По пути домой она познакомилась с вашим отцом, и перед ней открылся еще один путь к спасению. На сей раз это было хорошим предзнаменованием счастья… Она вышла замуж за вашего отца с лучшими намерениями, Гвенда. Он снова обретал счастье после смерти горячо любимой жены. Она приходила в себя после неудачной любовной истории. Они помогали друг другу. Я считаю, очень важно, что они поженились в Лондоне и только потом приехали в Дилмут и объявили об этом доктору Кеннеди. Она, наверное, инстинктивно чувствовала, что так будет лучше, нежели венчаться в Дилмуте, а ведь вообще-то это было бы более естественно. Думаю, что она все еще не осознавала, каким это будет ударом для брата, а инстинктивно чувствовала, что лучше представить свое замужество как свершившийся факт. – Мисс Марпл сделала короткую паузу, после чего продолжала: – Келвин Холидей дружил с Кеннеди, и тот нравился ему. А Кеннеди делал вид, что рад их женитьбе. Новобрачные сняли здесь меблированный дом… и теперь мы подходим к весьма серьезному моменту – предположению, что жена травила Келвина наркотиками. Есть только два возможных объяснения этому, потому что только два человека имели возможность делать это. Либо Элен Холидей травила мужа – но зачем? Либо наркотики прописывал доктор Кеннеди. Кеннеди пользовал Холидея, поскольку Холидей ценил профессионализм Кеннеди, и мысль о том, что жена травит его, могла быть внушена Келвину лечащим врачом, то есть Кеннеди.

– Но способны ли какие-либо наркотики вызвать у человека галлюцинации, вследствие которых он уверует, будто задушил жену? – спросил Джайлс. – Меня интересует, существует ли наркотик, который может оказать на человека такое специфическое воздействие?

– Мой дорогой Джайлс, вы снова попали в ловушку – нельзя верить всему, что вам говорят. Ведь только доктор Кеннеди сказал, что у Холидея случались такие галлюцинации. Он сам никогда не упоминал о них в своем дневнике. У него случались галлюцинации, да, однако он не говорил, какие именно. Но я смею утверждать, что Кеннеди рассказывал ему о людях, которые задушили своих жен после того, как миновали стадию болезни, которая была у Холидея.

– А доктор Кеннеди и на самом деле злобный человек, – сказала Гвенда.

– Мне кажется, – продолжала мисс Марпл, – что к тому моменту он перешел грань между нормальной психикой и сумасшествием. И Элен, бедная девочка, начала понимать это. Именно своему брату она говорила в тот день, когда Лили подслушала их разговор: «Я всегда боялась вас». И эта фраза была по-своему знаменательна. Она решила уехать из Дилмута и уговорила мужа купить дом в Норфолке, но просила держать это в тайне. И эта таинственность многое объясняет. Она явно опасалась, что кто-то узнает о планах переезда, но речь не шла об Уолтере Фейне или Джекки Эффлике и, уж конечно, не о Ричарде Эрскине. Нет, она боялась того, кто был гораздо ближе.

И наконец, Келвин Холидей, которого, несомненно, начинала раздражать эта скрытность, казавшаяся ему бессмысленной, рассказал обо всем ее брату… тем самым подведя роковую черту под своей судьбой и судьбой жены. Потому что Кеннеди не мог допустить, чтобы Элен жила там счастливо со своим мужем. Думаю, его план состоял в том, чтобы подорвать здоровье Холидея наркотиками. Но, узнав, что его жертва и Элен намерены убежать от него, он уже не мог стерпеть. Прихватив из больницы пару хирургических перчаток, он пошел в «Сан-Кэтрин». Отыскал Элен в холле и задушил ее. Поблизости не оказалось никого, кто мог бы его увидеть, по крайней мере, так он думал и, ослепленный любовной страстью и безумием, процитировал те трагические строки, которые так подходили к случаю. – Мисс Марпл вздохнула и прищелкнула языком. – Как же я была глупа… ужасно глупа. Мы все были глупы. Мы должны были сразу же догадаться. Те строки из «Герцогини Мальфи» и впрямь служили ключом к разгадке этой истории. Ведь они произнесены братом, только что убившим сестру, чтобы отомстить за брак с мужчиной, которого она любила… Да, мы были глупы…

– А потом? – спросил Джайлс.

– А потом он продолжал действовать в соответствии со своим дьявольским планом. Поднял тело наверх. Упаковал вещи в чемодан. Бросил записку в корзину для бумаг, чтобы потом легче было убедить Холидея в якобы совершенном им преступлении.

– Но мне казалось, – сказала Гвенда, – что ему было бы выгоднее представить в роли убийцы моего отца.

Мисс Марпл покачала головой:

– О нет, он не мог так рисковать. Вы же знаете, у него хитрый шотландский склад ума. Он относится к полиции с полным уважением. Полиция проводит тщательное расследование, прежде чем признать человека виновным в убийстве. Она может задать множество неудобных вопросов относительно времени и места, где произошло убийство. Нет, его план был более простым и, я считаю, истинно дьявольским. Ему нужно было только убедить Холидея. Во-первых, в том, что он убил жену. Во-вторых, что он сумасшедший. Он уговорил Холидея лечь в психиатрическую клинику, и я не думаю, что он на самом деле хотел убедить его, будто все дело в галлюцинации. Ваш отец принял его правила игры, Гвенда, главным образом, как я себе представляю, ради вашей безопасности. Он продолжал утверждать, что это он убил Элен. С этим он и умер.

– Какое коварство! – тихо сказала Гвенда. – Зло… зло… зло…

– Да, – согласилась мисс Марпл. – Более точного слова не сыщешь. И я думаю, Гвенда, именно поэтому так сильно запечатлелось увиденное в вашем детском сознании. Потому что в ту ночь там царило истинное зло.

– Но письма, – спросила Гвенда, – письма Элен? Они были написаны.

– И тем не менее это были фальшивки! Но тут он переусердствовал. Ему нужно было во что бы то ни стало заставить вас с Джайлсом прекратить расследование. Вероятно, он мог бы подделать почерк Элен, но это не обмануло бы графолога. Образец почерка Элен и ее письма, которые он вам передал, были написаны вовсе не ею. А им самим. И они, естественно, совпали.

– Боже! – воскликнул Джайлс. – Мне это и в голову не приходило.

– Нет, – сказала мисс Марпл. – Вы просто поверили тому, что он сказал. А принимать все сказанное на веру бывает очень опасно. Я уже давно никому и ничему не верю.

– А бренди?

– Он проделал это в тот день, когда принес письма Элен и беседовал со мною в саду. Он оставался в доме, пока миссис Коккер ходила в сад, чтобы доложить о его приходе. На это ему достаточно было одной минуты.

– О боже! – воскликнул Джайлс. – А в полицейском участке после убийства Лили Кимбл он еще рекомендовал мне отвезти Гвенду домой и дать ей бренди. Как же получилось, что он встретился с Лили раньше условленного времени и не у себя дома?

– Очень просто. В первом письме, которое он ей послал, была оговорена встреча в Вудлей-Кемп, и она должна была приехать в Мэтчингс-Холт поездом, который отходит из Дилмута в два часа пять минут. Наверное, он вышел из кустов, когда она шла по тропинке, и задушил ее. Потом просто подменил письмо, находившееся при ней (он предусмотрительно велел ей захватить его с собой, потому что в нем говорилось, как его найти), тем, которое вы все видели, и направился домой ждать вас, чтобы разыграть эту маленькую комедию с ожиданием Лили.

– А Лили действительно была опасна для него? Это не следует из ее письма. Похоже, она подозревала Эффлика.

– Может быть, и так. Но Лейони, швейцарская девушка, что-то рассказывала Лили и потому представляла угрозу для Кеннеди. Ведь она выглянула тогда из окна и увидела, что он копает в саду. Утром он поговорил с ней, намекнул, что майор Холидей убил жену, что майор Холидей психически нездоров и что он, Кеннеди, хочет замять это дело ради ребенка. Если Лейони считает, что ей все же следует заявить в полицию, она вольна это сделать, но это чревато большими неприятностями для нее и так далее.

Лейони испугалась одного упоминания о полиции. Она обожала вас и считала, что мсье доктор делает все как лучше. Кеннеди заплатил ей приличную сумму и поспешил отправить ее обратно в Швейцарию. Но прежде чем уехать, она намекнула Лили о том, что ваш отец убил жену и она видела, как хоронили ее труп. Это совпадало с тогдашними представлениями Лили о случившемся. И она утвердилась в мнении, что именно Келвина Холидея видела Лейони, когда тот копал могилу.