Он взглянул на Мантелла с некоторой опаской.

– Вы и есть подопечный? – спросил он замогильным голосом.

– Да, – через силу подтвердил Мантелл. За ним шаркающей старческой походкой вошел Хармон. Зурдан и Майра остались в приемной.

– Соблаговолите прилечь на кушетку, мы должны снять психопробу, проскрипел Полдерсон. – Доктор Хармон, аппаратура готова?

– Сейчас я проверю еще раз, – пробормотал старик. – Постарайтесь, чтобы все было, как надо. Запись должна быть безупречной, совершенно безупречной.

Он прошаркал за стеллаж с аппаратурой и поколдовал немного у ящика с лекарствами. Мантелл следил за ним с нарастающим беспокойством. Но вот Хармон повернулся, подошел к Полдерсону и дружески хлопнул его по плечу.

– Сделайте все, как надо, Полдерсон. Я уверен, что вы справитесь, сказал он с натянутой улыбкой.

Полдерсон механически кивнул. Но когда он подошел к Мантеллу, чтобы покрепче привязать пациента к кушетке, его глаза вдруг стали сонными и мутными.

Доктор Хармон усмехнулся и поднял руку, показав Мантеллу свою ладонь.

С внутренней стороны, у среднего пальца виднелась крошечная ампула микрошприца. Полдерсон, так кстати занявшийся аппаратурой и услужливо подставивший старику свое плечо, получил дозу наркотика.

Мантелл взобрался на кушетку и позволил Полдерсону привязать себя.

Тот водрузил ему на голову холодный колпак зонда. Хармон слонялся рядом, посмеиваясь про себя и наблюдая.

Внезапно старый доктор наклонился вперед и прошептал что-то на ухо Полдерсону. Первые несколько слов Мантелл не расслышал, уловив лишь окончание фразы: – …смотри, чтобы данные психопробы были идентичны прежним по всем параметрам. Понимаешь? Идентичны!

Полдерсон неопределенно кивнул. Он пересек комнату, открыл опечатанный ящик и начал внимательно изучать журнал с записью прошлой психопробы. Мантелл настороженно следил за тем, что происходит.

Через несколько минут Полдерсон удовлетворенно кивнул, закрыл журнал и вернулся к аппаратуре.

До Мантелла, ожидавшего начала обследования, донеслись звуки голосов:

– Бен, я уже говорила тебе… По-моему, слишком жестоко подвергать его второй раз психопробе. Он может лишиться рассудка, ты же знаешь. Он может…

Мантелл вздрогнул, услышав звук пощечины. Зурдан распахнул дверь лаборатории и проревел:

– Хармон! Я же приказал, чтобы психопробу проводил твой ассистент!

– Все так и есть! – пробурчал недовольно Хармон. – Доктор Полдерсон проводит психопробу один, а я лишь наблюдаю, как идет операция.

– Я не желаю, чтобы ты крутился вокруг Полдерсона, Мантелла и аппаратуры, пока все не кончится, – рявкнул Зурдан. – Я хочу иметь совершенно независимую запись.

Хармон со вздохом ответил:

– Тогда давай подождем в твоем кабинете. Нехорошо, когда во время психопробы толчется слишком много людей.

И он с достоинством прошаркал мимо Зурдана в коридор. Зурдан последовал за ним, затворив за собой дверь. Мантелл остался наедине с Полдерсоном и его аппаратурой.

Худые пальцы Полдерсона нежно поглаживали приборную доску машины, словно ласкали любимую женщину.

– Теперь вам надо расслабиться. Расслабьтесь, – произнес он беззвучным от наркотика голосом. – Вы слишком возбуждены. Спокойней. Еще чуточку спокойней. Вам нельзя волноваться.

– Я и не волнуюсь, – солгал Мантелл. Нервы его были на пределе. – Я спокоен, дальше некуда.

– Расслабьтесь. Вы слишком напряжены, господин Мантелл. Чересчур взволнованы. Всякая опасность абсолютно исключена. Психопроба – это научный метод, совершенно безвредный, лишь…

Трах!

Как и в первый раз, Мантелл почувствовал, будто его мозг раскололся надвое. Он закачался под ударом психопробы, цепляясь за остатки сознания, и провалился в беспамятство.

Когда он очнулся, то увидел перед собой лицо Бена Зурдана. Оно улыбалось.

– Ну как, Джонни, выкарабкался? – спросил он несвойственным ему ласковым голосом.

Мантелл неуверенно кивнул.

– Видимо, мне следует перед тобой извиниться, Мантелл, – сказал Зурдан. – Показания приборов повторились точь-в-точь. Этот патрульный плел чушь.

– Лучше помоги мне избавиться от головной боли, – проговорил Мантелл, череп которого будто вращался в голове. – Я ведь все время твердил, что никогда не был космическим патрульным.

– Я не мог принять это на веру, Джонни. Я должен был убедиться.

Понимаешь, Джонни?

– Не совсем. Но как бы то ни было, я надеюсь, ты не будешь подвергать меня проверке всякий раз, когда какой-нибудь болван вздумает плести обо мне невесть что.

Зурдан дружески рассмеялся:

– Думаю, теперь я могу довериться тебе полностью, Джонни.

– И слава богу.

Мантелл огляделся и увидел всех остальных: Полдерсона, доктора Хармона, Майру. Его голова кружилась уже меньше, действие психопробы проходило.

– Я виноват и перед тобой, Эрик, – сказал Зурдан, обращаясь к Хармону. – Пусть не говорят, что Бен Зурдан не берет своих слов обратно.

Великий человек тоже может ошибаться. Разве не так?

Хармон улыбнулся, показав желтые зубы:

– Конечно, Бен. Ты, как всегда, прав!

Зурдан повернулся и вышел. Майра последовала за ним.

– Вы молодчина, Полдерсон, – проговорил Хармон. – Спасибо за помощь.

Теперь я закончу сам, а вы можете идти.

Полдерсон удалился. Мантелл остался наедине со старым ученым.

– На этот раз наша жизнь висела на волоске, – сказал Хармон доверительным шепотом, склонившись над ним. – Хочешь выпить, Мантелл?

– Не откажусь.

Чуланчик в дальнем конце лаборатории скрывал хорошо оборудованный маленький бар. Хармон набрал код двух бокалов «соур чокер», и когда они отстоялись, подал один из них Мантеллу. Тот жадно выпил.

– Кого вы имели в виду, говоря, что наша жизнь висела на волоске? спросил Мантелл.

– Тех, кто мог жестоко поплатиться, узнай Зурдан истинные данные психопробы твоего мозга.

Мантелл изумленно заморгал глазами:

– Выходит – вы один из них?

– Я был первым, – улыбаясь, кивнул Хармон. – Затем подключилась Майра и остальные. Если бы Зурдан увидел твою настоящую психопробу и узнал все, что тебе известно, пришлось бы плохо всем нам.

– Но как же вам удалось избежать этого?

– Я вколол Полдерсону гипнотик, пока он настраивал аппарат. Остальное было проще простого, я только приказал ему увидеть то, что нужно было увидеть. Он сделал пробу, в которой не сказано ни слова о заговоре.

Внезапно Мантелл выпрямился:

– А как быть с историей космического патрульного? Что это – просто бред или в ней есть доля правды? Его слова пробудили во мне какие-то странные воспоминания…

Хармон отрицательно покачал головой:

– Твоя первая психопроба и эта показали одно и то же: последние семь лет ты провел на Мульцибере. Если только не изобрели какую-нибудь новую технику, вводящую ложные воспоминания.

Мантелл удовлетворенно кивнул: крошечная доза реальности досталась ему в вознаграждение за недавнее испытание.

Он спустился с кушетки, чувствуя, как дрожат ноги:

– А как насчет того, что повторная психопроба может причинить вред мозгу?

– Такое иногда случается, – подтвердил Хармон. – Но в данном случае этого не произошло. И слава богу.

Облегченно вздохнув, Мантелл натянул свою скомканную одежду и последовал за Хармоном в кабинет Зурдана. Бен восседал за своим столом. Он всегда казался чересчур громоздким – сидел он или стоял. Мантелл каждый раз поражался его габаритам: рост шесть с половиной футов, вес не менее двухсот семидесяти фунтов. При этом Бен Зурдан имел грубый нрав и всегда лез на рожон и ввязывался в драку, несмотря на свой шестидесятилетний возраст.

– Как ты себя чувствуешь? – пророкотал Зурдан.

– Немного лучше.

Мантелл упал в пенную релаксационную люльку и, растирая лоб пальцами, постарался унять пульсирующую боль. Каждый толчок крови, каждое сокращение сердца отдавались в его мозгу.