— Смотрите, братцы, мы видим перед собой деревенского кулака, похожего на тех, с которыми нам еще предстоит воевать…

Расстегивая поддевку, Михаил Иванович не задержался с ответом:

— Радуйтесь, представители пролетариата, что вы имеете здесь, в своих рядах, представителя деревенщины, а вернее говоря, представителя крестьянства, самого ближайшего союзника в будущей борьбе. Без крестьянства-то никуда не уйдем!

— А надежен ли союзник-то? — уже всерьез спросили его. — Проникают ли в крестьянские массы наши идеи?

— Мало мы еще работаем в деревне, очень мало, — сказал Калинин. — Мужик нутром чувствует несправедливость, мечется, ищет правильную дорогу. Эсеры склоняют крестьян на свою сторону. Так что дел у нас в деревне — край непочатый. Давайте, братцы, революционную литературу, листовки. Завтра же увезу, сколько смогу захватить.

Отправляясь в такие поездки, Михаил Иванович говорил в деревне, что едет либо в Яковлевское навестить свою бывшую учительницу Боброву, либо в Кашин и задержится там на несколько дней. Но у жандармов, не оставлявших Калинина без своего пристального внимания, частые его отлучки вызвали подозрение. Уж не связаны ли они с тем, что во всей волости, даже во всем уезде появилось множество прокламаций, передаются из рук в руки нелегальные книжки? Решили устроить неожиданный обыск в доме Калининых.

Был обычный день. Михаил Иванович работал в поле. Екатерина Ивановна ушла в волостное село: затеяла ставить новый сруб вместо покосившегося. Нужно было узнать, какие требуются бумаги. Мария Васильевна с детишками была на гумне. Вдруг прибежала соседка с известием, что приехали жандармы, оцепили дом Калининых, никого не подпускают, а сами роются везде, даже сено перетрясли и в погреб лазили. Мария Васильевна скорей в деревню. Возле плетня ее задержал стражник: "Кто такая?" — "Хозяйка". — "Не велено пущать!" — заявил стражник и хотел обыскать ее. Но Мария Васильевна так разозлилась, что бросила в лицо стражника пониток — домотканую кофту — и проскочила мимо него во двор. В доме открыла сундук, отдернула занавеску на печке, крикнула жандарму:

— Ройтесь, ищите, бесстыдники!

Михаила Ивановича между тем доставили в избу старосты и учинили допрос. Ничего не добившись от него, принялись поочередно вызывать мужиков. Допытывались: не собирается ли народ у Калинина, не читает ли он вслух книжки, не затевает ли разговоры против царя? И вообще, нет ли подозрительного в его поведении? Крестьяне, конечно, знали многое, но ни один не выдал своего земляка. Отвечали почти одинаково; "Михаила мужик справедливый", "Хороший мужик, умный", "И работать горазд, и грамоту знает, не зря у барина-то возрастал".

Ничего не добившись, жандармы отпустили Калинина домой, а сами убрались восвояси. Но Михаил Иванович понял: тайные поездки придется прекратить. Это было тем более обидно, что большевики всюду, особенно в крупных городах, вновь развернули активную работу, влияние их на заводах и фабриках росло. А Михаил Иванович что же — должен затаиться и ждать лучших времен?

Екатерина Ивановна первой в семье заметила перемену в настроении мужа. Затосковал, заскучал он, оказавшись в стороне от больших дел. Мыслями в Петербурге. Конечно, жаль было Екатерине Ивановне покидать Верхнюю Троицу. Жили хоть и не очень спокойно, но детишкам было хорошо на приволье. Только ведь знала она, за кого выходила замуж, обещала всегда быть верной помощницей и подругой ему — профессиональному революционеру. И когда он не очень уверенно заговорил о том, что пора бы ему перебраться в город, где товарищи помогут поступить на работу, Екатерина Ивановна не стала возражать. Пригладила рукой его ершистые волосы, сказала как можно спокойнее:

— Представляешь, что ждет тебя там? Опять подполье, угроза ареста. Силенок-то хватит?

— Выдюжу, — радостно улыбнулся он, поводя плечами. — Во как окреп в крестьянском труде. А при первой возможности вас к себе заберу.

— Ладно, — подавила вздох Екатерина Ивановна. — Завтра запряжем лошадь, до Кашина провожу.

— Знаешь, Катя, ты у меня самая-самая лучшая, — дрогнувшим от наплыва чувств голосом сказал ей Михаил Иванович.

Февральская революция 1917 года смела прогнивший самодержавный строй. Царь вынужден был отречься от престола. Однако на смену царским сановникам сразу пришли представители буржуазии. Власть оказалась в руках Временного правительства, которое заботилось не о рабочих и крестьянах, а о том, как сберечь помещичьи и кулацкие хозяйства, как не обидеть толстосумов-капиталистов. Продолжалась осточертевшая народу война с германцами, каждый день уносившая все новые и новые жертвы. Продолжалась все та же эксплуатация, прикрытая лишь красивыми лозунгами о равенстве и свободе. Конечно, буржуазные партии были довольны своим новым, руководящим положением. Некоторые революционеры, годами боровшиеся против самодержавия, в такой обстановке растерялись: переворот свершился, а что дальше? И лишь большевики во главе с Владимиром Ильичем Лениным заняли ясную, твердую, понятную всему народу позицию. Земля должна принадлежать крестьянам, фабрики и заводы — рабочим. Войну закончить немедленно. Все привилегии господствующих классов отменяются. Никакой эксплуатации человека человеком. А чтобы добиться этого, надо совершить еще одну революцию, теперь уже не буржуазную, а социалистическую.

К этому времени, к осени семнадцатого, Михаила Ивановича Калинина в Питере хорошо знали не только старые партийцы, но и рабочие многих заводов и фабрик. Когда начались выборы в Петроградскую городскую думу, рабочие оказали ему доверие, он стал гласным (депутатом) столичной городской думы. Больше того, трудящиеся Лесновско-Удельнинского района выдвинули Калинина на пост председателя управы районной думы. Кроме него, в состав Лесновской думы вошли еще почти два десятка большевиков. Таким образом Михаил Иванович оказался "хозяином" целого района столицы. Помощников он подобрал из числа партийцев. Комендант — большевик. Секретарь Катя Алексеева — тоже: Калинин знал ее давно, вместе работали на заводе "Айваз". И конечно, Михаил Иванович превратил Лесновскую думу в один из опорных пунктов столичной партийной организации. Тем более что находилась дума далеко от центра, в тихом и малолюдном месте, в доме № 13 по Болотной улице. Двухэтажный деревянный особняк, с башенкой, с резными украшениями, стоял чуть в стороне от других зданий и был окружен деревьями.

Утром 16 октября Михаил Иванович пригласил Катю Алексееву в свой кабинет, плотно прикрыл дверь.

— Сегодня вечером у нас важное совещание… Очень важное, — подчеркнул он. — Необходимо принять все меры предосторожности.

— Охрана будет?

— Несколько моряков. Приведет Евсеич, ты его знаешь.

Катя — опытный конспиратор, понимает все с полуслова. Но даже он, надежнейшему товарищу, Михаил Иванович не мог, не имел права сказать, насколько ответственное мероприятие намечено было провести в помещении Лесновской управы. Здесь под руководством Ленина состоится расширенное заседание Центрального Комитета партии вместе с представителями других большевистских организаций Петрограда. Обсуждаться будет самый главный вопрос — о вооруженном восстании.

Временное правительство чувствует, какая над ним нависла угроза, какова обстановка в столице. Правительство принимает свои меры. На улицах — патрули юнкеров. Проносятся казачьи разъезды. Много шпиков. Они ищут, где скрывается Ленин. Опасность на каждом шагу. А здесь, в управе, соберутся сразу тридцать пять руководящих работников партии, "генералы революции", как называл их Михаил Иванович. Большая ответственность легла на его плечи. Но он считал, что поступил правильно, дав согласие провести заседание в Лесновской думе. Не догадаются, не смекнут ищейки Временного правительства, что большевики совещаются не на конспиративной квартире, а в официальном учреждении.