Через несколько минут тигры готовы были прыгнуть на свою столь желанную добычу, запах которой уже давно раздражал их обоняние. Но в то же самое время Берар ускорил темп своей песни. Змеи прибывали отовсюду, ползали по земле, обвивались вокруг кустов, взбирались на камни и высовывали свои раздвоенные языки. Все они принадлежали к той страшной породе пресмыкающихся, укус которых смертельный. Они в изобилии водятся в Индии и носят название найя, кобра, или очковая змея. Длина их не особенно велика, самые большие из них едва достигают двух метров. Но они чрезвычайно ловки, крайне раздражительны, и яд их всегда смертелен. Одним словом, это настоящий бич Индии и местами они столь многочисленны, что целые округа необитаемы из-за них. Заклинатели змей обладают способностью настолько приручать и укрощать их, что заставляют их следовать за собой. Берар был одним из них. Песня его становилась пронзительнее и резче. Змеи мало-помалу приходили в ярость. Они качали своими надутыми шеями, шипели, свертывались в кольца и бросались вперед, как стрелы, как бы ища добычу.

Против вожака тигров выступил теперь предводитель змей.

Тигр, безусловно, король беспредельных просторов. Все страшатся его: и дикий буйвол, и носорог, и даже слон, но сам он, в свою очередь, отступает перед найей.

Менее чем за двадцать шагов от кучки людей, застывших на месте от ужаса и страха, слышится рев тигров, готовых броситься на добычу. Тигр делает скачок и падает среди кишащих, раздраженных и свирепых змей. Его страшный рев вызван уже испугом и борьбой со смертью. Он хочет отступить, убежать, схватиться за ветви, чтобы освободиться от скользких объятий. Бесполезные усилия! Яд, попавший в двадцати местах, быстро делает свое дело. Тигр шатается, издает новый крик и падает, извиваясь в предсмертной агонии. А музыка продолжает возбуждать дикую ярость змей! Второй тигр бросается сквозь кустарник и тяжело падает всей своей тушей на землю. Затем еще, еще и еще…

И одна только назойливая мысль настойчиво преследует и мужчин, и ребенка. И мысль эта: достаточно ли там змей, чтобы сразиться и уничтожить эту стаю тигров?

Европейцы все еще сохраняли неподвижность, в ней одной видя спасение, но первый приступ ужаса прошел и хладнокровие снова возвратилось к ним. Уже начало замечаться некоторое колебание со стороны тигров, и они уже не так яростно нападали. Они все еще прибывают, но вопли страха и предсмертное хрипение погибающих товарищей, и запах мускуса, испускаемый змеями, подсказывают им, отчего они гибнут, и тигры начинают останавливаться. Напрасно Биканель усилил свои вопли и пытался довести их до бешенства.

Вождь тигров был побежден предводителем змей!

Биканель сам осторожно приближается, желая узнать истинную причину отступления тигров, не решающихся напасть на беглецов. Скоро звуки маленькой тростниковой свирели достигли его слуха. Он узнает звуки песни, употребляемой заклинателями змей, и, скрежеща зубами, бормочет:

— О, дьявол! Он разбудил целую армию змей, и я в третий раз побежден. Мне снова приходится отступить. О, да будет проклят и он, и белые!..

Биканель в изнеможении упал к подножию дерева. Тигры, не возбуждаемые больше яростными криками своего предводителя, понемногу успокаивались и медленно, как бы с сожалением, возвращались в свои логовища. Берар мало-помалу замедлял темп своей песни. Кобры перестали шипеть, волноваться и свиваться в кольца. Повторение тихой и протяжной мелодии постепенно усмиряло их. Они медленно начали уползать в свои норы. Маленькая свирель издала еще несколько звуков и смолкла. Наступила полнейшая тишина.

Гортанный голос Берара раздался в ночной тиши.

— Найи все ушли… опасность миновала!

Тогда только свободно вздохнули европейцы. Опасность миновала, и они заснули спокойным сном.

Заснул и Биканель. Проснулся он поздно и приступил к осмотру окрестностей. Он был в отвратительном расположении духа и обдумывал план немедленного мщения. Неровный гул достиг слуха Биканеля. При блеске солнечных лучей появился торжественный кортеж. Две женщины, одетые в белое, приближались верхом в сопровождении сотни мужчин, их обнаженные торсы казались отлитыми из бронзы. Кортеж этот приближался к развалинам храма богини Кали. Крик вырвался у него, когда он увидел, что женщины эти были — Клавдия и Мэри!

— Свободны!.. Они свободны! — воскликнул он и бросился к тому месту, где вчера вечером оставил две группы. Зрелище, открывшееся его глазам, было действительно ужасно. Все, составлявшие первую группу, лежали на земле, и лица их были одинаково обращены к небу. У них у всех вокруг шеи были обмотаны зловещие черные платки тугов. Несомненно все они были задушены неумолимыми поклонниками кровавой богини Кали. Биканель начал разыскивать вторую группу во главе с Денежным Королем. Первый труп, который он увидел, был труп гиганта-американца Джима Сильвера, богача Соединенных Штатов, Денежного Короля. Черный шелковый платок сжимал ему горло. Труп его уже начал разлагаться, и рои зеленых мух облепили его. Лошади, оружие, припасы и обоз — все исчезло. Туги, благоговеющие перед своей богиней Кали, не пренебрегают возможностью воспользоваться имуществом своих жертв. Берар сдержал свое слово: ужасные душители освободили двух пленниц!

И в то время как Биканель, побежденный и разбитый, упал в джунглях с диким яростным криком, кортеж прибыл к развалинам, где возвышалась величественная в своем грозном безобразии статуя Кали. Капитан, обезумев от радости, не смея верить своему счастью, увидел свою жену, которая, сойдя с лошади, с протянутыми руками приближалась к нему.

— Джордж! Мой милый Джордж!

— Клавдия, моя дорогая Клавдия! Наконец-то вы свободны!

В то же время и Мэри, соскочив с коня, бросилась на шею к своему брату.

Берар молча созерцал счастье этих людей. Марий приблизился к нему и, с волнением сжав ему руку, сказал:

— Ты сделал доброе дело, друг факир, ты очень славный человек.

Свидание Мэри с отцом и узником-лейтенантом. — Состязание в скорости. — Начальник станции Гайи. — Экстренный поезд. — От пятидесяти до тридцати часов. — На пути. — Древние города Индии. — Ряд ошибок. — Пешавар. — Комендант крепости и посланник. — Караван. — Вперед!

Даже после своего чудесного спасения капитан Пеннилес не был еще в безопасности. Гнусное и неосновательное обвинение, возведенное на него наемником Денежного Короля Биканелем, все еще было в силе и было опасно более, чем когда-либо, для его чести и свободы. Это обвинение, как, вероятно, помнят читатели, состояло в том, что Пеннилеса выдали за русского агента, посланного для поддержки священной войны в Бенгалии, население которой восстало против англичан. Это неосновательное обвинение, возведенное на капитана, тем более стало вероятным в глазах английских властей, что им показался подозрительным его быстрый проезд. Поэтому Пеннилесу следовало как можно скорее бежать или спрятаться, избегая во что бы то ни стало английских властей, даже последнего полицейского, потому что, по всей вероятности, его точные приметы были сообщены повсюду. При других обстоятельствах для него, конечно, было бы детской игрушкой пробраться берегом и покинуть эту негостеприимную страну. Но, встретив Мэри и Патрика, он считал своим нравственным долгом спасти их. Несмотря на находку сокровища, которое было для них скорее стеснением, чем помощью, положение бедных детей было крайне непрочно. Пеннилес дал слово возвратить отцу его детей и хотел сдержать свое слово. В данную минуту необходимо было знать точное местопребывание майора Леннокса. Патрик и Мэри знали только, что их отец был командиром шотландского полка Гордона, что он был в походе против афридиев и что последнее его письмо было послано из лагеря Шакдара. Вот все довольно неопределенные сведения. Берар вывел их из затруднения. Этот душитель сделался для них настоящим ангелом-хранителем. Магнетический сон — вот средство, к которому он прибег.