– Эшли, который час? – заспанным голосом пробормотал он.

– Пять двадцать восемь.

– Что-нибудь случилось?

– Сегодня ночью Максфилд пытался убить меня.

– Вы целы?

– Да, но мне надо с вами побеседовать.

– Где вы находитесь?

– В доме мистера Ван Метера, в академии.

– Буду там через полчаса.

Эшли повесила трубку, села в кресло перед камином и закрыла глаза. Видимо, она задремала, потому что, когда открыла глаза, напротив нее сидел Джерри Филипс.

– Вы давно здесь ждете? – смущенно спросила девушка.

Он улыбнулся:

– Около часа.

– Почему вы меня не разбудили?

– Решил, что сон пойдет вам на пользу, – ответил Филипс. – Хотите что-нибудь поесть? Кофе?

Эшли покачала головой. Она вспомнила, зачем позвала Филипса, и внезапно ее охватил страх.

– Вы ведь мой адвокат, верно?

– Конечно.

– Если верить телевидению, то что клиент говорит своему адвокату, является... как это... не подлежащим разглашению.

– Конфиденциальным.

– Да, конфиденциальным. Что это означает на самом деле?

– Закон защищает содержание бесед между адвокатом и его клиентом, поэтому клиент может свободно излагать свою проблему, не боясь, что кто-либо узнает о сказанном. Это поощряет откровенность со стороны клиента, чтобы адвокат располагал всеми фактами и мог дать ему хороший совет.

– Значит, все, что я вам говорю, будет защищено от чужих ушей?

Филипс кивнул.

– А почему вы интересуетесь? – спросил он.

– Сколько у меня денег?

– Я не знаю точных цифр, но вместе с продажей дома и со страховкой... Полагаю, тысяч пятьсот долларов.

– Могли бы вы открыть для меня банковский счет, с которого я брала бы деньги, находясь за пределами Соединенных Штатов?

– Да.

– Можно этот счет открыть на другое имя?

– Эшли, что вы задумали?

Она выпрямилась на стуле и заявила:

– Я уезжаю.

– Куда?

– Я не хочу, чтобы вы знали куда. Я хочу, чтобы никто не знал.

– Все сказанное останется между нами. Но это не означает, что я не могу дать вам совет. В этом и состоит роль адвоката. Так куда вы собираетесь?

Эшли опустила голову, но ничего не ответила.

– Знаете вы кого-нибудь там, куда едете?

– Нет.

– Вы владеете какими-нибудь иностранными языками?

– Испанским.

– Что вы собираетесь делать, когда окажетесь там, куда собираетесь?

– Я не желаю здесь оставаться. Они не могут меня защитить, а я не могу жить вот так, взаперти, окруженная охранниками. – Эшли подняла голову. – Максфилд не станет искать меня там, куда я собираюсь, ведь я сама еще не решила, куда еду. Я сменю фамилию. Жить буду очень экономно. Выходить с вами на связь по электронной почте. Если его схватят, я вернусь.

– Это безумие. Я понимаю, вам страшно. В последнее время ваша жизнь превратилась в настоящий ад. Но то, что вы задумали, неразумно. Позвольте мне попытаться включить вас в программу защиты свидетелей. Максфилд совершал свои убийства в разных штатах. Надеюсь, я сумею добиться для вас содействия ФБР.

– Я не доверяю никому.

– Вы сейчас напуганы. Я даже представить не могу, что вам довелось пережить сегодня ночью и ранее. Вы не в состоянии рассуждать здраво.

Руки Эшли сжались в кулаки.

– Я намерена сделать то, что сказала. Если вы отказываетесь мне помогать, я найду другого адвоката.

– Эшли...

– Нет, я твердо решила. У меня есть паспорт. Билет на самолет я куплю через Интернет. Все, что требуется от вас, – открыть для меня счет, чтобы мне было откуда брать деньги на существование.

– Чистое безумие!

– Вся моя жизнь безумие. Максфилд жаждет моей смерти. Он уже уничтожил мою семью. Если я останусь здесь, то никогда не смогу жить нормальной жизнью. Я превращусь в скрывающегося преступника. Буду сидеть взаперти, окруженная телохранителями. Не смогу ходить в школу. Иметь друзей. И каждую минуту я буду бояться. Разве вы не понимаете? Я должна ускользнуть от него!

– Эшли Спенсер пропала, – объявил Ларри Берч, входя в кабинет Дилайлы Уоллес.

– Что?

– В последнее время она жила в особняке Ван Метеров. Генри Ван Метер забрал ее к себе из школьного общежития и нанял частных телохранителей. Сегодня утром, после завтрака, она как в воду канула. С тех пор никто ее не видел. Мистер Ван Метер позвонил мне, когда убедился, что Эшли действительно исчезла.

– Может, Максфилд...

– Не думаю. Поместье Ван Метеров охраняется, будто осажденный лагерь. Сомневаюсь, что Максфилд попытался бы до нее добраться или выманить ее оттуда.

– Значит, вы считаете, она пустилась в бега?

– Такова моя версия. Она явно предприняла определенные шаги, чтобы обмануть охрану. Но вся ее одежда на месте, да и зубная щетка, расческа и прочие принадлежности по-прежнему находятся в комнате.

Дилайла откинулась на спинку кресла и покачала головой. На ее лице появилось печальное выражение.

– Бедное, одинокое, брошенное на произвол судьбы дитя. В каком же ужасе она должна пребывать. Даже вообразить не могу.

На столе Дилайлы зажужжало переговорное устройство.

– В приемной дожидается Джерри Филипс, – сообщила секретарь. – Он хочет поговорить с вами по поводу Эшли Спенсер.

– Пригласите его.

Джерри Филипса провели в кабинет Дилайлы. Он казался смущенным и старался не встречаться с помощником окружного прокурора взглядами.

– Где она, мистер Филипс? – требовательно спросила Дилайла.

Джерри заметил, что она обращается к нему официально, не как делала обычно.

– Не знаю.

– Послушайте, Джерри, – вмешался детектив из отдела убийств. – Эшли – важный свидетель по делу, и она в опасности...

– Вы не понимаете! – перебил его Филипс. – Я не могу сказать вам, потому что сам не знаю. Поверьте, я пытался выяснить, но она не пожелала сообщить, куда собирается.

– Тогда зачем вы пришли? – усмехнулась Дилайла.

– Такова была воля Эшли. Она не хотела, чтобы вы беспокоились, думая, будто она стала жертвой Максфилда.

– Это вы помогли ей сбежать?

Джерри опустил голову и произнес:

– Мои переговоры с Эшли подпадают под категорию особых отношений между адвокатом и клиентом. Я не имею права передать вам содержание нашей беседы.

Ларри Берч редко видел Дилайлу в ярости, но сейчас как раз был такой случай. Тяжело опираясь на руки, она не без труда оторвала от кресла свое мощное тело и гневно уставилась на молодого адвоката.

– Речь идет о перепуганной насмерть юной девушке, мистер Филипс! Она еще ребенок, и ей совершенно нечего делать одной в чужом и враждебном мире!

– Я действительно не могу вам сказать, – промолвил Джерри. – Вы же знаете, закон запрещает мне раскрывать сведения, полученные от клиента конфиденциально.

– Неужели вас совсем не беспокоит ее судьба? – воскликнула Дилайла.

Вид у Филипса был несчастный.

– Конечно, беспокоит. Неужели вы думаете, я не пытался ее отговорить? Но она очень напугана. Невозможно было ее вразумить. – Собравшись с духом, он смело посмотрел вначале на прокурора, потом на детектива: – А вы не смогли ее защитить! – Теперь настала очередь Берча и Дилайлы смутиться и опустить головы. – Потому-то она и скрылась. Эшли считает, что вы не в состоянии остановить Максфилда. Она была убеждена, что если останется в Орегоне, то он ее убьет.

Дилайла села на стул.

– Как с ней связаться?

– Я не могу это обсуждать.

– Если она свяжется с вами, будьте добры, попросите ее позвонить мне или написать. Мы должны ее вернуть, Джерри. Вероятно, она думает, что сумеет укрыться, но Максфилд непременно найдет ее, если захочет.

Эшли смотрела в иллюминатор самолета, и ей казалось, что она плывет среди окружавших ее облаков. Она была свободна – впервые с той ночи, когда Максфилд вторгся в их дом. Это чувство необычайно бодрило, окрыляло, и от наступившего вдруг облегчения кружилась голова. С каждым мгновением летящий самолет оставлял еще одну милю между ней и прежней жизнью. С каждой минутой страх Эшли таял, растворялся, бледнел, и расправляла крылья надежда. Перед ней простиралось будущее; полное приключений, новых ярких событий – будущее, свободное от мрака и отчаяния.