— Мы не сделаем ничего нового до тех пор, пока не выясним, что происходит, — сказал он.

— Вы с Иргой мне совершенно не нравитесь, — пробурчала я, копаясь в шкафчиках, куда мы сваливали все, что проходило под грифом «пригодится». — Вы оба погружены в свои мысли, ничего мне не говорите, только многозначительно хмуритесь.

— Да что тут говорить. Я походил по нашим коллегам. — Я бросила свое занятие и уставилась на Отто. Обычно коллегами артефактников он называл только на совете мастеров, в других случаях они для него были исключительно конкурентами. — У всех что-то происходит, но они подробностей не разглашают. Судя по всему, взрыв в доме у мастера Клауса был только началом. Не могу понять, кто таким образом решил на рынок выйти!

— Ты думаешь, и наш поставщик?

— Запугали, — кивнул Отто.

— Почему же гномья община не вмешается?

— Потому что ждут, как будет развиваться ситуация. В конце концов, никому еще физического вреда не нанесли.

— Ничего себе, не нанесли!

— Ты понимаешь, все эти случайности — они же могут произойти в любой момент в любой мастерской, где не придерживаются правил безопасности. Поэтому формально все в норме.

Таким образом, артефакты для уменьшения веса груза я делала из остатков заготовок, которые остались с прошлого месяца, утешая себя мыслью, что главный целитель не давал точного задания и не откажется от заказа, увидев, что все артефакты изготовлены в разной технике.

Отто работать не мог — сильно обожженные пальцы плохо сгибались, поэтому он принимал клиентов и ходил к коллегам узнавать обстановку. Обстановка была нерадостная. Проблемы начались даже у университетских артефактников, хотя так и не было понятно, кто нам мешает работать и чего добивается.

Дом Исцеления заплатил нам честную цену, и это была единственная приятная новость за две недели, потому что у меня не ладилось ни в мастерской, ни дома. Ирга, обещавший взять отпуск, так его и не взял, совершенно спал с лица и пропадал в Магическом управлении сутками. Я не знала, чем он там занимался, и, честно говоря, меня это мало волновало — проблемы в мастерской росли как снежный ком.

Если у наших коллег были главным образом технические неприятности, то у нас сбоила магия. Я проверяла каждое движение, отслеживала каждую энергетическую крупицу и все равно что-то где-то упускала. Только артефакты выходили за пределы мастерской, они переставали работать.

Последней каплей было явление очень важного клиента, которого Отто перед этим обрабатывал пару месяцев. Пан ня Титон, аристократ, глава огромного рода, влиятельного в нашем регионе, богатый землевладелец, просто втоптал меня в землю уничижительными эпитетами. Полугнома, который умел ладить с такими клиентами и пропускать мимо ушей все, что не хотел слышать, не было дома, а я была уже измучена постоянными неудачами, поэтому отреагировала слишком остро.

Как только ня Титон закончил описывать мои профессиональные качества, которые принесли ему невыносимые страдания из-за несработавшего артефакта, я завопила:

— Да как вы себе позволяете приходить сюда и унижать меня! — Я бы могла еще многое добавить об использовании возбуждающего артефакта, который должен был, по замыслу, предавать старческим чреслам аристократа в нужный момент твердость, но не зря я работала с клиентами уже несколько лет, такой вольности себе позволить не могла. К тому же Отто потом закатил бы такой скандал, рядом с которым речи незадачливого сластолюбца показались бы мне сказкой на ночь. — Да, ваш артефакт не сработал! Да, иногда они не действуют! Но…

Землевладелец, увидев, что я вышла из себя, воодушевился и принялся живописать качества моей матери и преподавателей, выдавших мне диплом. Видимо, сорвавшаяся ночь его здорово разозлила.

В итоге победил опыт, а не молодая сила.

Как только ня Титон получил от меня обратно деньги (за моральный ущерб он все же содрать с меня не смог, чем я гордилась в глубине души), я заперла мастерскую и отправилась домой рыдать в подушку, прихватив по дороге несколько бутылок пива.

Жизнь с праведным Иргой меня отучила от многих студенческих привычек, однако муж пропадал на работе, и я не видела ни одной причины, чтобы не утешить себя старым и проверенным методом. А там, глядишь, в мою голову придет какая-нибудь светлая мысль. Или не придет, зато и старые разбегутся.

Я трепетно прижимала к себе авоську с бутылками и размышляла о тщете всего сущего. Вот у меня есть работа, любимая и интересная. Но после таких клиентов хочется взять топор и повесить его под табличкой «К сведению клиента». Хотя… клиенты такие ушлые пошли, что могут воспринять этот топор не как угрозу, а как приглашение взять его в руки и выбить с мастера оплату морального ущерба. В общем, выкладываешься ты на работе, выкладываешься, а потом — хоп! — какая-то неприятность, и все идет прахом. Заказчики, которые совсем недавно умоляюще заглядывали в глаза и просили решить проблему, обзываются «бестолковыми девчонками».

А семья? Приходишь домой, а мужа нет. Или есть, но только в виде затылка над книгой.

Остаются только вечные ценности, которые никогда не подводят. С ними всегда все понятно — сегодня хорошо, завтра голова болит.

Однако если не везет, то уж капитально.

Я поскользнулась на подмерзшем к вечеру ледке и упала, да так неудачно, что авоська с бутылками отлетела в сторону и стукнулась о фонарь. Который, кстати, не светил, и я, занятая размышлениями о вечном, не заметила раскатанной детишками дорожки.

Бутылки жалобно звякнули.

— Ы-ы-ы-ы, — сказала я и подползла к ценностям, которые оказались такими же не вечными, как и все остальное в этом жестоком мире. Ну надо же было так неудачно стукнуть сумку! От бутылок остались одни горлышки — «розочки». Прямо хоть бери да иди пугай честных граждан.

Я выбросила осколки в урну, плюнула на тротуар в сердцах и пошла в кабачок «Больше пей!». Если мужу понадоблюсь, он знает, где меня искать, а если опять застрянет на работе, то и пусть себе.

Но до кабачка я не добралась. Мне перегородили дорогу две внушительные фигуры и аккуратно взяли за плечи. Я только успела испуганно пискнуть, как рот мне зажала огромная лапища. Вот к чему тяга к порядку приводит, не выбросила бы я сейчас осколки, подумала бы о том, что что-то нездоровое в воздухе крутится, взяла бы горлышко-«розочку» в руку… И этим горлышком бы и получила. Все, что ни делается — к лучшему.

— Ольгерда Ляха? — спросила одна из фигур внушительным басом.

Я кивнула, внутренне собираясь. Я маг! Пусть не совсем боевой, но тех неприятностей, которые сыплются мне на голову, хватит на двух боевых магов. Я тоже кое-что умею, и сейчас эти громилы прочувствуют мои умения на своей шкуре!

— Панна, мы только поговорить. Совершенно мирно!

Я пробурчала что-то, долженствующее означать: «Тогда отпустите меня, и поговорим». Фигуры правильно все поняли, отступили, показывая раскрытые ладони.

— Мы по-хорошему предлагаем вам оставить бизнес и заняться домом, у вас муж внимания требует.

— Что вы сделали с Иргой? — завопила я, готовая здесь же на месте пустить бандитов на кровавые ленточки, если с головы моего драгоценного мужа упал хоть волосок. О том, что Ирга многократно превосходит меня в боевых умениях, и если уж он не смог противостоять нападавшим, то я не смогу и подавно, в тот момент я даже не думала. И вообще, разгневанная женщина куда страшнее самого лучшего боевого мага, это мне муж постоянно повторяет.

— Ничего! — отшатнулись громилы. — У нас к вам разговор. Бросайте бизнес и займитесь домом.

— Э-э-э, вас что, Ирга нанял? Ему надоело питаться черствыми булками? Так пусть с себя начнет и тоже с круглосуточной работой завязывает!

— Причем здесь ваш Ирга? — не выдержали злодеи. — Не он нас нанимал! Нас не касаются ваши семейные проблемы, мы по-хорошему предупреждаем, чтобы вы бросали бизнес и сосредоточились на… на чем угодно!

— Ага, — сказала я, сообразив наконец, что эти громилы — закономерность, начавшаяся с взрыва в мастерской мастера Клауса и продолжившаяся нашими рабочими проблемами. — Я вас поняла. Только, во-первых, я в бизнесе только совладелец, и решение, что с ним делать, буду принимать только со своим партнером. И решающим фактором будут совсем не ваши угрозы. Во-вторых, так бизнес не ведут. Приходите, посидим, обсудим, возможно, мы продадим вам наше дело за рыночную стоимость.