Возле самой границы полумрака, он замер, в свете фонаря под падающим снегом играли дети, лет семи шести на вид.

«Ярик сука нарвал», — взбрыкнула в голове мысль.

Пришло понимание, этот урод просто втерся к нему в доверия зная, что многие видят этих детей, на границе Среза. Он же сторожила данного Пласта. Где он еще сорвал Колян пока думать не хотел, в особенности про дверь для побега.

Ностальгия взбрыкнула, выкидывая воспоминания. Ведь он с ними играл тогда в далеком прошлом. Николай легко узнал эту малышню из тысячи подобных. Широко улыбаясь, скиталец шагнул к ним на встречу, уже собрался окликнуть, но вовремя умолк, прикусив язык простым фактом. Как эти двоя не выросли за почти двадцать лет. Да и вообще он сейчас в Пласте чужой реальности. Сглотнув ком в горле, Колян попятился, дети синхронно остановились и уставились на него, а парень почуял всю степень их недовольства и укора.

— Не, не братцы я домой, — сипло проговорил он, под давлением интуиции, выходит не везде Ярополк врал.

Но тут же его словно кто-то за ухо дернула, заставляя обернуться влево. В тени за зданием вокзала, в обломках кирпичных стен дрались двое. Пижон в дорогом костюме, и какой-то панк прямиком из восьмидесятых, как их изображали в кино, косоху, цепи, ирокез. Внутренний порыв толкнул Коляна на выручку, мужику в костюме, он сорвался с места, как ужаленный, но в пространстве продвинулся едва ли на метр. За это время парень с ирокезом, свалил пижона, и вовсю охаживал того цепью. Колян взвыл от бессилия и творящегося произвола. Но его желание не смогло сломать пусть и не правильные, но законы физики этого пространства. Но ситуация резко изменилась, пижон что-то выбросил в лицо панку, тот отшатнулся и после откинув цепь побежал вглубь территории. Теперь жертва с хищником поменялись местами. Колян остановился, хрипя как загнанная лошадь, ноги гудели, а холодный воздух наждаком проходился по легким.

— Все убегли, — прошамкал старческий голос с боку.

Коля устало посмотрел на старушку, укутанную в тулуп и косынку, так что даже лица не видно. В голове прояснилось и он медленно отступил к свету. Молясь чтобы в этот раз никакая крипота на него, не напала.

Добравшись до границы света, он глубоко вздохнул, еще раз оглядел серый мир парка. Бабушка приветливо помахала рукой, и за миг до перехода на светлую сторону, он увидел, как бабкина тень сливается с детскими под фонарём, заставляя их проделать те же действие.

Все чувства обострились, словно до этого их оберегала мягкая ватная защита. Фонари слепили, поезд мерзко скрипел тормозами. Поезд? Николай запоздало дернулся, уши заложил треск динамиков с совем уже не понятной речью. Народ ринулся на перрон их вагонов и им словно, вражеская армия навстречу бежали люди из вокзала. Николая ударили в спину, после в бок, и какой-то то ли ребенок, то ли карлик целенаправленно врезал хоккейной клюшкой под колено.

Нет. В такой толчее до двери добираться не безопасно. И Колян снова шагнул в мир теней. Смотря на безумие на перроне, он почесал ушибленную ногу. Внимательно всматриваюсь в полумрак, ища врагов или ту странную бабку. Но нет, только серость.

Этот мир его утомил, высушил эмоционально, слишком много всего и разом, мозг не успевает обрабатывать полученную информацию, и поэтому медленно блокирует поступающие и исходящие сигналы. Что и приводит к временному отупению. И это начинало пугать и без того растерянного парня.

— Все домой, через ту проклятую дверь. Домой, — закрепляя простую мысль голосом взбодрил себя Колян.

Снова проскрипел динамик, явно призывая людей к завершению посадки. Бой-баба с метлой лихо заперла дверь в вокзал, матрешка подобные проводницы, округлые и раскрашенные под хохлому, лихи по запрыгивали в вагоны, и поезд, что легком можно окрестить скоморошьем из-за раскраски и нелепых углов, стронулся. Оставляя на перроне пяток новых с виду обычных людей с горами чемоданов, они растерянно метались из стороны в сторону, потрясая каким-то желтыми бумажками в руках. Но все это Коляна более не касалось, вникать в происходящие он не то, что не хотел, а даже не имел сил. Он почти вышел из серой зоны как снова заметил двух детей, и теперь четко видел тень, что ими управляла.

— Вот же мразь, — эти дети такая же часть перрона, как и фонари и ожидающие пассажиры.

Колян сплюнул, давя нерешительность подбежав к невзрачной двери в стене вокзала, он затормозил, взрывая снег ботинками, взялся за ручку. Нужно спешить пока яд сомнения не уничтожил последнюю возможность уйти. Промедлил буквально мгновение и поддавшись импульсу шагнул в проем. Вонь хлорки навалилась столь плотным потоком, что заслезились глаза, и из горла вырвался надсадный кашель. Колян выматерился, взмахнул рукой в кромешной тьме, зацепил какие полки, зашумели металлические ведра под ногами, там же обнаружилась тонкая полоска света. Нащупал руками ручку, он распахнул дверь и вывалился из подсобного помещения, в неширокий коридор, выкрашенный в приторно желтый цвет.

— Молодой человек вам плохо? — заботливый женский голос раздался откуда-то с боку.

— А? — Колян обернулся. Женщина в возрасте, в халате и со шваброй в руках стояла в двух метрах от него, — все нормально.

Уборщица пожала плечами и продолжила свое нехитрое занятие, по устранению грязи на полу. А Колян не твердым шагом вышел на улицу, где как ему и полагалось, царствовал октябрь. Спустя пять минут подошел самый обычный поезд, с ничем не примечательными пассажирами. И только получив посылку от проводницы, и отдав только чудом уцелевший пакет, путь и изрядно помятый, Николай расслабился. Он действительно вернулся в свою реальность, только знания о потустороннем тяготили мысли.

Но про это не сейчас и даже не завтра.

Николай попытался поудобнее устроиться на подоконнике, не вышло, слишком узкий, да еще батарея изрядно выпирает. Как не садись, а ногам все одно неудобно. Поерзав еще пару секунд, спрыгнул, лучше плечом стену подпирать, чем не пойми, как сидеть. Поднял строительный ящик с пола, поставил на подоконник, отщелкнул крышку небольшого отсека. И после вздоха принялся скидывать туда шелуху от семечек, чувствуя себя при этом крайне по-идиотски. Гопник какой-то из стереотипного сериала, что стережет лоха. Но образ шпиона казалась ему еще глупее. Какой из него шпион? Но все же стоит в подъезде полу заброшенной трехэтажки в спецовке ЖКХа, стережёт подъезд дома, где проживает Вика.

Выследить девицу, что затащила его в чужеродные миры, оказалось просто и сложно одновременно. То есть адрес он раздобыл без труда, но вот застать на месте скользкую особу не получалось уже третий день. А он под это дело выпросил на заводе неделю отпуска, и это в конце января, в самый неблагоприятный из возможных периодов для отдыха. Может поэтому и получил его так легко. Еще и Маринке соврать пришлось, мол халтурка подвернулась надо срочно делать. А всё из-за денег. И жене соврал, и мёрзнет в плохо отапливаемом подъезде, и чувствует себя идиотом. Те десять тысяч, что он приволок из Среза, уже закончились, не прошло и полгода. И ведь не сорили деньгами, не шиковали, все в меру… расплатились с долгами и кредитам, помогли немного родителям, обновили бытовую технику, ну и дочку одели, обули, и пристроили в не плохую школу. Приемлемое образование в наше время оказалось на удивление дорогим, хотя официально из всех рупоров твердят, что оно бесплатное, только приди и возьми.

Внизу хлопнула входная дверь, Николай непроизвольно вздрогнул, неспешно закрыл отсек с шелухой. Достал бланки и пока некто, устало топая поднялся до третьего этажа он устал изображать усердную работу, человека на окладе.

— Здрать! — послышался за спиной хоть и усталый, но громкий голос.

— Здрасти! Степан Игоревич, — Колян развернулся и пожал лопата подобную ладонь, жильца из тринадцатой квартиры.

— Работаете? — опираясь на перила, спросил местный обитатель.

— Угу, — односложно отозвался Николай.