С собой взял Клауса, близнецов и всего пяток абордажников под руководством обер-боцмана. Вполне хватит оборониться в случае чего, да и для представительного вида свиты – тоже. Не бог весть с кем встречаюсь.

Для встречи сарацин выбрал пустынный участок берега довольно далеко от порта. И даже успел комфортно его обустроить – в своем понимании этого термина. Да и в моем тоже. Впечатляет прием: сразу три мангала исходят ароматным дымком, невысокий помост покрыт коврами и множеством подушек, ну а стол… про стол я пока ничего не могу сказать, однако количество золота на нем впечатляет. Восточные люди однако: если не пустят пыль в глаза, сами себя уважать перестанут…

– Хасан Абдурахман ибн Хоттаби… – Высокий статный пожилой сарацин встретил меня сдержанным восточным приветствием.

– Барон Жан ван Гуттен… – ответил я в тон ему, не став упоминать свои звания, награды и титулы.

Лишнее оно. Прибыл я сюда не письками мериться, да и надоели, честно говоря, все эти долбаные условности этикета. Словом, только приветствую предложенный сарацином тон встречи. Уже мне чем-то нравится этот мужик.

Такой колоритнейший персонаж… Как бы его охарактеризовать правильнее? Хоттабыча из нашего, советского фильма помните? Так вот, на лицо – вылитый он, даже бородка такая же выщипанная. Но на этом сходство заканчивается. Не знаю, как насчет волшебства, но капудан в прошлом был лихим рубакой. Это я вам как достаточно сведущий в этом деле человек говорю. Фигура крепкая, сухая. Предплечья и запястья все еще, даже несмотря на возраст, хорошо развиты и покрыты сеткой старых шрамов от рубленых ран. И взгляд… Словом, отчаянный рубака, я в таких людях разбираюсь. Что еще сказать? Скажу коротко: умен и хитер сарацин.

– Прошу вас, почтеннейший, разделить со мной эту скромную трапезу… – Капудан небрежным жестом указал на впечатляющий дастархан.

– Не откажусь…

По дороге к помосту окинул взглядом местность. Возле мангалов суетится толстенький коротышка – видимо, повар и официант в одном лице, позади него полукругом выстроились четыре крепыша в полном ламелляре и шлемах-мисюрках. Вооружены прилично: короткие копья с широкими округлыми наконечниками, длинные кривые сабли, очень похожие на турецкие клычи. Даже окованные железом круглые щиты присутствуют. А вот посланник и арапчата словно испарились. Похоже, нам за столом придется сидеть вдвоем. Впрочем, я как бы не против.

Клаус с близнецами присоединились к абордажникам и дистанцировались от дастархана ровно на такое же расстояние, как и магометанские бодигарды. А я, проигнорировав венецианский стул, расположился на помосте.

Хасан одобрительно кивнул на мой маневр и поступил точно так же. Толстячок мгновенно организовал по центру дастархана громадное блюдо с горой одуряюще пахнущего различного кебаба, в том числе и того, который «шашлык», рядом пристроил большую миску с пловом, а затем с поклоном поднес мне золотой тазик теплой воды с плавающими в нем цветочными лепестками. Что примечательно: мне первому. Возможно, это следствие банального гостеприимства, а возможно… а вот хрен его знает, не силен я в восточных этикетах. Собирался изучить, когда узнал о том, что меня прочат тренером в Катар, но не успел. Вы уже знаете почему.

Омыл руки, подождал, пока капудан проделает ту же процедуру, и поинтересовался:

– Позвольте узнать, как идут ваши дела, почтенный Хасан?

Ну как-то так нужно начинать разговор. Издалека…

– Слава Всевышнему… – коротко ответил сарацин, скрыв подробности. – Надеюсь, Всевышний и к вам благодушен, почтенный Жан ван Гуттен?

– Можно просто Жан. Да, Господь милостив.

– Почтенный Жан… – повторил капудан с легким поклоном. – Я рад. Прошу вас отведать вот этот…

– …пилав, – продолжил я за него. – Вижу, что у вас, почтенный Хасан, достойный повар. Я всегда считал, что немного аниса и зерен граната прекрасно оттеняют вкус пилава.

Нет, это в восточном этикете я профан, а в кухне совсем наоборот, без лишней скромности обзовусь профессионалом.

– Вы меня удивили, достопочтеннейший Жан… бывали в наших краях? – Капудан удивился только глазами, морда так и осталась непроницаемой.

– Увы, нет, – коротко ответил я. – Но надеюсь в скором времени побывать. А пилав? Про него хорошо сказал один мудрый мулла великому Тимуру: «Надо взять большой чугунный котел. Он должен быть таким старым, чтобы жир от прежней пищи сочился снаружи и загорался от всполохов попадающего на него огня. В этот котел надо положить мясо не старых, но и не очень молодых барашков, отборного риса, разбухающего от гордости, что будет съеден смелыми воинами, молодую морковь, краснеющую от радости, и острый лук, жалящий подобно мечу высокочтимого эмира. Все это надо варить на костре до тех пор, пока запах приготовленного блюда не достигнет Аллаха, а повар не свалится в изнеможении, потому что попробует божественное кушанье».

Капудан, выслушав меня, воскликнул:

– Воистину так! Вы меня поражаете, почтенный Жан!

– Увы, мои познания скромны… – Я потупил взор, пожирая глазами блюдо с пловом. Ну в самом деле – уже и не помню, когда пробовал его. В нынешних Европах риса днем с огнем не найдешь, а если найдешь, то за такую цену, что и пробовать перехочешь. Кстати, надо у Хасана пару мешков обязательно выдурить…

– Могу вам, Жан, предложить восхитительное розовое вино из Цемесхии. Правда, оговорюсь – о нем я сужу лишь по отзывам, так как Всевышний запрещает правоверным употреблять вино… – Капудан Хасан с сожалением развел руками.

Вот тут мне показалось, что он немного лукавит. Не верю я в исключительную трезвость магометан. К тому же в Коране есть множество оговорок в отношении ряда запретов, которыми последователи пророка вовсю пользуются. Хотя, возможно, я ошибаюсь.

– У меня есть встречное предложение… – Я не оглядываясь подал знак близнецам. – Увы, я не привык пить за столом один, так что пользуюсь случаем вам кое-что презентовать. Это бочонок божественного сидра – причем такого делают не более сотни бочек в сезон: очень сложная технология его выдержки и подбора ингредиентов. Говорят, из десяти тысяч яблок для него выбирают всего одно. Примите в знак моей признательности, уважаемый Хасан, и надеюсь, что употребление его доставит вам немало удовольствия.

Ну соврал, конечно… Чуточку. Сидр, конечно, не из дешевых, но явно не такой, каким я его расписал. Ничего, ради дела можно и маленько сболтнуть. Короче… давай ближе к делу, какого хрена тебе от меня нужно?

Капудан благодарно склонил голову и сказал:

– Я благодарен вам за столь щедрый подарок, но, увы, пророк сказал: «Все опьяняющее – харам, а всякий харам запретен».

Однако слуги быстренько бочонок укатили.

Я вместо ответа просто развел руками. Типа извини, я от чистого сердца подарил.

Дальше мы ели и разводили восточные церемонии. Ну никак не хотел признаваться капудан, на хрена я ему нужен. Дела, семья, политика, да вообще черт знает что, но о деле ни слова. Чертов сарацин…

– У вас великолепный корабль, уважаемый Жан… – Капудан с восхищением поцокал языком. – Позвольте поинтересоваться, на какой верфи он строился?

Я немного насторожился, потому что уже давно понял, что интерес сарацина ко мне связан именно с шебекой. А еще с чем? Посудина моя трофейная, взята с боем у тех же сарацин, так что капудан вполне мог узнать ее по силуэту. Но тут возникает вполне закономерный вопрос. Хасан явно не дурак, прекрасно понимает: посудина не купленная и не дареная, да и вообще, скорее всего, ее хозяина никто и не уговаривал продать корапь. Даже могу допустить: прежний владелец – какой-то родич или знакомец капудана, но тогда он точно не стал бы со мной ужины ужинать. Значит, этот вариант отпадает. Тогда что?..

– Уважаемый Хасан, увы, мне неизвестно, на какой верфи строилась шебека – она перешла в мои руки по случаю. Но, думаю, от столь опытного моряка, как вы, не укрылось, что она восточного происхождения. Возможно, вы даже ее встречали в своих путешествиях под именем «Стрела Пророка».