Во всяком случае мифология является весьма древним способом постижения космоса в целом. Так дело обстояло и в Стоунхендже. Здесь в одном из круглых курганов героических времен обнаружен жезл вождя, выполненный в форме стилизованного боевого топора, с головкой из редкого и драгоценного камня, деревянная рукоять его (сгнившая к нашему времени) была украшена зигзагообразными костяными кольцами, воплощающими мотив вспышки молнии. Это же молот Тора? Во всех ветвях индоевропейской мифологии у боевых топоров были свои боги, бог-громовик всегда воин. Он известен под многими именами: Тор, Донар, Юпитер, Тауранос (кельтский Зевс), Тешуб – бог погоды у хеттов, и Индра. Знаменитый молот Тора Мьоллнир, воплощающий разрушительную силу небес, гром и молнию, представляет собой не что иное, как мистическое преображение боевого топора. Таков космизм уэссекских воинов в понимании их друидами. Это в отношении неба, но друиды занимаются и подземным миром. В Стоунхендже имеются сооружения, в точности подобные трилитам, куда меньшего размера и с более широким дверным проемом, они расположены внутри долгих курганов и служат входом в трансепту, то есть дверным проемом, ведущим в погребальные камеры из главной галереи (круглые курганы с их индивидуальными погребениями содержат единственную камеру). В окрестностях Стоунхенджа наиболее заметной среди подобных гробниц, сложенных из крупных камней и потому именуемых мегалитическими, является длинный курган Уэст Кеннет. Он представляет собой пятикамерный кэрн, за пятью трансептами его – входными проемами в форме трилита – расположено пять погребальных камер, служивших для захоронения пяти различных семей или кланов. Эта гробница относится к неолитическим временам и являлась центральной в Уэссекском регионе, месте возникновения Стоунхенджа III. Пять трилитов явно соответствуют неизменной форме местной социальной организации. Повсюду на Британских островах мегалитические гробницы обозначают границы общинных территорий, подкрепляют право на владение землей. Курганы не просто гробницы для мертвых, это и пространственные ориентиры для живущих. Площадки перед ними завалены объедками, оставшимися от ежегодных пиров, самайна и ему подобных. В ирландском фольклоре курганы – обитель фей и эльфов, это старинное воспоминание о пирах, служивших ритуальным подкреплением права на священные племенные земли. Большое кладбище Стоунхенджа, впрочем, свидетельствует не только об этом. Здесь явно находился фокус межплеменных контактов, осуществлявшихся в широком регионе, здесь погребена не только местная знать – детали художественного оформления погребений характерны для пяти различных областей. Пять трилитов снаружи знаменуют реалии той же самой политической географии. Арки, уводящие в различные камеры мегалитической гробницы, были увеличены и поставлены над землей, трилиты представляют собой стилизованные трансепты и являются знаками пяти династических быков-вождей, встречавшихся за внутриплеменными делами в Стоунхендже, парламенте героев. Каждый вождь находился перед своим порталом, свидетельствовавшим о его происхождении, напоминавшим о предках, имена которых назывались друидом.

Эта картина заставляет оживиться воображение, стоит только посмотреть на карту: кроме Стоунхенджа в Уэссексе существует еще четыре крупных могильника, а всего их пять. Каждое связано с мегалитическим местом схода. С севера на юг они расположены у Лэмберна на Беркширских плоскогорьях, Эйвбери на плоскогорье Марлборо, у Стоунхенджа на равнине Солсбери (здесь самые обширные пастбища), у Крэнбери Чейз на плоскогорье Оукли в Дорсете и у Дорчестера – также в Дорсете. Эти места соответствуют нашим пяти родовым государствам йерниев: Дан Маклорби, Дан Финмог, Дан Уала (потом Дан Эсон), Дан Мовег и Дан Дер Дак.

Пять трилитов, пять могильников. Один из трилитов расположен в середине подковы, он мощнее и выше остальных четырех. Могильник у Стоунхенджа также обширнее прочих. Огромные арки, прежде уводившие к погребальным камерам различных родственных единиц, теперь ведут наружу к семействам вождей, объединенным племенным союзом и общим кладбищем на квазидинастическом могильнике сильнейшего партнера. Об этом свидетельствуют региональные погребальные группы, четко различающиеся могильным инвентарем.

Подобные отношения свидетельствуют, что пять трилитов в известной мере символизируют силы, в древности соперничавшие в пяти пастбищных районах юга Британии, «договором меча» – слова эти встречаются в ирландских сагах – соединенных под влиянием одного выдающегося военного предводителя. В настоящем романе роль подобной энергетической личности исполняет Эсон, помогающий здесь отцу в войне с Атлантидой. Но он приступает к задаче, погружаясь в местные дрязги, используя локальную религиозную идеологию для достижения политического единства. Его зодчий, Интеб, понимает значение деревянных сооружений, которые йернии называют хенджами. Друиды возводили эти деревянные трилиты ради прославления боевых подвигов своих вождей. Такую вещь нетрудно представить, поскольку известные нам каменные трилиты сооружены по плотницким принципам: шипам наверху опор отвечают выемки в перемычках. Подобное представляет собой пример перенесения на камень техники обработки дерева; объяснить эту странную особенность можно тем, что трансепты гробниц сперва сооружались из дерева; так поступали и позже там, где камня было мало.

Чтобы перевести разговор на язык средневековой Ирландии, предположим, что в Стоунхендже один «верховный король» доминировал над четырьмя ему подчиненными королями. В ирландской мифологии пятерка имеет священное, а также политическое значение. Число это связано с делением Ирландии на пять частей: четыре четверти и axis mundi[11], поворачивающаяся там, где восседает центральная власть. Быть может, проемы меньших дверей в сарсеновом кольце символизируют военные отряды меньшей величины, союзные большой пятерке, привлеченные с периферии к союзу уже во время сооружения Стоунхенджа.

Хотя нам остается лишь спекулировать относительно парламентских функций Стоунхенджа, едва ли можно сомневаться в символическом значении пространственного расположения самих трилитов. На наш современный взгляд, все пятеро расположены в форме подковы. Это интересный факт. В соответствии с популярными суевериями этот предмет следует прибивать над дверью амбара в качестве доброго талисмана – таково наследие индоевропейского пастушеского общества. Подкова была добрым талисманом именно потому, что ее обращенные вверх края напоминают рога быка; и подкову прибивают, заменяя ею натуральные рога, как делалось прежде. Кельты носили подкову на шее – золотая гривна и есть подкова. Расположенные в том же порядке трилиты символизируют рога быка.

Остатки рогов и копыт найдены в некоторых неолитических длинных гробницах близ Стоунхенджа. Возможно, прежде их увенчивали головами и даже чучелами животных. По сообщению Геродота, могильные курганы скифских царей украшали чучелами коней. Но так было на прародине индоевропейцев, когда уже была одомашнена лошадь – значительно позднее, чем овцы, козы, свиньи и крупный рогатый скот.

В плейстоцене лошадь была распространенным объектом охоты, однако в послеледниковое время кони обитали практически только в евразийских степях. Люди культуры боевых топоров приучали их не к верховой езде, а впрягали в повозки и колесницы. Повозки использовали для перевозки добычи, награбленной с помощью колесниц. Верховые воины и всадники появились, только когда в позднеримское время была выведена новая, более крупная порода лошадей. В торговых перевозках и для обработки земли коней начали использовать в еще более позднее время. В романе йернии все еще охотятся на лошадей, одомашненная порода еще не вступила в Британию вместе с народом кубков.

Тем не менее поклонение лошади сохранилось у европейцев гораздо дольше, чем поклонение корове. Благородный человек стал называться не господином коров, а всадником: кавалером, кабальеро, шевалье, рыцарем. После изобретения автомобиля объектом поклонения сделался автомобиль, самобеглая колесная повозка. Но до лошади почет приносило обладание коровами. Героическая аристократия индоевропейских племенных государств, которую мы превосходно знаем по Гомеру, своим благосостоянием обязана скоту, традиция эта следует со времен культуры боевых топоров, на чьем еще не разделившемся перед миграцией языке pecunius обозначало собственность в коровах, слово «военный отряд» – орду, разыскивающую коров, корень в слове «защита» – охрану коров. Титул вождя – «господин коров» – определялся его способностью забить животное для гостей.