– Спасибо. Спокойной ночи, – говорю пренебрежительным тоном и возвращаюсь к охоте за ключами.

Кэш берет меня за плечи и разворачивает к себе:

– В чем дело?

Я огрызаюсь:

– Убери от меня руки, – требую и выворачиваюсь. Кэш выглядит пораженным, и я впадаю в еще большее бешенство. – Не смей меня трогать. Я не Тарин.

– Что? – Кэш сбит с толку, без шуток. Потом он выкатывает глаза. И я заливаюсь краской.

– Это ты о том поцелуе?

Я сжимаю руки в кулаки. Это все, что я могу сделать, чтобы не броситься на него.

– Нет, речь не о поцелуе. А о поцелуях, боди-шотах, ночных звонках в твой офис «давай потрахаемся» и целого набора других вещей, которых не должно здесь происходить!

Я начинаю повышать голос и сама это осознаю. Кроме того, я сделала шаг вперед и оказалась прямо у груди Кэша, в которую ввинтился мой указательный палец. Я гляжу на него, будто сама не понимаю, как попал сюда этот палец, что по большей части правда.

Потом смотрю на Кэша, но он тоже уперся взглядом в мой палец. Медленно, продуманным движением он обхватывает мою руку своими длинными пальцами и опускает ее вниз, резко тянет к себе, заставляя меня буквально упасть на него.

– Так вот из-за чего весь сыр-бор? Ты думаешь, что я сплю с Тарин?

– Не сомневаюсь! Уверена, это не секрет!

– Зачем ты так говоришь?

Кэш так спокоен. Ему вроде даже любопытно. А меня это приводит в замешательство.

– Ну, прежде всего, она эффектная…

– Ты эффектная, – тихо произносит Кэш.

В животе все переворачивается, но я продолжаю:

– И она открыто флиртует с тобой.

– Я бы хотел, чтобы со мной открыто флиртовала ты. – Кэш бросает быстрый взгляд на мои губы, и они начинают трепетать, будто от прикосновения.

– Перестань. Не изображай, будто ничего не происходит.

– Я не изображаю. У нас с Тарин был роман, но это случилось до того, как она стала работать здесь. У меня всего несколько правил, и одно из них – никогда не вступать в близкие отношения с наемными работниками. А сейчас она на меня работает. Вот так. И ничего другого.

– Но ты целовал ее. Я видела.

– Нет, ты видела, как она целовала меня. Даже если бы ты увидела обратное, это не повод устраивать сцену посреди клуба.

– Но с виду не казалось, что тебе это отвратительно.

– Но это так. Я все время думал о том, что на самом деле хочу целовать только тебя. – Кэш начинает наклонять голову ко мне.

В ушах у меня гудит кровь.

– Но ты не вступаешь в близкие отношения с персоналом, – тихо напоминаю я.

– Для тебя я делаю исключение. – Лицо Кэша приближается и приближается. Медленно. Сантиметр за сантиметром.

– Но это твое правило.

– Я нарушу его ради тебя, – шепчет он.

– Нет, не делай этого, – задыхаясь, говорю я.

– Хорошо, тогда ты уволена, – произносит Кэш в момент, когда наши губы соприкасаются.

Губы Кэша теплые и давят на мои несильно. Сперва. Я хочу устоять, но моя решимость летит в тартарары, как только Кэш проводит языком по моим губам. Не раздумывая, я приоткрываю их.

Всего только и надо было.

Кэш на вкус, как старое виски высшего качества, – изысканный букет. Язык скользит по моему, поглаживает его, щекочет, а рукой Кэш поддерживает мою голову и притягивает меня к себе. Что мне остается? Только одно – растаять.

Пальцами свободной руки Кэш пробирается в мои волосы и склоняет набок мою голову, погружаясь в поцелуй. Он становится более агрессивным, как будто хочет проглотить меня. И я этого хочу. Боже, я этого хочу.

Кэш отпускает мою руку, и я чувствую его ладонь у себя на спине, внизу спины. Он расставляет пальцы и прижимает меня к себе.

Он крепкий. И огромный. Я ощущаю его животом. Меня пронизывает тепло, разливается между ног. Это продолжалось долго, и инстинкт подсказывает мне: секс с Кэшем станет потрясением – земля вздрогнет, из души вырвется крик, и тело устанет от качки.

Об этом времени я, вероятно, пожалею, когда прирасту к нему душой, а ему станет скучно.

Что же я делаю? Реальность дает мне пощечину. Мои руки – в волосах у Кэша, тело прилепилось к нему, вожделея с головы до кончиков пальцев ног. И все же я отстраняюсь.

– Что случилось? – спрашивает Кэш. Глаза его темны от страсти и припорошены смущением.

– Мы не можем этого сделать.

– Я пошутил насчет увольнения.

– Я не о том.

– А о чем?

Кэш отступает, чтобы освободить мне пространство, но хватает меня за руки, на всякий случай, вдруг я решу сбежать. Не знаю почему, но я позволяю ему держать мои руки. Скорее всего, мне самой не хочется, чтобы он меня отпускал. Знаю только одно: так надо.

– Кэш, всю жизнь я выбирала не тех парней. Плохой парень, шальной ребенок, бунтарь без причины. Ты ведь, могу поспорить, даже школу не закончил. – Кэш не поправляет меня и не отрицает моего предположения. – Видишь? Вот к таким меня всегда и тянет. Ты типичный парень, к каким меня тянет. Я даже не стану притворяться, что это не так. Но ты для меня – это самое худшее на свете. Мне слишком много раз разбивали сердце, с меня довольно. Мне надоело пытаться приручать таких, как ты.

Он смотрит на меня пристально и медленно кивает:

– Я это понимаю. Правда понимаю. Но ты хочешь меня, а я хочу тебя. Почему бы нам просто не получить желаемое?

У меня слегка отпадает челюсть.

– Ты шутишь?

– Нет.

– Ты серьезно просишь, чтобы я занялась с тобой бессмысленным сексом?

– О, он будет не бессмысленным, – ухмыляясь, заявляет Кэш. – Он будет таким, как ты захочешь, с осознанием того, что в конце мы разойдемся каждый в свою сторону.

– В том-то и проблема. Кто решает, что наступил конец? Ты?

– Нет. Это может быть твое решение. Или мы решим это вместе. Открыто. Можем остановиться, когда ты посчитаешь, что готова. Или до того, как это превратится в нечто совсем для тебя нежелательное.

Знаю, мне нужно обидеться, а не любопытствовать.

– Но это просто… просто…

– Как большинство связей без лжи и неоправданных ожиданий. Вот и все. Это практично и разумно.

– Практичные, разумные сексуальные отношения? – Знаю, в моем взгляде – сомнение.

– Да, но в то же время огненные, страстные, доставляющие наслаждение, – говорит Кэш, голос его понижается, он произносит слова медленно. – Я обещаю, ты не пожалеешь. Обещаю, ты получишь такие ощущения и такое удовольствие, о каких никогда прежде даже не думала. Я сделаю так, что каждая наша ночь станет лучшей в твоей жизни, пока ты не скажешь, что все кончено. И тогда я уйду. Никаких тяжелых чувств. Только сладкие, светлые воспоминания, – мурлычет Кэш и потирает мои бедра нашими соединенными ладонями.

Знаю, мне бы лучше треснуть его, или расхохотаться прямо в лицо, или по меньшей мере притвориться страшно обиженной, какой я и должна быть. А я не обижаюсь. Вместо этого я обдумываю его слова.

Кэш достаточно умен, чтобы понимать, когда надо отступить и дать делу идти своим чередом. Так он и поступает.

– Мы продолжим разговор в выходные. А ты тем временем, – шепчет Кэш и склоняется к моему уху, – подумай, что почувствуешь, когда я заберусь внутрь тебя языком. – Он кусает меня за мочку, и я ощущаю отзыв на это в глубине пупка. Закусываю губу, чтобы не застонать. – Я же поразмыслю о том, какова ты на вкус.

После чего, черт бы его побрал, он разворачивается и уходит, оставляя меня стоять в луже у капота моей машины.

Я нарочно держался подальше от Мариссы, чтобы не столкнуться с Оливией. Марисса не только может разрушить все мои планы на большом пути – ее не стоит грузить моими проблемами. Она этого не заслужила. Кажется, ее не слишком взволновал рассказ об отце, но это только вершина айсберга. Ну, может, и не вершина, но все равно – лишь малая часть проблем в моей жизни.

Однако Марисса, как обычно, начала дуться и качать права, поэтому я здесь, приглаживаю взъерошенные перья за кофе. Смотрю на часы. Надеюсь, с Оливией встретиться мне не придется. Припоминаю: Марисса говорила, что у нее занятия утром по понедельникам и средам. Мне нужно уйти, пока Оливия не встала. Увижу ее – и будет трудно удержаться. Мужчина должен понять свои пределы, прежде чем сдастся, невзирая на последствия.