Со стороны села гурьбой повалили спешившиеся бойцы, только что участвовавшие в показательной атаке. Укрывшись от ветра за стеной сарая, Калинин отвечал на вопросы, делая вид, что не замечает нетерпения Буденного. Тот беспокоился, не продрогли бы гости на дьявольском холоде. Да и ужин готов был в штабном доме.

— Михаил Иванович, хозяйка обидится.

— А все, мы идем.

В обратный путь собрались, когда было уже темно. Прощаясь с Буденным, Михаил Иванович пообещал:

— Просьбы ваши я поддержу. Меня радуют не только сами победы, но и то, что простой крестьянин наносит поражения генералам, которые из поколения в поколение изучали военное дело.

Простились по-дружески. Сопровождать двух председателей Семен Михайлович отрядил взвод конников с ручными пулеметами. В дороге Калинин и Петровский обменивались впечатлениями.

— Настоящие воины, — сказал Григорий Иванович. — И смелые, и умелые.

— Какие разные могут быть мнения, — задумчиво произнес Калинин. — Мы убедились, что это красные орлы, а кое-кто считает, что у Буденного не войска, а разношерстная ватага.

— Значит, не может или не хочет понять суть гражданской войны, когда в борьбу вступают не стройные ряды заранее обученных войск, а народ поднимается всей своей силой…

На этот раз дорога не показалась им длинной. За разговором не заметили, как доехали до реки Дон, а там и Воронеж был рядом. Хотели отпустить охрану, но всадники сослались на приказ: сопровождать до самого поезда. Буденный велел.

Обогревшись в вагоне, Михаил Иванович взялся за газеты и письма. Особенно порадовала телеграмма из Москвы, сообщавшая, что в Сибири красноармейские части вышли к городу Омску. Значит, боевые действия все больше удалялись от центра страны. Успех на одном фронте мог быть и случайным, но одновременные успехи на разных фронтах — это прочный, падежный показатель наступившего военного перелома.

Каждое утро в одно и то же время он выходил из Троицких ворот Кремля, направляясь на Моховую. Шагал легко и быстро, опираясь на палку. В левой руке — видавший виды черный портфель. Поблескивали стекла очков. Многие люди, спешившие в этот час на работу, настолько привыкли встречать его, что здоровались, совершенно не догадываясь, кто этот немолодой, скромно одетый человек с добрыми глазами, с клинышком седеющей бороды. А он, приветливо улыбаясь, отвечал каждому.

Первое время, когда Калинин только приехал в Москву, приемная и кабинет Председателя ВЦИК находились на охраняемой кремлевской территории. После первых же поездок Михаила Ивановича по стране с поездом "Октябрьская революция" к нему в Москву хлынул поток просителей, ходоков. Особенно много было крестьян. Каждый обязательно хотел говорить с самим Калининым, с главным старостой государства. Михаил Иванович старался принять всех: если не мог, не успевал, это делали его ближайшие помощники.

Дежурные в бюро пропусков потеряли покой, нервничал комендант Кремля. Пропуск велено давать каждому, кто хочет видеть Калинина. Отказывать не положено. Однако и пускать всех подряд рискованно. Под видом ходоков в Кремль может проникнуть всякая контра: вражеские лазутчики, наемные убийцы, шпионы. Поди разберись. А ведь в Кремле работают руководители партии и правительства.

С огромным облегчением вздохнул комендант, когда Калинин решил перевести свою приемную на Моховую, в 4-й Дом Советов. Хоть и близко, на по другую сторону зубчатых стен. На радостях комендант выделил побольше людей, торопил их, чтобы скорее оборудовали новое помещение.

Дело было, конечно, не в волнениях коменданта. Нашел бы какой-нибудь выход, это его забота. Суть в том, что Михаил Иванович хорошо помнил указания Ленина, сделанные еще в ноябре восемнадцатого года в "Набросках правил об управлении советскими учреждениями". Владимир Ильич требовал, в частности: помещения для приема посетителей надо устраивать так, чтобы они были доступны всем… А какая это доступность, если сначала бюро пропусков разыскивал, документы показывай. Потом еще часовые тебя поманежат. Некоторые крестьяне-ходоки и документов-то не имели, другие путались: куда идти? К какому начальнику обращаться? В какой очереди стоять? Учтя все это, Калинин предложил ВЦИК принять постановление, в котором черным по белому было записано: чтобы сделать более доступными широким массам приемные Президиума Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров, вынести оные приемные за пределы Кремля. И вот теперь на Моховой никаких формальностей от посетителей не требовалось. Приходи в определенные часы, ожидай своей очереди.

Нынче прием посетителей во второй половине дня. А в первой — важная встреча. Михаил Иванович является председателем центральной комиссии помощи голодающим — Помгола. Эта работа сейчас для него на первом месте. Еще в прошлом, 1920 году появились признаки надвигавшегося бедствия. Во многих русских губерниях урожай оказался столь низким, что крестьяне едва могли прокормить сами себя. Затем пришла малоснежная зима. На территории Поволжья, например, где в удачливые годы снимали богатейшие урожаи, осадков на этот раз почти совсем не было. Опасность нависла огромная. В Москве понимали это, а помочь ничем не могли. Не повернешь ведь дождевые облака туда, где они требуются.

Сводки Народного комиссариата земледелия Михаил Иванович читал как донесения с фронта. Не успев окрепнуть, всходы на многих полях погибли от засухи. Горячее солнце сжигало посевы, огородную зелень. Чахла и гибла луговая трава. Высыхали родники, ручейки и колодцы. Специалисты прикинули: без еды останутся около двадцати миллионов человек. Какую-то часть из них можно вывезти в другие районы, часть прокормит государство, но не всех, далеко не всех удастся спасти.

Центральный Комитет партии, ВЦИК и Совнарком принимали срочные меры, чтобы ослабить жестокий удар природы. Опять придется забирать хлеб в тех губерниях, где урожай будет сносным, вызывая тем самым недовольство крестьян. Опять придется урезать пайки рабочим. Трудно будет всем, но без этого не обойтись. Есть надежда, что некоторую помощь окажет Международный Красный Крест. Он уже назначил своим верховным комиссаром по оказанию помощи жителям Поволжья известного норвежского путешественника и общественного деятеля Фритьофа Нансена. По его инициативе в некоторых странах начали собирать средства для голодающих. Сам Нансен приехал в Москву, сегодня Михаил Иванович должен встретиться с ним.

На большом столе в кабинете Калинина — две стопки бумаг, приготовленные секретарем. Слева — сводки о создании комитетов помощи голодающим в различных губерниях и больших городах, о поступлении денег и продовольствия. Но и того и другого слишком мало. Особенно хлеба. Такой уж выдался год, по всей стране урожай невелик.

Справа — материалы о норвежском путешественнике. Книги, журналы, вырезки из газет. У Михаила Ивановича твердое правило, установленное им для себя еще в Питере, на посту городского головы: прежде чем вести с человеком деловую беседу, постараться узнать об этом человеке, о предмете предстоящего разговора как можно больше.

Вот портрет Фритьофа Нансена. Волевой подбородок, крупные черты лица. Открытый, бесхитростный взгляд. О его исследованиях и открытиях написано много, имя прогремело на весь мир. Он зоолог. Дрейфовал на "Фраме" в Центральной Арктике. Вел важные океанологические наблюдения. Пересек на лыжах Гренландию. А самое существенное вот что: в 1905 году с одним из своих товарищей отправился к Северному полюсу и подошел к нему ближе, чем все прежние исследователи. И Россию он в какой-то степени знает, путешествовал по Сибири, по Дальнему Востоку. Самому крепко доставалось в трудных походах, сам хватил горюшка. Отсюда и сострадание к людям, стремление облегчить участь других. Не случайно, значит, был верховным комиссаром Лиги Наций по делам военнопленных. А теперь организует за рубежом помощь голодающим Поволжья.