Да, кстати, основной план разработала Мегги. Она же привлекла на свою сторону церковь и ультимативно потребовала меня в качестве исполнителя. И в качестве любовника — тоже. Церковь постаралась ее требования удовлетворить, благо задачи у них совпадают. Пока совпадают.

А плевать! Собираетесь вредить Пауку? Тогда нам по пути. А свои личные дела уж как-то увяжу с основными задачами, тем более что они пересекаются. А Мегги... Мегги будет для души.

Несколько раз в трапезную заглядывали дамы из свиты герцогини, как бы намекая заканчивать с базарами, и наконец, условившись договорить за завтраком, мы с кардиналом разошлись. Он отправился в покои, отведенные ему на ночлег, а я к себе.

Шагнул за порог и сразу услышал удары, доносящиеся из тренировочной залы. Кто-то активно лупил деревянным мечом по манекену. Я эти звуки ни с чем не перепутаю. Очень интересно...

Шаг, еще один...

Стройная невысокая девушка в тренировочных доспехах довольно умело, в итальянском стиле, обрабатывала мечом манекен. Бедный аж стонал под ее ударами. Почувствовав чужое присутствие, фехтовальщица резко обернулась и мгновенно стала в позицию.

— Ваше сиятельство, защищайтесь! — Мергерит Йоркская лихо взвизгнула и кинулась на меня в атаку.

Я молча выдернул из подставки тренировочный меч, в два приема обезоружил Мегги, потом подхватил ее на руки и потащил в спальню.

— Жан!!! — счастливо пискнула герцогиня, прижалась к моей груди и застенчиво прошептала: — Как мне доносят, вы всегда лично моете своих любовниц. А чем я от них отличаюсь? К тому же я приказала приготовить очень много горячей воды. Ну просто о-о-очень мно-о-ого!..

— Ты отличаешься, моя роза! Очень отличаешься! — Я круто развернулся и направился в мыльню. — Ты лучше всех, и я буду любить только тебя. И мыть...

А сам подумал: пока не приучу как следует мыться — конечно, буду сам драить. Так сказать, вносить посильную лепту в дело прогресса, путем приобщения к элементарной гигиене. Как же вас, грязнуль, любить, немытых-то...

Первые лучи рассвета, проникнув через цветные витражи окон, разбежались разноцветными зайчиками по золотому шитью гобеленов на стенах и матовой, словно светящейся изнутри, коже обнаженной герцогини, раскинувшейся на кровати. Я медленно провел ладонью по ее бедру...

— Вы уже проснулись, граф?.. — не открывая глаз, сонно прошептала Мергерит и, муркнув как кошка, прижалась ко мне всем телом. — Тогда и я... сейчас... проснусь...

— Спи, моя королева… — Я осторожно освободился и пошлепал босыми ногами в тренировочный зал. Быстро размялся и выбрал себе меч потяжелее.

— Ой... — Закутанная в простыню Мегг уже стояла на входе. — Ты собираешься заниматься... голым?.. Голым?!

— Одеться? — Я крутнул меч в руке и повернулся к ней.

— Нет... — Мегги подошла и застенчиво спрятала лицо у меня на груди. — Но не прогоняй меня... Хочу... хочу... посмотреть...

— Тогда, — я сбросил с нее простыню, — бери меч и повторяй за мной.

Мегг невольно прикрылась руками и залилась краской, но уже через мгновение решительно шагнула к стойке и взяла рапиру.

— Отработаем базовые стойки с переходами... — Я запнулся, глядя на обнаженную герцогиню, а потом бросил меч и увлек ее на маты. Какая к черту тренировка...

Потом, уже через некоторое время, поливая меня из кувшина, она смущенно выговаривала:

— Так нельзя, Жан...

— Почему?

— Это... это... грешно... — Краска не сходила с лица Мергерит.

— Лей. Почему грешно?

— Ну... ну... — Мегги все время норовила спрятать от меня глаза. — Сам знаешь...

— Глупости. Иди сюда... — Я приподнял ее, поставил в корыто и зачерпнул черпаком теплой воды...

— Жа-а-ан!!!

М-да... все закончилось так, как и должно было закончиться. При всей своей дремучей средневековой застенчивости Мергерит оказалась невообразимо страстной и, главное, от природы талантливой любовницей. Хотя и пугающе неопытной. И страшно невежественной.

С удивлением поймал себя на мысли, что с тоской думаю об отъезде. И с еще большей тоской и злостью пообещал себе разобраться со своими чувствами. В очередной раз. Совсем барон... тьфу ты, граф, запутался. Есть Матильда, есть Земфира, и каждой из них находится место в моем сердце. А теперь еще Мегг... Но ладно...

Мергерит через потайную дверцу убежала одеваться в свои покои, а я погнал взашей слуг, после чего облачился сам. Завтракали мы вместе, но уже по полному этикету, на разных концах здоровенного стола, в присутствии придворной свиты в полном ее составе. Век бы не видел эти приторно угодливые рожи!..

После завтрака успел перемолвиться словечком с кардиналом, после чего он отбыл к себе в резиденцию. Как вы догадываетесь, я полностью принял его предложение.

Затем набежала хренова туча портных и два часа изводила меня обмерами и примерками. Видите ли, герцогиня Бургундская возжелала, чтобы у графа де Граве, то есть у меня, был в замке свой гардероб. Твою же мать...

А после обеда случилось давно ожидаемое, но все же неожиданное событие.

В сражении при Нанси половина соратников Карла погибла, а остальные, в подавляющем большинстве, попали в плен. Те, кто к швиссам, закончили печально — их забили на месте боевыми цепами и молотами, потому что козолюбы пленных в принципе не берут, а вот те, кто к эльзасцам и австриякам, все же выжили и теперь томились в застенках в ожидании выкупа. Некоторых освободили почти сразу после того, как они приняли предложение Паука служить ему, ну а несколько дворян — мало, всего ничего от общего числа — все-таки отказались идти на сделку со своей честью. Я не успокоился, пока не собрал деньги на их освобождение. Большую часть дали Мария с Мергерит, часть собрали родственники, а остальное внес я сам. Сравнительно немного, но факт есть факт. И отправил договариваться Уильяма.

Персеваны зычно дунули в свои фанфары и синхронно отворили створки дверей, придворные сдержанно загомонили, герольдмейстер, торжественно печатая шаг, вышел на середину тронной залы...

Я наблюдал за событиями, стоя рядом с Мергерит в качестве гранд-камергера, но уже двора вдовой герцогини.

Тук уже успел доложиться мне в приватной аудиенции об успехе миссии и теперь, благоухая чесноком и пивом, переминался с ноги на ногу рядом. В знак одобрения я двинул его кулаком в бок и увидел в ответ довольную улыбающуюся рожу. Скотт сам понимает, что справился с поручением на отлично, причем умудрился даже нешуточно сэкономить. Но это и не удивительно, Логан уперт, как осел, и скуп, как тысяча еврейских менял. За что и ценю, когда дело касается моих личных средств.

— Кавалер ордена Золотого Руна, граф де Шиме, Филипп де Круа!!! — хорошо поставленным голосом громыхнул герольдмейстер.

Высокий, мертвенно бледный кавалер в голубом жакете, одной рукой придерживая меч, четко промаршировал к трону, поклонился Мергерит и стал перед ней на одно колено.

Немедленно всплыла в памяти картинка из сражения при Нанси. Филипп с горсточкой приближенных ринулся прикрывать наш отход. Уже все его люди пали, а он все еще отмахивался обломком древка своего личного стяга. Я хорошо помню взгляд, который он послал мне, разворачиваясь навстречу эльзасским рыцарям.

Граф нешуточно фрондирует, представляясь по случаю освобождения первой Мергерит, а не Максимилиану с Марией. Но, думаю, ему это сойдет с рук, потому что вопрос с назначением Филиппа на мое место, оберкамергером Отеля, уже решен. Оливье де ла Марш лично поддержал его кандидатуру. Филипп — воин от бога, и сторицей воздаст Пауку за свои лишения.

— Граф де Ромон, Жак Савойский!!!

В зале появился слегка прихрамывающий сутулый мужчина. Он тоже стал на колено перед троном.

Я зло сбил слезу обшлагом пурпуэна. Уроды! Жак, некогда пышущий здоровьем крепыш, превратился в собственную тень. При Нанси он ударил со своими жандармами во фланг и пробился в самый центр колонны австрийских рыцарей, сбил знамя, но без подмоги ничего большего не сумел сделать. Рыцарь без страха и упрека, мой друг — с гордостью его таковым называю.