Хорошо известное по своим правилам и обычаям монастырское благочестие долгое время служило образцом для «белой» церкви и светских лиц. Монастырские (или канонические) часы были размножены в требниках, написанных для духовенства «белой» церкви и частично в псалмах и часословах (иногда составленных на народных наречиях) для мирян. Божественная литература направляла верующих, рекомендуя выбор молитв (индивидуальных или совместных), подходящих к определенным жизненным ситуациям. Самыми известными изданиями были «Размышления» Иоанна де Фекампа (умер в 1078 г.) и Ансельма Кентерберийского (умер в 1109 г.), посвященные Страстям Господним. Цистерцианцы и представители Шартрской школы также использовали в своих трудах эти темы, предложив мысленно представлять жизнь Христа и последние этапы его существования на земле. Молитвы францисканцев были преисполнены чувствами и эмоциями. Молитвы были обращены также к Деве Марии, святым, великомученикам, Кресту и священным образам. Начиная с XII в., закрепляется поза молящегося: стоя на коленях с сомкнутыми ладонями. В существующих братствах миряне искали и находили организацию их религиозных чувств, соответствующую их статусу. Вместе с собратьями по цеху они слушали проповеди, присутствовали на религиозных чтениях и службах, участвовали в торжественных церковных шествиях, устраиваемых по ключевым датам литургического календаря и в дни, посвященные чествованию их святого покровителя. Каждый из членов братства заручался обещанием, что после его смерти собратья примут участие в его похоронах и будут заказывать заупокойные мессы, обеспечив ему вечную жизнь и спасение, или, по крайней мере, краткосрочное пребывание в чистилище.

Кроме обязательного прослушивания проповедей, присутствия на мессах и исповедания, церковь, призывая к милосердию и покаянию, рекомендовала своей пастве соблюдение постов и строжайшей дисциплины (в смысле отказа от мирских радостей, иногда доходящего до самобичевания), а также посещение алтарей (монахини целовали алтари, где только что прошел обряд евхаристии) и совершение актов благотворительности, например, подаяние милостыни, посещение больных, выкуп заключенных, погребение нищих и т. д. К паломничеству, накладываемому духовенством в качестве искупления за совершенный грех, у церкви было двойственное отношение из-за невозможности проконтролировать толпы паломников. Они обычно отправлялись по международным святым местам (в Рим, Иерусалим и Сантьяго де Компостела) или в бесчисленные местные святилища, не всегда имеющие христианские корни, что подтверждалось поклонением святому Гинефору в Домбах недалеко от Лиона, бывшего всего-навсего лишь собакой из породы борзых, несправедливо убитой своим хозяином.

Во Франции по маршруту паломничества в Сантьяго де Компостела ставили столбы-указатели, возводили церкви и знаменитые базилики.

Надо отметить, что церковь с подозрительностью относилась к чрезмерному проявлению набожности у мирян и, в частности, не поощряла движение флагеллантов, возникшее в 1260 г. в Италии и возродившееся на северо-востоке Франции после прихода Черной смерти (чумы), а впоследствии распространившееся до Авиньона. Папа Климент VI подверг осуждению это движение.

Строго следя за правильностью и регулярностью отправления верующими религиозного культа, церковь старалась не допускать любых проявлений суеверий, превратившихся в системы верований и ритуалов, навязывавших человеку понятия времени, пространства и существования, отличные от христианских представлений. Одной из характерных черт христианства было противопоставление добра и зла, дьявольского и божественного начал, в то время как фольклорные традиции допускали двойственность некоторых периодов времени (двенадцать дней между Рождеством и Крещением были одновременно благоприятны для выходцев с того света и для гадания и предсказания будущих событий едва наступившего года), а также некоторых мест (перекрестки, порог дома, под которым хоронили младенцев, не прошедших обряд крещения) и некоторых существ (выходцы с того света могли иметь хорошее или плохое предзнаменование, в зависимости от обстоятельств). Поскольку время являлось божественной прерогативой, церковь яростно противилась любым попыткам угадать или предсказать будущее. Духовенство изобличало тех, кто в первомайском крике кукушки видел зарок того, что он не умрет в текущем году или тех, кто сохранял весь год обгоревшее полено, пылавшее в очаге в рождественскую ночь, в надежде привлечь достаток в дом. Церковью также осуждались и те, кто оставлялнакрытым стол для дамы Абонды (дамы Изобилия, приравненной духовенством к Диане или Иродиаде) в ожидании, что она им за это принесет богатство. Некоторые верили в подмену человеческих детей дьявольскими сущностями. Наконец, церковь считала инспирированными дьяволом некоторые проявления народной культуры, которые ей не удалось подвергнуть христианизации, например, танец cheval-jupon, карнавальные маски, а старых «бабок-знахарок», хранительниц этих традиций, она преследовала как ведьм (напомним, что громкие процессы над ними начались около 1400 г.). Церкви также приходилось бороться с использованием Святых Таинств (святой воды и просфор) в магических целях вопреки их прямому назначению: для привлечения пчел в ульи, обеспечения хорошего урожая и защиты от дурного глаза.

Образ средневековой Франции, ощетинившейся бесчисленными замками, населенными призраками, созданный в нашем воображении лубочными картинками Эпиналя, до сих пор не потерял жизнеспособности, если судить по многим романам и альбомам с рисунками. Тема призраков прекрасно иллюстрирует сложность отношений между церковью и народной культурой. Предположение, что усопшие могут являться живым, появилось еще в эпоху Античности, и исповедование культа предков имело своей целью не допускать их в мир живых, гарантируя им посмертный отдых и спокойствие на земле.

Христианская церковь имела по этому поводу две противоположные точки зрения. Согласно учению святого Августина, за исключением святых, существование каких-либо взаимоотношений между мертвыми и живыми было невозможно. Явление покойников было отнесено к домыслам и фантазиям, то есть дьявольским иллюзиям. Но после публикации IV книги «Диалогов» Папы Григория Великого (умер в 604 г.), в которой он представил немало занимательных историй о явлении покойников, описанных в рамках христианского вероучения, убежденность духовенства в своей правоте была поколеблена, что привело ее к сближению с верующими.

Святой Августин

На протяжении всего Средневековья молитва об успокоении душ усопших начинает занимать все большое место в религиозной жизни общества. Будучи сначала прерогативой монахов Клюнийского ордена, молившихся за покойных родственников из богатых линьяжей, молитва, как одна из составляющих церковной жизни, вскоре приобрела более демократичный характер, и 2 ноября, а также раз в неделю по понедельникам были установлены всеобщие дни поминовения усопших. В это же время клирики переписывали и размножали истории о призраках (иногда вдохновленные фольклорной культурой), а проповедники часто ссылались на них в своих проповедях. Начиная с XIII столетия церковь, кроме земного мира, провозгласила существование еще трех миров: рая для избранных, ада для осужденных на вечные муки и чистилища для всех прочих. Эта классификация объясняла привидения как явления душ из чистилища, вернувшихся на землю с просьбой о молитвах и заупокойных мессах, которые церковь регулярно проводила во время больших всеобщих праздников, а также по личной просьбе верующих, за приличное вознаграждение заказывавших службы. Именно получением немалых доходов от верующих, стремящихся облегчить участь своих усопших родственников в загробном мире, и объясняется распространение церковью бесчисленных рассказов о призраках, посещающих землю. И в этом смысле церковь представала как единственный посредник между живыми и мертвыми, конкурируя с суеверными представлениями о возможности общения с душами умерших, популярными в сельской Франции, например, в деревне Монтайу в начале XIV столетия.