- Нет.
- Импотент?
Как же меня распирало ответить утвердительно!
- Нет. Если бы я снял штаны, ты бы воочию в этом убедилась.
Трейси спрыгнула с моих колен и, закусив губу, убежала на середину комнаты. Я встал и на неверных ногах доковылял до окна. Шторы были раздвинуты, пропуская внутрь тусклый, робкий дневной свет. Я уткнулся мокрым лбом в холодное стекло. Снаружи был... туман. Я вздрогнул. Мне показалось, что туман внимательно разглядывает меня. В его клубящихся внутренностях, застилающих весь обзор, как будто просыпалась некая противоестественная жизнь... У меня моментом свело живот от нарастающего панического, мерзкого на вкус, страха.
- Так... в чём дело, Алекс?
Я повернулся к Трейси. В узеньких красных трусиках, чёрной майчонке, стройная, аккуратная девушка вызывала у меня смешанные противоречивые чувства. Короткие чёрные волосы стояли торчком, кулаки воинственно сжаты, в потрясающих по глубине глазах (совсем как, у НЕЁ, только цвет другой...) бурлили бьющиеся в экстазе эмоции. Стюарт не собиралась сдаваться.
- Как её зовут?
Признаюсь, Трейси удалось прижать меня к стене! Я попытался угрюмо сдвинуть брови:
- О ком это ты?
- О той стерве, которую ты, дурак, до сих пор любишь! - с неожиданной ненавистью выкрикнула Трейси. - Я тебя спрашиваю, как звать эту суку?!
- Не смей ТАК о ней говорить!!! - сам не знаю как, но я взорвался... - Ты не имеешь никакого права судить её! Ясно тебе?!
Трейси, не сробев, повысила тон, добивая меня.
- Я не имею права? Это я не имею права?! А эта дрянь, эта сука имела право довести тебя до твоего нынешнего состояния? Что отводишь глаза? Не нравится! Так я тебе ещё больше скажу... Об этой мерзкой шлюхе!..
- Заткнись! Не говори так о ней! - срывая голос, заорал я, дёрнувшись в сторону Трейси. Безумная ярость застилала мой мозг, я с трудом видел вокруг себя. - Она лучше всех! Была и есть, и останется такой навсегда! Она лучшее, что было в моей никчёмной жизни! И не вздумай больше поливать её грязью, маленькая сучка, иначе я...
- Иначе что - ударишь меня? - ласково прошептала Трейси, запрокидывая мордашку, чтобы затопившие глаза слёзы не хлынули по щекам. Но я не замечал её слёз. В моих глазах плескались собственные...
И этот шёпот, лишённый жалости и страха, полный ласки и чего-то ещё, во что я отказывался более верить, вернул мне способность здраво рассуждать. Господи, да что же это... Ведь я действительно едва не сорвался и был готов ударить Трейси. Я медленно сполз по стене на пол и спрятал лицо в ладонях.
- Я отлично помню, что сказала Элис Блэр во время нашей с ней встречи в Гринсвуде, - словно издалека донёсся до меня грудной голосок Трейси. - Она предостерегла тебя... Сказала, что ты можешь престать быть собой. Что с тобой может случиться что-то плохое. И ещё она сказала, что я могу помочь тебе не потерять себя. Можешь смеяться, но эти слова намертво запали мне в душу. А теперь я железно в них уверена! И я не позволю тебе загубить свою жизнь, не позволю, Алекс... Ты слышишь меня? Я стану твоим персональным ангелом-хранителем.
Я не решался поднять голову. Ангел... Был уже один такой. Я, шморгая носом, пробубнил:
- Я сомневаюсь, что ты способна помочь мне... Если уж время оказалось бессильно.
По комнате прошелестели лёгкие девичьи шаги, и Трейси опустилась на пол рядом со мной. Девочка прикоснулась рукой к моим волосам и тихо спросила:
- Ты сильно любил её?
- Да, - я плотно сжал веки. - Я... безумно любил её. Я до сих пор её люблю. И боюсь, что буду любить вечно. Время не всегда лечит, Трейси. Это как проклятие... Как... как же мне п-плохо...
- Не стесняйся, дурачок, поплачь... Любое проклятие можно развеять.
Не буду от вас скрывать, что я тогда сделал... Я взял и самым банальным образом разрыдался. Я уронил голову на колени Трейси, обхватив её за талию, и плакал... Плакал так, как никогда в жизни. Горькие жгучие слёзы неудержимым каскадом изливались из меня, грудную клетку распирали надрывные всхлипы. Мужской плач зрелище не для слабонервных. Трейси прижала меня к себе, прильнув щекой к моей обнажённой спине...
Зачем я всё это рассказываю? Не знаю, ребята... Раз уж я изначально решил ничего от вас не утаивать, то и дальше буду придерживаться этой линии. Рассказываю потому, что это очень важно для меня. Так всё и было. Я ревел, а Трейси успокаивающе шептала какую-то белиберду, то и дело роняя на мою спину чистые хрустальные слёзы.
- Расскажи мне, пожалуйста, о себе, - горячее дыхание Трейси обжигало мне кожу. - Поделись своей болью со мной. Не держи всё внутри.
- Хорошо, - прогудел я, сглатывая слёзы. Как ни странно, но мне уже полегчало. - Слушай, Трейси... Она... Она была всем для меня. Жизнью, светом, тьмой, смыслом и безумием, печалью и радостью. Она была первой и последней, кого я ЛЮБИЛ по-настоящему. Любил, не путая это чувство с увлечённостью, пошлой похотью, привыканием, дружбой... Хотя с дружбы-то всё и началось! Я знал её давно, с детства, хорошо знал её родителей. Я был очень дружен с ними. К ней я относился как к младшей сестрёнке, которую стремился оберегать и защищать. Я был своим в их доме... Пока... Пока она не подросла.
- Превратилась из гадкого утёнка в прекрасного лебедя и ты, конечно, не устоял перед её чарами, - прошептала Стюарт, едва ли не касаясь губами моей покрывшейся мурашками спины.
- Примерно так всё и произошло. Сначала я и сам не понимал, что со мной. Меня невидимым магнитом тянуло к ней. Я не мог и дня прожить, чтобы не увидеть её. Я постоянно думал о ней. Она отравленной иглой засела в моём сердце. А я, идиот, не сообразил сразу, пока рана не зажила, вытащить эту иглу... А потом было поздно! Я втрескался в неё по уши! Моя любовь сжигала меня, терзала, иссушала. Я стал жить не своей жизнью. Я пожертвовал многим: и всё ради неё. Я оказывал ей всяческие знаки внимания, всегда разговаривал с ней на равных. Окружил её заботой, пониманием, никогда и не в чём ей не отказывая... Я любил её.
- Ты признался ей?
- Понимаешь, она была умной девочкой и, разумеется, догадывалась, что я для неё больше, чем просто друг и намекала, что так же испытывает ко мне не просто родственные чувства... Да, бывало, мы ссорились, не без этого. Но всегда, даже когда не права была она, я брал всю вину на себя. Я и в мыслях не мог допустить плохих слов в её адрес. Она была для меня всем. Надеждой и... талисманом. Однажды так получилось, что я был вынужден сказать ей, как я её люблю... И это был счастливейший день в моей жизни! Она ответила взаимностью. Она сказала, что тоже любит меня...
Я умолк, вновь смежив веки. Трейси мудро молчала, не подгоняя меня. Я набрался сил и продолжил:
- Тогда я ещё не знал, что это было началом конца. Но какое-то время я был счастлив. Счастлив, что я люблю, и меня любят... Она говорила, что я её Ромео, а она - Джульетта. Она не лгала мне, она действительно так думала. Она верила в свои чувства. А я верил в НЕЁ... Но боялся.
- Чего?
- Знаешь, что было самым трудным и тяжёлым?
- Не - а...
- Постоянно, ото всех, скрывать свою любовь к ней. Прятать свои чувства. Я ни с кем не мог поделиться своими переживаниями. Некоторые мои друзья догадывались, но они считали, что я просто увлечён симпатичной девчонкой, и моя дурь скоро сойдёт на нет... Но никто не знал, ЧТО кипит у меня на душе. Мне было тяжело, я постоянно жил с этой ношей...
- Но почему вы скрывали свою любовь? Чего вы боялись?
Я сглотнул.
- Понимаешь, Трейси. Это я видел в ней самую чудесную, милую, красивую, замечательную, лучшую девочку в мире, за которую можно умереть, к ногам которой я положил свою жизнь... Но что увидели бы другие? Как бы они отнеслись к нашей ситуации?.. Я был на несколько лет старше неё, Трейси. Я боялся. Боялся, что кто-нибудь узнает. За кого бы меня приняли, за маньяка? Кто поверил бы в мою любовь? Но более всего я боялся, что ЕЁ любовь иссякнет. Что она разлюбит меня. Что она путает любовь с увлечением мною. Запретный плод сладок... Девчонок тянет к взрослым парням. Всё это невидимым саваном стало довлеть над нами. Мы стали часто ссориться. Я понимал, что не смогу дать ей всего, что она захочет. По сути, мы были совершенно разными, но противоположности обычно притягиваются. Я надеялся, что моей любви, в крайнем случае, хватит на двоих. Не хватило.
