– Ну, что тут у нас? – подпрыгиваю, когда за спиной раздается знакомый мужской голос. Я так увлеклась, что даже не заметила, как Стас появился рядом.

Оборачиваюсь к нему, держа в руке горсть клубники, которую не успела выложить на блюдо, и застываю. Он переоделся: теперь на нем короткие светлые шорты, на плечи наброшена однотонная рубашка с короткими рукавами, но загорелый торс обнажен, так что мой взгляд тут же пробегается по крепкому прессу и мощной груди.

Наши глаза встречаются, поднимая в моей душе горячую волну чувственного томления. Взгляд мужчины становится темнее, на скулах появляется темный румянец. Не разрывая зрительный контакт, он делает шаг навстречу, обхватывает пальцами мою ладонь, по которой стекает клубничный сок, и подносит ее к губам. Когда он проводит языком по сладкой дорожке вдоль моего пальца, самообладание мне изменяет – с приоткрытого рта срывается тихий стон, а чтобы удержаться на ногах, я прислоняюсь поясницей к кухонному гарнитуру за спиной. Стас же, слизав с мои пальцев сок, вонзается зубами в крупную ягоду клубники и выхватывает ее из моей ладони.

– Сладкая, сладкая, Саша, – тянет он хрипло, а я потрясенно молчу, не понимая, имеет ли он ввиду клубнику или меня…

– Стас… Я… – понятия не имею, что хочу сказать, но выносить тишину, в которой столько недосказанности и напряжения, я тоже не могу.

– Сейчас начнет качать, – его голос смягчается, отзываясь в моей груди трепетом. – Будем отплывать. Не передумала?

– Не передумала, – шепчу я, едва ворочая языком.

– Тогда заканчивай и поднимайся. Виды вокруг будут сказочные.

Подхватив с собой блюдо с закусками и ведерко со льдом из морозилки, Стас поднимается наверх. Оставшись в одиночестве, я выбрасываю в мусорное ведро клубнику, превратившуюся в моей ладони в кашу, с маниакальным усердием мою дрожащие руки. Стараюсь унять сердцебиение, но бешеный стук в груди только нарастает. Господи, выдержу ли я несколько часов наедине с Крестовским не совершив какую-нибудь глупость? Ведь даже сбежать отсюда мне некуда – только море вокруг и ни души на яхте…

Пока мысли в моей голове мечутся из стороны в сторону, рокот мотора становится громче, а потом я ощущаю приятную качку – мы отплываем. Еще несколько минут после этого стараюсь совладать со своими чувствами, готовыми выплеснуться через край, потом заставляю себя взять в руки сок и тарелку с ягодами и поднимаюсь наверх.

Стаса застаю за штурвалом яхты. Морской бриз треплет его волосы, обычно идеально уложенные, придавая суровому лице особое мальчишеское очарование, рубашка развевается по ветру, подчеркивая идеально вылепленную природой и тренировками фигуру. Этот мужчина… Во многом идеален. Но разве не глупо с моей стороны поддаться его очарованию? Такой как Крестовский никогда не будет принадлежать одной женщине, а я и так достаточно натерпелась в браке, чтобы продолжать строить воздушные замки. Безусловно, сейчас Стас заинтересован мною. Но как долго сохранится его интерес, если я уступлю его… да что уж там, нашему обоюдному желанию. Я давно не школьница – понимаю, что физическое влечение не равняется любви. Но разве мне будет достаточно секса? Разве я смогу потом просто уйти, сохранив свое сердце и душу в неприкосновенности?

Так много вопросов, на которые у меня нет ответов. Так много возможностей… И Стаса очень много. И все же… Сейчас я это отчетливо понимаю, все же, того что есть, мне уже недостаточно.

– Ну, давай, прыгай, трусиха, – кричит Стас из воды, наблюдая, как я балансирую на последней ступеньке у бортика.

Десять минут назад он остановил яхту в живописной бухте неподалеку от берега и сразу нырнул в море, а я все никак не решусь к нему присоединиться. Кажется, есть в плавании вдвоем в открытой воде что-то особенное, куда более интимное, чем все остальное, что мы с ним делали.

– Саша! – снова окликает меня Крестовский. На его лице – бесшабашная улыбка, от которой заходится сердце, плечи и лицо в капельках воды, поблескивающих на солнце. – Не спрыгнешь сама, я поднимусь и столкну тебя! – угрожает шутливо. – Ты себя такого удовольствия лишаешь.

– Ладно, ладно, – соглашаюсь я, не в силах сдержать улыбку. – Но я не настолько хорошо плаваю.

– Я не дам тебе утонуть, – многозначительно обещает Крестовский, подплывая ближе. – Давай же.

Ощущая на себе пристальный взгляд синих глаз, сдергиваю с бедер шорты и, набрав в легкие воздух, не медля прыгаю в воду. Плотная водная толща резко смыкается над моей головой, на секунду я теряю ориентацию, отчаянно дергаю руками и ногами, пока не ощущаю крепкое прикосновение чужой ладони к моему плечу и то, как меня быстро тянет вверх – к солнцу, воздуху и теплу.

– Поймал тебя, – хрипит Стас мне в самое ухо, пока я жадно хватаю ртом воздух.

Наши тела в воде слились воедино. Мои руки обвивают его плечи, наши ноги переплелись, моя грудь, стесненная эластичной тканью купальника, прижимается к его обнаженному торсу.

– Хорошо все? – спрашивает Стас, удерживая нас обоих на плаву.

– Да, да, – тараторю от волнения. – Растерялась в воде. Спасибо.

– Готова к самостоятельному плаванию? – уточняет он и, дождавшись, пока я кивну, разжимает руки, которые до этого поддерживали меня за талию.

Мы плаваем вокруг яхты минут двадцать. Стас снова не ошибся – купание с ним доставляет мне огромное удовольствие. И даже когда я начинаю уставать от активных движений и Крестовский начинает звать меня обратно на борт, мне совсем не хочется вылезать из воды.

– Достаточно, Александра, – строго говорит мужчина, настигая меня в два резких гребка. – Чуть позже еще окунемся, если захочешь.

– Минуточку, – прошу я, беззаботно улыбаясь.

– Ты так говорила две минуты назад, – напоминает он с усмешкой. – Мы не успеем доплыть до валунов, если не поторопимся. В пять нам надо быть дома.

– Почему? – чувствую укол разочарования от того, что этот прекрасный круиз скоро закончится.

– У меня дела.

Вздыхаю с сожалением и, в последний раз нырнув, плыву к лестнице, поднимающейся из моря к яхте.

На борт я забираюсь первая. Хватаю полотенце и оборачиваю его вокруг груди, второе беру для Стаса, но стоит ему выйти за мной следом и протянуть руку, я отскакиваю от него вместе с полосатым махровым прямоугольником.

Тень недоумения на его лице сменяется широкой улыбкой – схватив полотенце за свободный край, он притягивает меня к себе вместе с ним.

– Поиграем? – спрашивает насмешливо, обхватив меня за талию.

– Пусти, Стас, – смеюсь я, стараясь шлепнуть его ладонью по груди.

– Не я это начал, – напоминает он и от его бархатистого голоса у меня вдоль позвоночника начинают бегать мурашки, грудь тяжелеет, а низ живота наполняется томительным предчувствием.

– Стас, – выдыхаю я, цепляясь за его плечи.

Игривость как рукой снимает. Вместо неё пространство между нами заполняет отчетливое сексуальное напряжение. Взгляд мужчины становится тяжелее. Мягкий и в то же время властный, по-мужски откровенный, он буквально обжигает. Он переводит его с моих глаз ниже – на изгиб рта.

– Испугалась? – спрашивает хрипло.

– А я должна?

– Если я тебя сейчас поцелую, то остановиться не смогу, – предупреждает он. – Есть от чего разволноваться.

– Может быть… – я облизываю пересохшие губы, не веря, что у меня действительно хватит смелости произнести то, что вертится на языке. – Может быть, я не захочу, чтобы ты останавливался.

Его губы трогает улыбка. Самоуверенная, чувственная, крайне сексуальная. Тёмная голова склоняется ниже. Два полотенца – его и мое, соскальзывают вниз, опускаясь мягким облаком у наших ног. С низким стоном Стас склоняется надо мной, а через мгновение его горячие губы и жадный язык овладевают моим ртом в чувственном поцелуе, от которого у меня подгибаются колени и кружится голова.

Вкус морской соли на губах, скользящие движения его языка, крепкие руки, которые я ощущаю на своем теле… И ощущения – такие дикие, примитивные, такие пьянящие…