ей руку и сердце? Так бывает только в сказках. Риган натянула на плечи простыню и уткнулась лицом в подушку. Подушка пахла Алеком Бьюкененом. Она всхлипнула. Как-то не ожидала, что окажется такой уязвимой после того, что произошло.