Одновременно со взрывом пронзительный крик раздался в комнате. Крикнул человек, который стоял в темном углу комнаты и впалыми, горящими глазами пожирал освещенную светом лампы Антуанетту Сент-Ив.

Это был Альфонсо-расстрига.

И не успела она шевельнуться, протянуть ему руки, как он с быстротой зверя метнулся к двери и исчез во мраке. Она бросилась вслед за ним, окликнула его. Покинутая лошадь заржала. Судорога, которая потрясла вселенную, заканчивалась последними трепетаниями. Антуанетта мгновение прислушивалась, затаив дыхание, потом обернулась и увидала иронически улыбающееся, смертельно бледное лицо Джона Дениса.

— В чем дело? — спросила она. — Это появление Альфонсо? Взрыв…

— Последний козырь Ивана Хурда, — все с той же улыбкой на бледных губах ответил Денис. — Он взорвал верхушку Песчаной горы вниз в реку, в самом узком месте, где Мистассини шириной не более двухсот футов. Альфонсо лишь сегодня ночью узнал, что мины были заложены три недели назад. Решено было произвести взрыв в половодье, когда поплывет наш лес, но каким-то образом Хурд проведал правду и устроил обвал в самый критический для нас момент. Если его план удастся, на реке в том месте получится совершенно небывалый затор бревен, наших бревен; они образуют чудовищную плотину, которая задержит воды озера надолго, и Хурд успеет спустить в реку чуть не весь свой лес. Ловко, правда?

Катрин ахнула.

— Вы хотите сказать, что он испортит дело Винсента?

— Отчасти. Если динамит Хурда удачно выполнил свою миссию, то наш лес образует в реке такие узлы, которые распутать будет страшно трудно даже в половодье. Брат Альфонсо часа через два вернется со сведениями о результате взрыва, а пока…

Звонок телефона перебил его.

— Прекрасно! Кэптен Брант только что прискакал в Депо Номер Четвертый? Я жду его у телефона… Да, это Денис, полковник Денис… из Депо Номер Второй! Это вы, Клифтон? Вы слышите меня?..

Девушки слушали, как Денис кратко и спокойно, без лишних слов, рассказывал о случившемся. Когда он закончил, послышался голос Клифтона. Они уловили слова: «динамит… половодье… спущенный лес… двадцать четыре мили… три-четыре часа… все». Денис повесил трубку.

— Что он сказал? — спросила Антуанетта.

Денис нервно поморщился.

— Он сказал, что воды резервуара как раз проходят Депо Номер Четвертый, и единственный способ для него быстро, за три-четыре часа, попасть к нам — это спуститься по воде в челне. Если ему удастся избежать бревен…

— И вы слушали это и не протестовали! — Бросилась к нему Антуанетта. — Ведь это же верная смерть! Я знаю… я видала давно когда-то людей, истертых в порошок! Этого не должно быть! Я не допущу, чтобы… чтобы Гаспар спускался таким путем и… я не допущу, чтобы Клифтон Брант шел на это!

Она, не договорив, схватила телефонную трубку и с отчаянием позвонила.

— Там ли еще кэптен Брант? Нельзя ли его найти? Пусть попробуют!

Прошло несколько минут, бесконечных минут. Снова послышался голос; Антуанетта молча выслушала то, что он говорил. Потом медленно повернулась к полковнику Денису.

— Поздно! Он жизнью рискует, чтобы попасть сюда и сделать то, на что у вас не хватает мужества!

Ни на кого не глядя, с побелевшими губами, она вышла из комнаты. Анжелика и Катрин вышли вслед за ней. Полковник Денис остался один, как прибитый. Потом в углах его рта зазмеилась улыбка.

«Счастливец Клифтон! Если бы он знал, что его здесь ожидает!»

В предрассветных сумерках Клифтон несся вниз по реке с Делфисом Боолдьюком у руля лодки. Десятки раз гибель казалась неминуемой, но каждый раз они ускользали. Дважды бревна едва не отбрасывали их в водопад, где от них ничего не осталось бы. Клифтон не столько чувствовал невероятное напряжение, сколько видел его отражение на лице Делфиса. Тот раньше никогда не казался ему таким бледным и костлявым.

Когда нос их лодки врезался в песчаную косу у депо Номер Третий, оба попытались рассмеяться, но смех вышел натянутым, ненастоящим. Вряд ли кто-нибудь мог бы догадаться, в каком аду они побывали среди этих миллионов бревен, которые мчались впереди их, нагоняли сзади, пролетали сбоку.

Клифтону было досадно, что голос не слушался его и чуть дрожал. Он не боялся, не нервничал, по крайней мере убеждал себя в этом.

Они наскоро поглотали кое-что, запили горячим кофе, пока конторщик вызывал Дениса к телефону. Известия были неутешительные. Обвал удался — в самом узком месте реки лежит огромная груда камней, а с каждой стороны между ней и берегом — по большому валуну, которые, как зубы чудовищного дракона, поджидают лес. Затор образуется неизбежно. Клифтон распорядился, чтобы в месте, где образовывается затор, Денис приготовил людей и динамит. Он и Делфис будут у них через полтора часа… если ничего не случится.

Два часа спустя они миновали опустевшее депо Номер Второй и поравнялись с группой людей, стоявших на высоком мысу перед Песчаной горой. Лодка их была избита, черпала воду. Лица их еще больше побледнели, заострились, смотреть на них было страшно; было ясно, что эти люди выдержали нечто, не поддающееся описанию. Те, что стояли на берегу, были оглушены, угнетены бедой; но на минуты позабыли о себе, глядя на двух измученных людей, вылезавших из лодки.

Клифтон окинул их взглядом, Делфис — тоже, и у него вырвался почти стон. Тут было человек тридцать-сорок, считая женщин и детей. Все сплавщики были заняты работой в верхнем течении, и здесь оставался лишь персонал кухонь, погонщики и другие.

Клифтон увидел и Антуанетту Сент-Ив, Анжелику Фаншон и Катрин Кламар — бледные, они стояли в нескольких шагах от него, когда он пожимал руку Денису, который поспешил к нему навстречу.

Они отошли от кучки людей, и улыбка впервые заиграла на губах Клифтона: он увидел, что сделал Иван Хурд. Работа была чистая. Клифтон переводил взгляд с вершины Песчаной горы на реку и обратно. На войне Хурд мог бы потягаться изобретательностью с немцами. Клифтон забыл о маленькой кучке людей — мужчин и женщин, — которые следили за тем, как он рассматривал дело рук Хурда. Но не забыл об Антуанетте Сент-Ив. Как она презирает его, должно быть, теперь, когда он побит, окончательно побит, погубил ее и дело Лаврентьевского общества, только потому, что не догадался последить за верхушкой Песчаной горы!

Они действительно побиты, это так же несомненно, как то, что солнце светит!

Вода ревела и бурлила, и в оставшемся свободным канале нагромождались кучи бревен. На них налетали, неся на себе новые бревна, воды, с яростью, все возраставшей, били, хлестали… Вдруг, на глазах у Клифтона и Дениса, в центре затора что-то вздыбилось и в пятнадцать секунд подняло гору бревен почти на шесть футов.

Боолдьюк вскрикнул и схватил Клифтона за руку. Это движение обнаружило, где центр затора. Клифтон взглянул на Делфиса. Они поняли друг друга и отошли в сторону от кучки людей-зрителей, в эту минуту они были только зрителями в глазах Клифтона.

— Да, все дело в этой куче камней, — сказал Боолдьюк, как бы отвечая на мысль Клифтона, — заряд динамита в нужном месте и…

Он остановился, выжидая, что скажет Клифтон.

— Позади миллионы лошадиных сил воды, — отозвался Клифтон. — Заряд динамита сдвинет центральный упор, и тогда вода и бревна, напирающие сзади, разнесут камни и…

— Да, но… — уронил Делфис.

— Человек не вернулся бы живым…

— Зато лес прошел бы…

— Да, лес прошел бы.

Боолдьюк рассмеялся, но уже не так жестко, как раньше в тот же день.

— Я не сделал бы этого ради Дениса, — сказал он. — Я не сделал бы этого ради какого бы то ни было человека или общества в мире! Но… я не могу вынести, чтобы Хурд побил нас таким образом!

Клифтон сказал почти спокойно:

— Если вы принесете динамит, Делфис, и скажете Денису, чтобы он и люди отошли подальше… особенно люди…

Никто не видел, как они вдруг крепко пожали друг другу руки.

Боолдьюк вернулся минуты через две; Клифтон продолжал, не отрываясь, смотреть на затор.