— Кира, — заглянул в комнату Герни, — надо выдвигаться.

Прозвучал мысленный зов всех зверей в этом здании. Они откликнулись, прибежали и пришли, высоко поднимая свою вытянутую мордочку. Хвосты алеполи были сложены в один большой. Словно лисичка не собиралась показывать всем подряд свою гордость, самую красивую часть, являющуюся одновременно и грозным оружием. Меня тянуло без конца обнимать лисичку, хотелось найти ей новую цель, предназначение, любимого хозяина. Ведь предыдущего больше нет, прошло около сорока лет с момента их разлуки. И все это время многохвостик ждала. Сложно представить, насколько трудно узнать о смерти, потере самого дорогого существа во всем мире. И хоть это было животное, я верила, что чувствует как самый настоящий человек.

Мы долго двигались по длинному подземному проходу. Он был прямым, ни разу не повернул ни в какую сторону. Сырость, мох на стенах, слегка застоявшийся воздух говорили о редком использовании этого тоннеля. Но в то же время смотрелся он чистым, не заброшенным. Каменная кладка везде была цела и в нескольких местах обновлена.

Наши шаги эхом отдавались во все стороны. Почти неслышные — Герни, самые громкие — мои. От алеполи вообще ничего не исходило. Ее мягкие подушечки на лапах подавляли любой шум. А вот одиннадцать крипсов издавали очень забавный звук. Их маленькие коготки скрипели об каменный пол, иногда слышался писк. Они успевали не только бежать сзади, но иногда и обогнать нас, сделать пару кругов на одном месте, отстать и снова догнать. Словно те полчаса сна оказались целой ночью, и пушистики вдоволь успели набраться сил.

Второй этап — «разведка». В новом здании мы мало кого встретили. Но обнаруженные люди сегодня тоже легли спать пораньше. Направляться сюда необходимо было только за схемой всех ходов. Мне говорили, что данная информация доступна только Высшим, поэтому пришлось делать лишний крюк.

Но зачем каким-то там знатным людям знать это, почему только им доступно, и отчего сами стражники не обладают этой информацией — мне не ответили. Возможно, потому что парни разрабатывали тогда план и решили не отвлекаться. А второй раз задать столько вопросов я не решилась.

На этот раз помещения радовали глаз больше. Тут нашлись и ковры, и привлекательного вида мебель. Не то что в той казарме. Заметно, где деньги вложены, а где нет. Отличия были разительными. Пол мраморный, стены покрашены, потолок с необычной мозаикой. Я словно очутилась на самой верхушке города, в дорогом замке. Но в то же время здесь присутствовала строгость, присущая жилью настоящего генерала, самого главного в их армейской структуре.

Его, кстати, мы так и не нашли, хоть обыскали каждый закоулок.

— Плохо, — покачал головой Герни. — Можешь оставить тут одного крипса?

— А без этого никак?

Уж очень не хотелось мне расставаться ни с одним из малышей. Просто без помощи алеполи эти зверьки вряд ли смогут дотянуться до оголенной кожи, чтобы усыпить. А оставлять кого-то из них одного — сравни смертному приговору. Мне хотелось верить, что их не убьют, но по предыдущему опыту знаю — именно так и сделают.

— Не волнуйся ты так, они шустрые, справятся, — заверил меня Герни.

— Ладно, — выдохнула я, подбирая с пола одного из пушистиков. — А может несколько? — уточнила у своего провожатого.

— Не надо, нам каждый нужен. Справится и так, — сказал он, поднимаясь на второй этаж за нужными бумагами.

— Малыш, — посмотрела я в глазки-бусинки. — Стереги эту дверь. Когда кто-нибудь войдет в нее — усыпляй, — после я погладила крохотульку и опустила обратно.

Мысленно попросив остальных следовать за мной, я догнала Герни. Нам необходимы были бумаги со схемами подземных ходов под всем городом. Но ну нужных документов не было там, где предполагали. Мы искали в шкафах, выдвижных ящиках, проверяли на наличие потайных отсеков. Но сколько бы не прилагалось усилий — ничего не находилось. Изначально мы с Герни должны были встретиться именно здесь и уже потом идти дальше вместе. Время неумолимо бежало вперед, ничего не происходило как надо.

Вдруг послышался громкий писк. Я помедлила только чтобы понять, что сердце не валяется у моих ног, а после выбежала из комнаты. От увиденного мне стало плохо. Внизу стоял незнакомый человек, а под его ногой — раздавленная клякса с черной, под цвет его обуви, шерстью по бокам.

— А’или, — грозно прикрикнула я, сразу же спускаясь вниз.

Действия были давно отработаны. Животные знали каждый последующий шаг, и малыши не дожидались команды. Но я все равно хотела ее озвучить.

— Впрыскивайте весь яд, — сквозь зубы процедила, указывая на него рукой.

Невысокий русоволосый мужчина не успел ничего понять. Не было никакого вскрика, помню только его удивленный взгляд.

— Кира, нет, — раздалось сзади.

Меня остановили, развернули, и добавили:

— Пожалуйста, только сон.

Жизнь за жизнь. Я не позволю безнаказанно издеваться над моими животными. Они достойны жить не меньше нашего.

— Нет, — вырвалась я из цепкой хватки.

— Только сон! — прикрикнул он, снова ухватываясь за мои плечи и встряхивая пару раз.

— Нет, — повысила я голос.

— Да очнись же. Верни прежние глаза. Надо только сон, — а после он ударил меня по щеке.

И тут от волос отделился желтоватый Рири, показал свои колючки только в месте не изменяющейся шерсти и уколол Герни. Тот громко рухнул на пол, засыпая надолго под воздействием яда маленького крипса.

— Только до следующего солнца, — отдала я указание другому зверьку, который уже впился своими иголками в щеку статного мужчины.

— Что же делать? — спросила я сама у себя.

У моих ног лежал Герни, надолго погрузившись в сладкий сон. А на нем сидел Рири, подняв вверх свои глаза. Может он таким образом гордился собой? Ведь пушистик защитил, помог, показал колючки и усыпил врага. Вот только как сказать маленькому существу, что таким образом он сделал только хуже?

Геройство сразу же станет унижением, его подвиг — позором. Рири усомнится в себе и больше никогда не вылезет из своего укрытия.

— Ты молодец, — взяла я крипса на руки и прижала к груди.

Как можно на него наругаться? Ведь совершил такой поступок. Ну и пусть это действие доставило больше проблем. Я справлюсь. А у него хотя бы появится уверенность в себе.

Парни долгое время разрабатывали план, сидя у костра. Столько было обсуждений, различных вариантов, предлагалось несколько возможных путей развития событий. Но ни в одном из них я не оставалась одна. Везде меня вели дальше именно с этого этапа, указывали как действовать и направляли. А сейчас…

Посоветоваться бы с кем, но крипсы явно ничего не ответят, а алеполи постоянно дает понять, что ей не интересно.

— Ладно, — выдохнула я и взяла Герни под руки, с трудом утаскивая в одну из комнат.

Он казался таким худым, но на деле — доверху заполненный шкаф, который с места не сдвинуть. Я кряхтела, пыхтела, вытирала пот со лба. Благодаря долгим стараниям провожатый был спрятан и аккуратно уложен на мягкий ковер.

— Что ж, — отряхнула я руки и вышла обратно на лестницу.

Надо было что-то делать. Сперва я побежала к тому мужчине, возле ноги которого до сих пор виднелся раздавленный крипс. Я пыталась не смотреть в ту сторону, не вспоминать, просто отгородиться. Лучше не осознавать, иначе весь план будет загублен одной только моей жаждой мести и справедливости. Тогда начатое никогда не осуществим, и в конечном итоге пострадаю не одна я.

В доме было тихо. Только за закрытой дверью, на улице, слышались людские голоса. Но там оказалось не так шумно, как я ожидала. Ведь в Анатоликане стоял настоящий гул, а тут изредка кто-то переговаривался, выкрикивал пару фраз, вскоре замолкая. По звукам это уже не было похоже на город, скорее на спальный район, где местные иногда гуляют, спешат на работу или просто отдыхают от повседневной суеты.