Он взял полотенце.

— Так что же произошло с твоим богатым техасцем, Илеана?

Она смотрела на него широко открытыми глазами.

— Я не хочу говорить об этом. Это было ужасно. Тебе не кажется, что я похудела?

Теперь Чезаре смотрел на нее с откровенной улыбкой.

— Ты выглядишь нормально. Что случилось? — спросил он, вытирая ей спину.

Илеана прикрыла на мгновение глаза.

— Ты меня успокоил. Я была уверена, что похудела. — Она открыла глаза и повернулась к Чезаре. — Техасец? Он оказался женатым.

— Ты ведь знала об этом, — улыбнулся Чезаре.

— Разумеется, — сказала Илеана. — Я ведь не ребенок. Но его жена оказалась ужасной женщиной. Ничего не хотела понимать. Выглядела настоящей провинциалкой. И даже сообщила обо мне в департамент иммиграции. А ты знаешь, Чезаре, они все там такие тупые!

Все еще улыбаясь, Чезаре с сомнением покачал головой.

— Они совершенно не могли понять, — быстро продолжала она, — как я могла восемь лет прожить в этой стране без денег и без работы. Они сказали, что если у меня нет работы или источников существования, то депортируют меня из страны по моральным соображениям.

Чезаре положил полотенце.

— И что ты им ответила?

— Что я могла ответить? — пожала она плечами. — Я сказала, что работаю у тебя. Они не поверили, когда я сказала им, что мне не нужно было работать, чтобы жить. Чезаре, не дашь ли мне какую-нибудь работу?

— Не знаю, — посмотрел на нее с улыбкой Чезаре. — Что ты умеешь делать? Стенографировать ты не можешь, печатать тоже. А как я еще могу тебя использовать?

Илеана поднялась с кресла и повернулась к нему, все еще держа полотенце перед собой, и прямо посмотрела ему в глаза.

— Ты ведь по-прежнему занимаешься автомобильным бизнесом, не так ли? Чезаре кивнул. Она очень близко придвинулась к нему.

— Тогда у тебя может найтись какая-нибудь работенка для меня. Когда-то у меня был “роллс-ройс”.

Он расхохотался и протянул к ней руки. Илеана упала в его объятия, и он поцеловал ее.

— Ладно. Посмотрим, что можно сделать.

— Чезаре, ты ведь сделаешь? — возбужденно звучал ее голос. — Ты чудо! — Она погладила его рукой по щеке. — Я не буду доставлять тебе никаких неприятностей, дорогой. Обещаю. Я только должна достаточно долго проработать, чтобы получить документ социального поручительства; кажется, они так его называют. Это все, что им нужно, чтобы убедиться в моем легальном существовании.

Его руки крепче обняли ее. — У тебя все в порядке с легальным существованием, — засмеялся он. — Ты всегда можешь сказать, что я знал твоих родителей.

Илеана быстро взглянула на него, чтобы понять, есть ли скрытый смысл в этих словах, но его глаза смеялись. Что-то запершило у нее в горле, и впервые за долгие годы она подумала о своих родителях.

И прежде всего вспомнила лицо отца в ту ночь, когда он открыл дверь спальни и увидел их всех вместе в кровати — мать, ее, Илеану, и богатого американца.

Ее мать была англичанкой, вышедшей замуж в семнадцать лет за лихого молодого румына, барона Бронски. В бульварных газетах того времени об этом писали, как о захватывающем романе. Менее чем через год родилась Илеана. Потом произошла революция, и сказка кончилась. Жизнь по-своему соприкасается с романтикой.

В детстве у нее было мало возможностей узнать родителей как следует. Она смутно помнила, что ее мать считалась очень красивой женщиной, а отец — очень привлекательным мужчиной, но большую часть своей жизни она провела вдали от них, в различных учебных заведениях.

Сначала в английской школе. Она поступила туда в пятилетнем возрасте, когда началась война. Отец пошел в армию, а мать окунулась в различные общественные обязанности военного времени, и у нее просто не хватало времени для дочери.

Затем, когда война окончилась, они переехали в Париж, а ее отослали в школу в Швейцарию. Предлогом послужило то, что ее неоднократно раненный, почти калека, отец был якобы слишком занят борьбой за возвращение своих земель и своего бывшего богатства. Это обстоятельство мешало им обосновываться постоянно в каком-либо одном месте. Ей никогда не приходило в голову расспрашивать свою мать о ее отношении к этому. Мать всегда была слишком занята своими друзьями и благотворительной деятельностью. Кроме того, было что-то еще в их отношениях с матерью, что сковывало Илеану, мешая ей откровенно поговорить с ней.

Тогда Илеане шел четырнадцатый год. Школа в Швейцарии отличалась от английской. В Англии упор делался на чисто академические знания, а в Швейцарии на практические. Школу заполняли богатые молодые девушки из Англии и Америки. Илеана научилась кататься на лыжах, плавать и ездить верхом. Она также научилась одеваться и танцевать, вести непринужденную беседу.

Когда Илеане исполнилось шестнадцать, начала отчетливо проявляться ее красота. Цвет лица и глаза достались ей от матери, которая считалась красавицей, а гибкость и грация — от отца. Как раз напротив школы, через озеро, располагалось аналогичное учебное заведение для юношей. Между этими двумя школами поддерживалась тесная связь, что открывало дополнительные возможности в воспитательной работе.

В то лето, когда ей исполнилось шестнадцать, была организована загородная поездка. Ее партнером оказался высокий темноволосый молодой человек, наследник какого-то трона на Ближнем Востоке. У него было такое длинное имя, что никто не мог его запомнить, поэтому все звали его Абом, сокращенно от Абдула. Он был на год старше ее, со смуглым орлиным профилем, голубоглазый и красивый. Каноэ доставило их к небольшому островку, находящемуся в стороне от других, и теперь они лежали в купальных костюмах на Песке, впитывая в себя яркое полуденное солнце.

Аб перевернулся на бок и какое-то мгновение смотрел на нее. Она взглянула ему в глаза и улыбнулась. Его лицо стало серьезным, он наклонился и поцеловал ее.

Илеана закрыла глаза, обняла его рукой и притянула ближе к себе. Ей было приятно. Песок и солнце, теплота его рта. Она почувствовала, как он развязывает бретельки ее тонкого купального костюма, и вот уже его пальцы оказались на ее обнаженной груди. Внутри нее возникло приятное возбуждение, а из горла вырвался счастливый смех.

Он поднял голову и посмотрел на нее, все еще серьезно. Молодые сильные груди и разбуженные соски. Он медленно провел по ним пальцами и поцеловал.

Она улыбнулась.

— Мне это нравится, — сказала она. Его глаза не мигая смотрели на нее.

— Ты все еще девственница? Она не могла понять, говорит он это утвердительно или спрашивает ее. Она молча кивнула.

— Почему? — спросил он. — Может, это имеет какое-нибудь отношение к твоей религии?

— Нет, — ответила она. — Я не знаю почему.

— В школе ребята называют тебя холодной, — сказал он. — В вашем классе уже нет девственниц.

— Это глупо, — сказала она и почувствовала, как сердце у нее начало сильно биться.

Он еще раз внимательно посмотрел на нее.

— Тогда я думаю, что настало время, верно?

Она молча кивнула. Он поднялся на ноги.

— Я сейчас вернусь, — сказал он и направился к каноэ.

Илеана наблюдала, как он шел по пляжу к воде, дошел до каноэ. Она ухватилась за купальные трусики, стянула их к ногам и отшвырнула. Солнце приятно ласкало ее тело. Она повернула голову, чтобы посмотреть, что он там делает.

Он вынул что-то из кармана брюк и направился к ней.

— Что это? — спросила она. Он разжал ладонь, чтобы она могла увидеть, что в ней было.

— С этим ты не забеременеешь, — объяснил он.

— О, — без всякого удивления заметила она. Им в школе все очень подробно объясняли. Это входило в учебную программу как одна из важных завершающих деталей, которые необходимо знать молодым девушкам, вступающим в самостоятельную жизнь. Она отвернулась, когда он начал снимать плавки.

Аб опустился на колени в песок перед ней, а она снова повернулась к нему и стала внимательно рассматривать его. В ее голосе прозвучало удивление.