Серебряные монеты чеканились главным образом из металла, добывавшегося в горах Гарца (Центральная Германия). Это месторождение было открыто в 970 г., по некоторым сведениям, самим императором Оттоном I. Долгое время Гарц оставался основным регионом добычи серебра, а с расположенными здесь шахтами, вероятно, связано происхождение легенды о Белоснежке и семи гномах.

После того как деньги появились в сельской местности, землевладельцы получили возможность требовать денежный оброк вместо натурального продукта или отработок. Это новшество знаменовало начало распада традиционных земельных имений манора или сеньории уже в XII в. Процесс шел медленно: он в равной мере зависел и от местных традиций, и от уровня экономического развития, и от правильной оценки доходности как труда зависимого или наемного крестьянина, так и денежной ренты.

Развитие денежной экономики представляло собой одновременно и результат, и причину другого важнейшего процесса эпохи – разделения труда, его специализации и профессионализации. В деревне свободных крестьян-воинов, которые, впрочем, не исчезли совершенно, сменили, с одной стороны, землевладельцы-рыцари, профессиональные воины par excellance, а с другой – зависимые крестьяне, переставшие быть воинами. Если крестьянин хотел посвятить себя военному делу, ему приходилось оставлять хозяйство и превращаться в профессионального солдата. Немало таких солдат было в армии Вильгельма Завоевателя, с которой он вторгся в Англию в 1066 г. Внутри самого крестьянского сословия теперь выделялись кузнецы или колесные мастера, и многие лишь часть времени хозяйствовали на земле, совмещая аграрный труд с работой столяра, плотника, кирпичника, каменщика, мельника или сапожника.

Как же обстояло дело с более сложными ремеслами, редко известными деревенским мастерам, например с колокольным литьем? После того как мастер отливал 4–6 колоколов для церкви маленького города – а такое приобретение город мог позволить себе лишь однажды и безо всякой надежды повторить его, разве что церковь сгорала или, напротив, удавалось построить еще одну, – ему приходилось двигаться дальше, ибо в том же городе работы для него больше не было. Как правило, путь в поисках следующего заказа предстоял долгий. Точно в такой же ситуации находились и другие мастера – строители церквей, кузнецы, изготовлявшие дорогое штучное оружие, и даже солдаты-наемники. Норманны, самые умелые и профессиональные воины XI в., требовались по всей Европе – в Византии и Южной Италии, равно как во Франции, Англии и Ирландии.

Самой важной, однако, оставалась духовная деятельность. Служители церкви, необходимость в которых ощущалась по всей Европе, были профессионалами в своем деле. Значительная часть городов и деревень могла позволить себе в лучшем случае содержание приходского священника, который восполнял недостаток средств к существованию работой на земле. В силу этого он имел возможность проводить только важнейшие обряды – крещение, заключение брака, исповедь и погребение. Жителям деревни везло, если он осуществлял и пастырские обязанности. Для иных направлений церковно-религиозного общения – церковное управление, образование, миссии в языческие земли – требовалась подготовка более высокого уровня, которой не обладало приходское духовенство. Люди с такой подготовкой переезжали туда, где они были нужны; миграция духовенства облегчалась фактом церковной монополии на знание единого языка культурного общения – латыни. Никто в XI в. не находил странным, что Вильгельм Завоеватель и его сын назначили архиепископами Кентерберийскими двух итальянцев: Ланфранка и Ансельма. Христианская церковь с самого начала своего легального существования в Римской империи была общеимперской, а значит – универсальной организацией. Средневековое духовенство, прежде всего папство, прилагало усилия, чтобы сохранять интернациональный характер Латинской церкви.

Лишь на уровне высокопрофессиональных занятий, и только на этом уровне, существовали механизмы культурной и социальной общности, которая предопределила единство средневековой Европы. На всех иных уровнях Европу следует рассматривать как конгломерат крестьянских и племенных сообществ, упорно державшихся за свои древние обычаи и традиционные языки, редко интересовавшихся чем-либо происходившим за пределами их местности. Вместе с тем в Европе начал складываться узкий круг людей, обладавших выдающимся мастерством в своих областях. Европейское общество нуждалось в таких профессионалах, но их нельзя было найти на местном уровне: они могли поддерживаться только в масштабах всего Латинского мира. В такой же мере это относится и к производимой продукции. В большинстве своем локальные сообщества производили почти все для себя необходимое. Незначительный прибавочный продукт, как правило специализированный, не был нужен ни в соседних деревнях, ни даже в соседних районах. Но лен и шерсть для изготовления одежды, шкуры и дорогие меха для зимних накидок, пенька для веревок, вино для месс и личного употребления, соль для приправ и хранения продуктов, всевозможные металлы для разнообразных сельскохозяйственных орудий, ремесленных инструментов и оружия – все эти товары приходилось продавать, перевозя их, иногда в ничтожных количествах, на огромные расстояния. Некоторые районы начали специализироваться на производстве определенного сырья: в отдельных областях Англии разводили овец для получения шерсти, в Скандинавии, Испании и Центральной Германии – добывали железо, а в Германии – сверх того еще и серебро. В других частях Европы развивалось искусство изготовления качественной одежды, как это было, например, во Фландрии и Северной Италии. К XII в. оба региона стали наиболее экономически развитыми в Европе, а торговые связи между ними превратились в своеобразную ось, вдоль которой в основном и концентрировалась экономическая жизнь. Эта жизнь не сводилась более к обмену дарами или к спорадическим появлениям каравана еврейских купцов. Напротив, она приобретала черты организованной торговли, которая никогда не прекращалась в Средиземноморье и начала регулироваться растущим количеством международных договоров и торговых постановлений. Ее осуществление взяли в руки купцы-профессионалы, то есть обученные грамоте и счету люди, которым необходимо было владеть международным языком. Таким языком стала, как и в церкви, латынь, хотя в некоторых областях Европы региональными лингва франка[59] выступали другие языки, например немецкий в прибалтийском регионе или франко-нормандский на берегах Ла-Манша.

Купцы встречались и «обменивались» товарами на международных ярмарках, используя при расчетах довольно сложные денежные и кредитные операции. Им нужны были постоянные дома и склады, то есть места, где они могли бы жить вне рамок феодального общества, военные и трудовые обязанности которого основывались на землевладении и регулировались феодальным и обычным правом. Если при каждом имущественном разногласии купцу приходилось бы отстаивать свои права в поединке, как он вообще смог бы торговать? Поэтому необходимость в подходящих для них законах и защите ощущалась все сильнее, а найти такие можно было только в городах, больших и малых.

Многие города Европы, прежде всего Италии и Испании, но также и на всей остальной территории прежней Римской империи были основаны римлянами и продолжали существовать в эпоху раннего Средневековья, хотя их размеры сильно сократились. Но еще больше городов возникло к северу от Альп с XI по XIII в. Весьма часто их основателями были коронованные особы или епископы, для которых города служили центрами управления и власти, опорными пунктами, но в первую очередь – источником поступления денег. В свою очередь жители городов также стремились к власти, чтобы издавать собственные законы и самим решать свою судьбу с помощью городского самоуправления. В обмен на повинности, денежные займы или прямые выплаты города получали от своих господ хартии вольности; временами им приходилось силой отстаивать свою автономию. К 1200 г. многие итальянские города стали фактически независимыми политическими образованиями, а большинство городов к северу от Альп в той или иной мере добились самоуправления. Различия в организации городской жизни определились раскладом политических сил в отдельных регионах (см. гл. 6).