— А если он сделал это заклинание еще до того, как приехал в столицу?

— Нет. Дома ему отец за это по голове бы настучал.

— Верно! — воодушевилась я, прекратила страдать и принялась копаться в сумке, разбирая свои артефакты. Магией мне строго-настрого запретили заниматься, поэтому оставалось полагаться только на изрядно оскудевший запас инструментальной защиты.

— Завтра домой едем, — сказал полугном. — Кажется, столица уже дала нам все, что могла, и даже больше.

— А как же званый вечер у гномов?

Полугном вздохнул:

— Не судьба. В следующий раз туда попадем.

— Я не поеду, пока Иргу не выпустят! — заявила я.

— Когда тебя попытаются убить в третий раз, это мероприятие может увенчаться успехом, — серьезно проговорил Отто. — Мне бы не хотелось возвращать тебя домой в коробочке или урне для праха. Найми своего жениха для юридической защиты Ирги, он же теперь сын самого головы столицы!

Блондин как будто догадался, что мы обсуждаем именно его, потому что появился у нас в палате с огромным букетом цветов.

— Ола, — сказал он с таким видом, будто произносил речь на похоронах — торжественно и крайне мрачно, — ты спасла мне жизнь!

— Будешь должен, — лучезарно улыбнулась я. — Как твоя мама?

— Лежит тут, этажом выше. Цела, но пусть целители понаблюдают.

Я взяла букет и положила его на свою тумбочку.

— Лим, ты вел себя как идиот, — доверительно сообщила я. — Кто же под заклятия подставляется с мечом и без магии? Твой отец и тот вел себя мудрее, и оборона дома у него поставлена хорошо.

— Ола, я не живу с родителями уже больше десяти лет. А они мне ничего не рассказывают. Откуда же я знал, что для них покушения — в порядке вещей. Отец ведь стал заместителем головы через год после того, как я уехал.

— Надо больше с родителями общаться. И уроки боевой магии не прогуливать.

Блондин запыхтел, но потом сжал губы, и его лицо приняло светское выражение.

— Я тебе благодарен за спасение своей жизни и за то, что ты приняла на себя проклятие. Это позволило нам догнать похитителей и спасти мать.

— Вот она — настоящая великосветская дипломатичность, — заметил Отто.

— Рассказывай подробности, — попросила я у Блондина, а полугному показала кулак.

— Да какие подробности! Голову столицы убили, значит, отец теперь главный. Похитив мать, бандиты думали диктовать отцу свои правила. А проклятие должно было отвлечь нас… на некоторое время, пока мать прятали.

— Это было смертельное проклятие, — сказал полугном.

Блондин тяжело вздохнул.

— Если бы все погибли, значит, вступил бы в действие план Б. Когда я уходил, отец как раз выяснял про план Б.

— Почему они решили похитить твою мать, а не тебя? Это же логичнее!

— До вчерашнего утра я жил в королевском дворце, и добраться до меня было куда сложнее.

— Так ты же ко мне ходил в Дом Исцеления!

— Который кишел сотрудниками секретной службы. А тебя, между прочим, вчера охраняли до самого нашего дома. Поэтому и помощь быстро пришла, и маму недалеко унесли.

— Даже так? — удивилась я. Надо же, какая я ценная особа. — Ну я рада, что все хорошо закончилось. А почему ты мрачный такой?

— Мои родители тебя теперь очень ценят и настаивают на нашей свадьбе.

— Бедняжка, — посочувствовал ему Отто.

— Я откажусь выйти за тебя замуж по уважительной причине, если ты станешь адвокатом Ирги и вытащишь его из застенков секретной службы.

— А он что натворил? — удивился Блондин.

— Его обвиняют в создании заклинаний черной магии.

Лим присвистнул.

— Нет уж, дорогая, с таким я не справлюсь. Тут нужен адвокат высочайшего класса.

— Я не могу быть одинокой! — Я вскочила с кровати и недвусмысленно прижалась к Блондину. — Если один мой муж сгниет в тюрьме, придется искать другого. Где, говоришь, лежит твоя мама? Нам нужно обсудить пышную свадьбу! Сын головы столицы должен жениться так, чтобы попасть на первые страницы светской хроники.

Блондин дико покосился на меня, потом постарался оттолкнуть, но я держалась крепко.

— Ты хочешь меня обесчестить? — спросила я кокетливо.

— Отцепись, Ольгерда! Я найду твоему муженьку адвоката. Я первый заинтересован в том, чтобы он был на свободе.

— Ты уверен, дорогой женишок?

— Я никогда и ни в чем не был так уверен, как в том, что никогда на тебе не женюсь. Иначе моя жизнь превратится в постоянный бесконечный кошмар.

— Да ладно, — обиделась я и села на кровать. — Не такая уж я и плохая.

— Хуже, — хихикнул Отто.

— Ольгерда, пообещай! Если я спасу твоего Иргу, ты меня освободишь от родителей на год, не меньше, а потом откажешься выходить замуж. Поклянись!

— Хватит с тебя одного обещания, — сказала я. — Ты сначала Иргу вытащи.

Блондин тяжело вздохнул.

— Следующую невесту я найму с контрактом. И не будет у меня никаких проблем.

— Экономия до добра не доводит, — заметил Отто с таким видом, будто это не он каждый день подсчитывает медячки и ведет строгую бухгалтерию, пытаясь изыскать, на чем бы еще сократить расходы.

— К моей матери зайди, — буркнул Блондин. — Изобрази заботливую невестку.

— Будет сделано.

Он постоял, хотел что-то еще сказать, но махнул рукой и ушел.

— Пойдешь изображать? — осведомился полугном.

— Я изображу кого угодно, лишь бы на Иргу преступление не повесили.

— Гм… Ола, а ты не думала, что Ирга сам в состоянии о себе позаботиться?

— Отто!

— Ола, я понимаю, что если ты себе что-то в голову вбила, то несешься вперед, сметая все препятствия, но на этот раз я тебя прошу: остановись. Он мужчина, Ола. Он сам разберется.

— Я не могу это так оставить!

— Ола! — Отто с кряхтеньем поднялся и подошел ко мне. Взяв мое лицо в ладони, он постучал своей головой мне по лбу. — Ола, ты уже сделала все, что могла. Не нужно больше ничего. Прошу тебя. Мы поедем домой. Завтра. И ты будешь просто ждать, когда Ирга придет к тебе, решив все свои проблемы.

— А если это все же он? Вдруг это он сделал те проклятия?

— Если это был он, то понесет заслуженное наказание. А ты будешь жить дальше.

Я закрыла глаза, чувствуя, как по щекам побежали слезы.

— Я его так люблю, — прошептала я.

— Я знаю, золотце. Я знаю. Но он должен прийти к тебе сам. Полгода назад я ему помог, но не в этот раз.

— А если не придет?

— Значит, это все не стоит твоих слез.

Я обхватила Отто руками — он охнул, когда я задела повязку, но не отстранился, — уткнулась лицом ему в бороду и заревела. Он гладил меня по голове и вздыхал.

— Прости меня. Если бы я не потащил тебя в столицу, ничего этого бы не случилось.

— Нет, — сказала я. — Так и должно было быть. А теперь все наладится, да?

— Конечно.

В дверь палаты постучали.

— Войдите, — отозвался Отто.

— Э-э-э, Ола, Отто, добрый день. Извините, что помешал.

Я вытерла глаза и взглянула на Рона. Выглядел он прекрасно, как картинка из женского журнала, только глаза у него были грустные.

— Добрый. Ты не помешал.

— Прости, Ола, что не пришел раньше. Но меня не пускали. Я вот… принес тебе разного…

— Хьюдорский шоколад! — сразу же узнала я пакет. — Из центральной кондитерской! Отто, ты только посмотри! Рон, дай я тебя поцелую! Я мечтала об этом шоколаде всю свою жизнь! Ну не всю, а как только начала читать модные журналы. Но он же так просто не продается?

— Только для аристократов, — улыбнулся Рон. — Один пакет в руки.

Я чмокнула барона в щеку.

— Я тебя люблю!

Отто покачал головой.

— Да, — вдруг с обидой сказал барон, — но замуж ты выходишь за ня Монтера!

— Кто тебе это сказал?

— Все об этом только и судачат. Теперь, когда он стал сыном головы столицы, это сверхвыгодная партия, не то что какой-то лесной барон.

Я с сожалением посмотрела на пакет. Дегустация явно откладывалась.

— Рон, ты меня знаешь не первый день. Я не продаюсь за титулы и деньги.