Я проводил глазами очередного защитника Грансона, нелепой куклой слетевшего с крепостной стены прямо на колья, торчавшие во рву, и обернулся.
Наглая, судя по всему – британская морда. Прыщавый юнец, но размером велик. Эдакий детина. Коттдарме какой роты?.. Ну да, бело-красный фон, перечеркнутый Андреевским крестом. Двадцать первая рота кондюкто Джона Миддлетона. Именно его бриты вместе с ломбардцами сейчас вырезают сдавшийся гарнизон Грансона. Вместе с жителями…
– Потрудитесь представиться.
– Эдвард Бошан, десятый сын графа Вустера, лейтенант лучников кондюкто Джона Миддлетона, – с легким поклоном ответствовал брит.
М-да, более напыщенного ответа я еще в жизни не слышал.
– Барон ван Гуттен. Мы знакомы, Эдвард Бошан, десятый сын графа Вустера? – Я сделал акцент на потомственном номере наглого бритта.
– Нет! Мы не знакомы! – Англ гордо вскинул рыжую башку.
Так гордо, что забрало его салада съехало вниз и заклинило.
Я дождался, пока юнец опять явит свое обличье, и нейтрально поинтересовался:
– Если мы не представлены, то тогда что или кто дает вам право со мной заговаривать, Эдвард Бошан?
– Мне не нужно ничье разрешение…
Юнец не договорил. Потому что подъехавший к нам его непосредственный командир Джон Миддлетон с ходу засыпал своего лейтенанта приказаниями и отправил наводить порядок среди бесчинствующих в городе английских лучников. Затем Джон обеспокоенно обратился ко мне:
– Жан, я надеюсь, ничего непоправимого не случилось?
– Вы вовремя, Джон. – Я устало кивнул своему старому знакомцу. – Но потрудитесь объяснить своему лейтенанту, что с такими манерами он недолго проживет.
Честно сказал. Вот ей-богу, не в настроении я заносчивых юнцов на место ставить, но, если придется, – зарежу и не поморщусь. Хреновато себя чувствую, да и вообще, грех на душу не хочется брать. Даже обрадовался тому, что моя рота не будет в приступе Грансона участвовать. Ну и в последующей вакханалии тоже.
– Ох уж эти юнцы… – облегченно вздохнул англичанин. – Ф-фух… слава богу, еще чуть-чуть – и я лишился бы своего лейтенанта и сына хорошего друга…
– Не берите в голову, Джон. Приглашаю вас ко мне в шатер на ужин. Насколько я понимаю, большой совет случится только завтра поутру, поэтому мы успеем…
Я не договорил, потому что в мой горжет с лязгом ударила стрела, а в полусотне метров впереди, в густых кустах, произошло какое-то движение и мелькнула белая котта…
Чуть не вылетел из седла – удар оказался сильным, да и неожиданность роль сыграла. Но ноги сразу дали шенкелей, и Роден, скакнув как камень из пращи, понес меня по направлению к стрелку. Блеснула выхваченная из ножен эспада, и… ничего; перед кустами, как назло, оказался овражек.
Иост и Клаус рванули по дуге в обход оврага. Черт… неужели упустим?..
– Жан, сюда! – донесся возбужденный рев Миддлетона.
Покрутил головой и увидел спешившегося бритта в десятке метров правее. Англ, рыча аглицкие матюги, кого-то нещадно пинал, лупил плашмя тесаком, грозясь зарубить и вообще всякого разного нецензурного позору на оппонента навести.
Ну да – этот может… Сука, неужели сейчас станет ясно, кто против меня мутит?..
Соскочил с Родена и узрел непонятное тельце в котте роты того же Миддлетона, закрывающееся руками от ударов своего командира.
– Стой, Джон… – Я оттащил в сторону входящего в раж бритта и взял за грудки тощего усача с уже здорово расквашенной мордой. – Говори, suka, кто заказал. Говори, padla! Порву на куски, urod!!!
– Он! Он приказал! – Палец стрелка совершенно точно указал на моего старого знакомца Джона.
– Да я тебя! – Бритт занес меч и осекся, увидев мой взгляд. – Жан! Неужели ты думаешь…
Песец! Не может быть… Не верю…
– Я ничего не думаю, Джон… – Я притянул к себе стрелка. – Четко и ясно: кто тебе приказал в меня стрелять? Хочешь на дыбу, урод? Я тебе ее устрою…
– По его приказанию!!! Мне передали его приказ…
Ф-фух… Знаете, как отвратно видеть в своем товарище предателя? Млять… а я уже было поверил…
– Кто передал?
– Эдвин!!! Эдвин Косое Брюхо!.. Мой десятник!!! – завопил лучник, со страхом косясь на острие кинжала. – Задатку два золотых дал. Молвил: ваше поручение, господин капитан…
– В расположение его… – бросил я пажам и вопросительно посмотрел на Миддлетона. – Джон…
– Через час, Жан… – Бритт уже сидел в седле. – Через час этот Эдвин будет у тебя. Клянусь мощами святого Гумбольдта…
Даже с подпаленными боками лучник не сказал ничего нового. Якобы подошел десятник и, показав туго набитый кошелек, предложил подстрелить вон того кабальеро на холме. На дестриере, с подзорной трубой и черно-фиолетовым плюмажем. Приказ самого кондюкто, как раз он сам с этим кабальеро и беседует. Типа специально под выстрел подвел. Целился, паразит, прямо в глаз, но чутка оскользнулся, и стрела тюкнула в стальной горжет. Лук – не арбалет… к моему счастью. Мама…
– Капитан… – В шатер вошел постовой. – Там, значится, бритты пожаловали… и много разных…
– Этого пока оставьте в покое, – скомандовал я профосу и вышел на двор. – Святые грешницы, Джон, что за…
Картинка и правда занимательная…
В рядок лежат три трупа: двух бриттов и один женский, с отсутствующей головой. Дальше два увечных стрелка: первый стоит, опираясь на дрючок, а второй лежит, постанывая, на дерюжке; здесь же сам Джон с каменной мордой и босоногий полупьяный капеллан со святыми атрибутами: Евангелием и распятием в руках. Да все офицеры его роты выстроились как на параде…
– Господин барон… – Миддлетон шагнул вперед и сделал официальный поклон, – произошло досадное недоразумение. Я готов его прояснить и, в случае вашего неудовлетворения сим прояснением, ответствовать вам на суде чести под порукой Господа нашего. Бенджамен, начинайте…
Один из офицеров показал тростью на стрелка с ногой, замотанной окровавленными тряпками, и опирающегося на корягу. Лучник проковылял вперед и смачно поцеловал подставленное капелланом распятие. Потом положил руку на Евангелие и, гулко кашлянув, начал говорить:
– …Э-э… Значица, клянусь Святым Евангелием говорить правду и одну только правду… Значица, мы с Фомой… ну-у… его еще Безносым кличут… – Англ обернулся и показал на крайний труп: – Так вот… значица, нашли мы вот эту кралю…
Теперь бритт указал на женский труп.
– …нашли в подвале… только она тогда еще живой была… и начали употреблять… ну-у, как водится… по назначению, значит. Только по первому заходу сделали, как заявился Эдвин Косое Брюхо с Длинным Мерлином…
Грязный палец ткнул во второго мертвеца, а затем на раненого.
– …кх… и грят: делитесь или мы ей сейчас башку срубим…
Капеллан вдруг оживился и толкнул раненого. Тот взвыл и забормотал:
– Истину глаголет Фуллер… истину… Они давеча нам с Брюхом в кости проигрались…
Доминиканец еще раз пнул несчастного, но теперь давая сигнал замолчать.
– Во-во… – согласно закивал головой первый докладчик. – Грят, платите или девку забираем. Ну а мы… эта… ну… в общем, послали их… Тогда Брюхо взял и срубил голову девке. А Безносый… не я, а он это, клянусь святым Варфоломеем… взял и двинул мечом по башке Брюху. А Длинный… А я потом… А мы… А он… Вот…
Я смотрел на все это безобразие и не знал: плакать мне или смеяться. Не иначе лукавый шутит. Вот же он, явный свидетель – казалось, прямо в руках… И на? тебе… Твою же кобылу… Мне что, теперь в доспехе даже в сортир ходить? Однозначно Джон к покушению не имеет никакого отношения. Но мне от этого совсем не легче… Млять, а кто? Сегодня повезло, а завтра может и не свезти. Сука… что же делать?
– Удовлетворены ли вы, господин барон, сими обстоятельствами и прояснениями?..
М-дя… удовлетворен ли я? Да ни хрена… но ничего не поделаешь. Джон явно ни при чем, а доводить дело до поединка с ним – глупость первостатейная. Да и Карл… Млять…
Криво улыбнулся Джону и кивнул:
– Да, я полностью удовлетворен. Мое приглашение остается в силе. Прошу в мой шатер. И это… не будете ли вы возражать, если мои люди еще побеседуют с этими… вашими…
