Из Гете

Горные вершины[192]
Спят во тьме ночной;
Тихие долины
Полны свежей мглой;
Не пылит дорога,
Не дрожат листы…
Подожди немного,
Отдохнешь и ты.

Ребенку

О грезах юности томим воспоминаньем,[193]
С отрадой тайною и тайным содроганьем,
Прекрасное дитя, я на тебя смотрю…
О, если б знало ты, как я тебя люблю!
Как милы мне твои улыбки молодые,
И быстрые глаза, и кудри золотые,
И звонкий голосок! – Не правда ль, говорят,
Ты на нее похож? – Увы! года летят;
Страдания ее до срока изменили,
Но верные мечты тот образ сохранили
В груди моей; тот взор, исполненный огня,
Всегда со мной. А ты, ты любишь ли меня?
Не скучны ли тебе непрошенные ласки?
Не слишком часто ль я твои целую глазки?
Слеза моя ланит твоих не обожгла ль?
Смотри ж, не говори ни про мою печаль,
Ни вовсе обо мне… К чему? Ее, быть может,
Ребяческий рассказ рассердит иль встревожит…
Но мне ты все поверь. Когда в вечерний час,
Пред образом с тобой заботливо склонясь,
Молитву детскую она тебе шептала,
И в знаменье креста персты твои сжимала,
И все знакомые родные имена
Ты повторял за ней, – скажи, тебя она
Ни за кого еще молиться не учила?
Бледнея, может быть, она произносила
Название, теперь забытое тобой…
Не вспоминай его… Что имя? – звук пустой!
Дай бог, чтоб для тебя оно осталось тайной.
Но если как-нибудь, когда-нибудь, случайно
Узнаешь ты его – ребяческие дни
Ты вспомни, и его, дитя, не прокляни!

А. О. Смирновой

В просторечии невежды
Короче знать вас я желал,
Но эти сладкие надежды
Теперь я вовсе потерял.
Без вас – хочу сказать вам много,[194]
При вас – я слушать вас хочу:
Но молча вы глядите строго,
И я в смущении молчу!
Что ж делать?.. – Речью неискусной
Занять ваш ум мне не дано…
Все это было бы смешно,
Когда бы не было так грустно…

К портрету

Как мальчик кудрявый, резва,[195]
Нарядна, как бабочка летом;
Значенья пустого слова
В устах ее полны приветом.
Ей нравиться долго нельзя:
Как цепь ей несносна привычка,
Она ускользнет, как змея,
Порхнет и умчится, как птичка.
Таит молодое чело
По воле – и радость и горе.
В глазах – как на небе светло,
В душе ее темно, как в море!
То истиной дышит в ней все,
То все в ней притворно и ложно!
Понять невозможно ее,
Зато не любить невозможно.

Тучи

Тучки небесные, вечные странники![196]
Степью лазурною, цепью жемчужною
Мчитесь вы, будто, как я же, изгнанники,
С милого севера в сторону южную.
Кто же вас гонит: судьбы ли решение?
Зависть ли тайная? злоба ль открытая?
Или на вас тяготит преступление?
Или друзей клевета ядовитая?
Нет, вам наскучили нивы бесплодные…
Чужды вам страсти и чужды страдания;
Вечно холодные, вечно свободные,
Нет у вас родины, нет вам изгнания.

<Валерик>

Я к вам пишу случайно; право,[197]
Не знаю как и для чего.
Я потерял уж это право.
И что скажу вам? – ничего!
Что помню вас? – но, боже правый,
Вы это знаете давно;
И вам, конечно, все равно.
И знать вам также нету нужды,
Где я? что я? в какой глуши?
Душою мы друг другу чужды,
Да вряд ли есть родство души.
Страницы прошлого читая,
Их по порядку разбирая
Теперь остынувшим умом,
Разуверяюсь я во всем.
Смешно же сердцем лицемерить
Перед собою столько лет;
Добро б еще морочить свет!
Да и притом, что пользы верить
Тому, чего уж больше нет?..
Безумно ждать любви заочной?
В наш век все чувства лишь на срок;
Но я вас помню – да и точно,
Я вас никак забыть не мог!
Во-первых, потому, что много
И долго, долго вас любил,
Потом страданьем и тревогой
За дни блаженства заплатил;
Потом в раскаянье бесплодном
Влачил я цепь тяжелых лет
И размышлением холодным
Убил последний жизни цвет.
С людьми сближаясь осторожно,
Забыл я шум младых проказ,
Любовь, поэзию, – но вас
Забыть мне было невозможно.
вернуться
192

Из Гете

Печатается по сборнику 1840 г., где датировано 1840 г. Впервые – в ОЗ (1840, №7).

Вольный перевод стихотворения И. В. Гете «Ночная песнь странника»: «Wanderers Nachtlied» («Uber alien Gipfeln…») (1780). История создания стихотворения отражена в воспоминаниях пэта и переводчика Гете А. Н. Струговщикова: «На вопрос его (Лермонтова – И. Ч.): не перевел ли я „Молитву путника“ Гете?» – я отвечал, что с первой половиной сладил, а во второй – недостает мне ее певучести и неуловимого ритма. «А я, напротив, мог только вторую половину перевести», – сказал Лермонтов и тут же по моей просьбе, набросал мне на клочке бумаги свои «Горные вершины». Свой разговор Струговщиков ошибочно относил к концу ноября 1840 г.: в это время Лермонтов уже был на Кавказе. 

вернуться
193

Ребенку

Печатается по сборнику 1840 г., где датировано 1840 г. Впервые – в ОЗ (1840, №9).

Биографы относят стихотворение к дочери В. А. Лопухиной-Бахметевой, несмотря на то, что речь здесь идет о мальчике. Выражая свои настроения и чувства, Лермонтов не стремился к точному биографическому соответствию, тем более что данное стихотворение предназначалось для печати.

вернуться
194

А. О. Смирновой

Печатается по ОЗ (1840, №10), где появилось впервые. Датировано 1840 г. по времени опубликования.

Александра Осиповна Смирнова (урожд. Россет; 1809-1882), одна из блестящих дам петербургского света, красота и ум которой были воспеты в поэзии современниками, была в дружеских отношениях с Пушкиным, Гоголем, Жуковским. Лермонтов во время непродолжительного пребывания в Петербурге в 1840-1841 гг. часто посещал ее литературный салон, а также встречался с нею в доме своих друзей Карамзиных.

Написано в альбом А. О. Смирновой (ИРЛИ). В рукописи текст стихотворения имеет еще одну (первую) строфу:

В простосердечии невежды
Короче знать вас я желал,
Но эти сладкие надежды
Теперь я вовсе потерял.

Этот эпизод отмечен в воспоминаниях владелицы альбома: «Софи Карамзина мне раз сказала, что Лермонтов был обижен тем, что я ничего ему не сказала об его стихах. Альбом всегда лежал на маленьком столике в моем салоне. Он пришел как-то утром, не застал меня, поднялся наверх, открыл альбом и написал эти стихи».

вернуться
195

К портрету

Печатается по ОЗ (1840, №12), где появилось впервые.

Посвящено известной петербургской красавице графине А. К. Воронцовой-Дашковой (урожд. Нарышкиной; 1818-1856). В 1840 г. она получила из Парижа свой портрет, гравированный Греведоном.

«…Никогда я не встречал, – писал В. А. Сологуб – такого соединения самого тонкого вкуса, изящества, грации с такой неподдельной веселостью, живостью, почти мальчишеской проказливостью. Живым ключом била в ней жизнь и оживляла, скрашивала все ее окружающее».

вернуться
196

Тучи

Печатается по сборнику 1840 г., где появилось впервые, – на последней странице, с датой: «Апрель 1840». По свидетельству В. А. Соллогуба, написано в день отъезда в ссылку на Кавказ, в доме Карамзиных, где собрались друзья, чтобы проститься с поэтом. Как вспоминал впоследствии В. А. Сологуб, «друзья и приятели собрались в квартире Карамзиных проститься с юным другом своим, и тут, растроганный вниманием к себе и непритворною любовью избранного кружка, поэт, стоя в окне и глядя на тучи, которые ползли над Летним садом и Невою, написал стихотворение „Тучки небесные, вечные странники!..“ Софья Карамзина и несколько человек гостей окружили поэта и попросили прочесть только что набросанное стихотворение. Он оглянул всех грустным взглядом выразительных глаз своих и прочел его. Когда он кончил, глаза были влажные от слез…»

вернуться
197

<Валерик> («Я к вам пишу случайно; право…»)

Печатается по черновому автографу ЛБ. Впервые – в альманахе «Утренняя заря на 1843 г.» (Спб. 1843), с рядом неточностей и пропусков, с заголовком «Валерик». В черновом автографе заглавия нет. В списке, принадлежавшем Ю. Ф. Самарину и с его пометой «Подарено автором», – заголовок «Валерик». Оттуда и взято название стихотворения.

Датируется летом 1840 г.; в стихотворении описано сражение 11 июля 1840 г., в котором принимал участие Лермонтов, находясь в составе отряда генерала Галафеева DO время похода в Чечню.

Сохранился «Журнал военных действий» отряда генерала Галафеева (ИРЛИ), свидетельствующий о точности лермонтовского описания похода. В «Журнале» сообщается об «отменном мужестве», хладнокровии и храбрости Лермонтова, представленного за бой при Валерике к награде. Николай I не утвердил это представление.

По свидетельству К. Х. Мамацева, офицера-артиллериста, так же, как и Лермонтов, участника Валерикского сражения, поэт, «заметив опасное положение артиллерии, подоспел… со своими охотниками. Но едва начался штурм, как он уже бросил орудия и верхом на белом коне, ринувшись вперед, исчез за завалами».

Валерик – приток реки Сунжи, впадающей в Терек. Название возникло от туземного «Валериан хи» – «Смерти река».

Завещание («Наедине с тобою, брат…»)

Печатается по ОЗ (1841, №2), где появилось впервые. Датируется предположительно концом 1840 г., когда Лермонтов участвовал в походах в Большую и Малую Чечню.