Они уже спускались по ступеням, когда Гвенду совершенно неожиданно охватил безрассудный ужас. Это было отвратительное чувство, но оно прошло так же быстро, как возникло. И все-таки Гвенда невольно насторожилась.

– А в доме… нет привидений?

Миссис Хенгрейв, шедшая впереди, достигла в своем повествовании того момента, когда майор Хенгрейв начал быстро угасать, но теперь посмотрела на Гвенду с глубоко оскорбленным видом.

– Ничего не знаю об этом, миссис Рид. А что, вам кто-то говорил что-нибудь в этом роде?

– Вы никогда не чувствовали и не видели ничего подобного? Никто не умирал здесь?

Вопрос был, пожалуй, неудачный, тут же подумала она, потому что, вероятно, майор Хенгрейв…

– Мой муж умер в частной клинике Святой Моники, – чопорно произнесла миссис Хенгрейв.

– О, конечно, вы говорили мне.

Миссис Хенгрейв продолжала все тем же ледяным тоном:

– В доме, который, вероятно, построен около ста лет назад, конечно же, умирали люди. Мисс Элворси, у которой мой дорогой муж приобрел этот дом семь лет назад, обладала превосходным здоровьем, она собиралась за границу, чтобы заняться миссионерской деятельностью, и ничего не говорила о ком-то недавно скончавшемся в их семье.

Гвенда поспешила успокоить меланхоличную миссис Хенгрейв. Они снова перешли в гостиную. Это была тихая прелестная комната, создающая ту самую атмосферу, которой так жаждала Гвенда. Ее недавний ужас казался ей теперь совершенно непонятным. Что это с ней произошло? Ничего плохого в этом доме не было.

Спросив миссис Хенгрейв, можно ли ей взглянуть на сад, Гвенда вышла на террасу.

«Здесь где-то должны быть ступеньки», – думала Гвенда. Но вместо этого увидела разросшиеся кусты форзиции, которые почти полностью заслоняли вид на море.

«Ничего, – подумала Гвенда. – Это все я изменю».

Пройдя по террасе вслед за миссис Хенгрейв, она спустилась по ступеням с другой стороны газона и отметила про себя, что каменные дорожки запущены и заросли травой, а цветущий кустарник требует стрижки. Миссис Хенгрейв извиняющимся тоном пробормотала, что сад основательно запущен. Она может позволить себе приглашать садовника только два раза в неделю. Но иногда он и вовсе не является.

Они осмотрели маленькую, но удобную садовую кухню и вернулись в дом. Гвенда объяснила, что ей предстоит посмотреть еще несколько домов, и, хотя ей понравился «Хиллсайд» (какое банальное название для дома!), она не может немедленно принять решение.

Миссис Хенгрейв проводила ее отчужденным задумчивым взглядом, выразительно шмыгнув носом.

Гвенда возвратилась к агентам, изложила свои условия и остаток утра провела, гуляя по Дилмуту. Это был прелестный старомодный приморский городок. В дальнем, «современном» конце было два новых отеля и несколько недостроенных бунгало, но географическое положение Дилмута на побережье, огороженном холмами, спасало городок от чрезмерного расширения.

После ленча Гвенде позвонили агенты и сообщили, что миссис Хенгрейв устраивают ее условия. С озорной улыбкой на устах Гвенда поспешила на почту и отправила телеграмму Джайлсу:

«Купила дом. Люблю. Гвенда».

– Это позабавит его, – сказала себе Гвенда. – Он поймет, что я не из тех, кто сидит сложа руки.

Глава 2

Обои

I

Прошел месяц, и Гвенда перебралась в «Хилл-сайд». Со склада доставили мебель тетушки Джайлса. Это была добротная старомодная мебель. Один или два слишком больших гардероба Гвенда продала, остальные же вещи идеально разместились в доме. В гостиной она поставила столики из папье-маше, инкрустированные перламутром, с ярким рисунком на столешницах. Среди них находился изящный столик для рукоделия. Из крупных предметов Гвенда поместила в гостиной бюро розового и стол красного дерева, а также софу.

Так называемые мягкие стулья Гвенда рассредоточила по спальням, купила два глубоких удобных кресла для себя и Джайлса и поставила их по обе стороны от камина, а огромный честерфилдский диван – вдоль окон. Для портьер Гвенда выбрала старомодный ситец бледно-желтого цвета с рисунком в виде строгих ваз с розами и порхающих над ними птиц. Теперь она могла считать, что комната в полном порядке.

Окончательно она еще не перебралась сюда, потому что рабочие не завершили свою работу. Им полагалось бы уже уйти, но Гвенда вполне разумно рассудила, что они будут болтаться здесь, пока не появится хозяйка.

Переделки на кухне были закончены, и работа в новых ванных комнатах тоже близилась к концу. С дальнейшими усовершенствованиями Гвенда решила немного повременить. Она хотела освоиться в новом доме, чтобы безошибочно выбрать цветовую гамму для спален. Дом был полностью приведен в порядок, и не было никакой необходимости в спешке с его окончательным убранством.

На кухне воцарилась миссис Коккер, чопорная леди, решительно отвергшая сверхдемократическое дружелюбие Гвенды. Но после того, как Гвенда была-таки поставлена на место, кухарка изъявила готовность смягчиться.

В это утро миссис Коккер водрузила поднос с завтраком на колени сидевшей в кровати Гвенды.

– Когда в доме нет джентльмена, – изрекла миссис Коккер, – леди предпочитают завтракать в постели.

И Гвенда восприняла это как должное – как некий элемент английского этикета.

– Сегодня на завтрак яичница-болтунья, – прокомментировала миссис Коккер, имея в виду блюдо из яиц. – Вы говорили что-то о копченой треске, но вряд ли она годится для завтрака в спальне. После нее остается запах. Я подам вам ее на ужин на поджаренном хлебе.

– О, благодарю вас, миссис Коккер.

Миссис Коккер снисходительно улыбнулась и собралась было покинуть спальню.

Гвенда не пользовалась большой супружеской спальней в ожидании Джайлса. Она временно занимала крайнюю комнату со скругленными стенами и арочным окном. Здесь она чувствовала себя действительно как дома и была счастлива.

Оглядевшись еще раз вокруг, она импульсивно воскликнула:

– Мне на самом деле нравится эта комната!

Миссис Коккер с понимающим видом кивнула:

– Совсем неплохая комнатка, мадам, хотя и маленькая. Судя по решетке на окнах, можно предположить, что когда-то это была детская комната.

– Я и не подумала об этом. Может быть, так и есть.

– Ну да, – заметила миссис Коккер многозначительно и удалилась.

«Если у нас в доме будет джентльмен, – казалось, хотела она сказать, – то как знать? Детская комната может потребоваться».

Гвенда покраснела от смущения. Она снова огляделась по сторонам. Детская комната? Да, это была бы прелестная детская комната. Она принялась мысленно обставлять ее. Вот здесь, у стены, – большой кукольный дом. Низкие шкафы с игрушками. В камине весело потрескивает огонь, а вокруг на высоком ограждении сушатся детские вещи. Но только не эти ужасные стены горчичного цвета! Нет. Здесь будут веселенькие обои. Что-нибудь яркое и радостное. Маленькие букетики маков, перемежающиеся букетиками из васильков… Да, так будет очень мило. Она постарается отыскать именно такие обои. Она уверена, что где-то уже видела что-то подобное.

В комнате не должно быть много мебели. Там уже имелись два встроенных шкафа, но один из них, угловой, оказался заперт, а ключ потерян. Судя по сохранившейся окраске, его не открывали многие годы. Она непременно попросит рабочих открыть его, пока они не ушли. Иначе она не сможет разместить всю свою одежду.

С каждым днем она чувствовала себя в «Хилл-сайде» все более уютно. Услышав за окном звуки, будто кто-то тяжело прочищал горло и коротко, сухо откашливался, она поспешила закончить завтрак. Это Фостер, временный садовник, не всегда обязательный в деловом отношении, должен сегодня быть здесь, как обещал.

Гвенда приняла ванну, надела твидовую юбку и свитер и поспешила в сад. Фостер работал как раз там, куда выходило окно гостиной. Гвенде не терпелось проложить дорожку к тому месту. Фостер был упрямым и говорил, что тогда придется убрать отсюда кусты форзиции, вейгелы и сирени, но Гвенда была непреклонна, и теперь он выполнял ее волю без всякого энтузиазма.