Сашка тонко ойкнула и столбом замерла на месте, боясь подойти. Оттолкнув ее, я бросилась вперед, рухнула на колени и отодвинула волосы от бабушкиного лица. Глаза Аделаиды Стефановны заплыли от побоев и были закрыты. Рот заклеен скотчем, но я услышала рваное дыхание и рванула скотч.

— Саша, «Скорую»! Она жива, — закричала я.

— Сейчас, сейчас… — дрожащими руками подруга достала сотовый и стала тыкать по кнопкам, но телефон выпал и улетел под кровать.

— Звони из гостиной! — шикнула на нее. Нельзя было терять время.

Кивнув, Сашка опрометью выскочила из комнаты, к стационарному телефону.

— Аделаида Стефановна! — Опустив взгляд, я увидела, что бабушка открыла глаза и натужно дышит через рот. — Сейчас «Скорая» приедет. Держитесь!

Она посмотрела мутным взглядом, но, кажется, узнала.

— Под… ногами.

— Что?

— Подо мной… возьми. — Каждое слово давалось ей с трудом.

Думая, что Аделаида Стефановна говорит о своем ингаляторе, я стала шарить под ее ногами, путаясь в широких шелковых штанинах пижамы.

— Сейчас… потерпите…

Из гостиной доносился сбивчивый голос Сашки, дозвонившейся в «Скорую», и я надеялась, что они быстро приедут.

Бабушка лежала на боку вместе со стулом, и я боялась ее поднимать, чтобы не сделать хуже. Нужно было разрезать скотч… Но в первую очередь — найти лекарство, чтобы облегчить дыхание. Пальцы нащупали что-то круглое. Браслет! Ее браслет из эбенового дерева.

— Давайте надену…

Я потянулась к руке Аделаиды Стефановны, зная, что обычно эта вещица помогала ей лучше ингалятора.

— Себе… возьми… его, — задыхаясь, проговорила бабушка.

— Я взяла, давайте наденем вам!

От волнения я не могла анализировать ее слова.

Руки пожилой женщины по локоть были примотаны скотчем к туловищу, и я взяла ее за запястье. Меня чуть не затошнило, когда увидела, что ладонь в крови и нет половины мизинца. Господи, ее жестоко пытали!

Неожиданно Аделаида Стефановна крепко схватила меня за руку.

— Себе надень! — четко произнесла она.

В растерянности, что не так поняла, подняла взгляд к ее лицу.

— Т-т-вое… спрячь… — Она хрипела и, борясь с удушьем, выдавливала из себя: — Концы снимаются… дневник… дача… тайник Алекс…

На этом силы ее покинули. Пальцы разжались, соскользнув с моей руки, и бабушка захрипела.

— Сашка, где ингалятор! — закричала я. — Нет… нет…

Борясь с паникой, вскочила на ноги, и взгляд заметался по комнате. В спальне было все перевернуто и валялось на полу, я не знала, где искать лекарство. Автоматически надев на руку браслет, который сжимала в ладони, бросилась к тумбочке у кровати.

— Бабушка! — на пороге появилась подруга, бледная как смерть.

— Ингалятор! — обернулась к ней.

— Сейчас! Скорее посади ее!

К счастью, я мгновенно нашла ножницы. Разрезала скотч, кое-как усадила Аделаиду Стефановну. Прибежала Сашка с ингалятором.

Пока ждали «Скорую», я перевязала пострадавшую руку, но понятия не имела, что делать с остальными ранами. Порезы были неглубокие, но многочисленные. Бабушка перестала хрипеть, но потеряла сознание, и пришлось ее положить. Пульс был слабый. Нас с Сашей трясло. Подруга вообще боялась зайти в комнату. Она с детства не переносит вида крови и сейчас была на пределе.

Звонок сотового раздался неожиданно. Номер был неизвестен, но я ответила.

— Кристина? Это Богдан. Не могу дозвониться до Алекс. Вы доехали?

— Богдан, квартиру Алекс ограбили, ее бабушка в тяжелом состоянии. Мы ждем «Скорую», — отрывисто ответила ему.

— Я выезжаю. В полицию звонили?

— Нет, — растерялась я. Конечно, глупо, но впопыхах нам это даже в голову не пришло.

— Вызывайте, а я пришлю к вам своего адвоката.

— Зачем нам адвокат?!

— При общении с полицией он необходим, — убежденно информировал Богдан и отключился.

Нахмурившись, я посмотрела на телефон. Отстраненно отметила, как властно и спокойно звучал голос мужчины. Никакой суеты и лишних вопросов. Можно подумать, его знакомых каждый день грабят.

— Богдан? — подала голос Саша.

— Сказал, что едет к нам. И пришлет адвоката.

Подруга тоже ничего не понимала и смотрела потерянным взглядом.

— Саша, звони в полицию. Это же ограбление. Нужно их вызвать. Еще найди документы и страховой полис. Наверное, какие-то вещи необходимо собрать.

— Да-да, сейчас, — как болванчик закивала она и кинулась звонить. Я же осталась сидеть на полу возле Аделаиды Стефановны. Встать и поискать самой вещи в больницу была не в силах. Да и боялась оставлять ее одну.

Первыми приехали медики, Саше не разрешили сесть с бабушкой в «Скорую», и я отдала ей ключи и документы от своей машины, чтобы она ехала за ними, а сама осталась дожидаться полицию. Сотовый подруга достала, и мы договорились быть на связи.

Сотрудники правоохранительных органов приехали быстро. Но, дожидаясь их, я в прострации сидела одна в разгромленной квартире, боясь лишний раз к чему-либо притронуться. Руки так и оставались испачканными в крови, и вид у меня был тот еще. Зря я их не помыла, но с отъездом Саши накатило какое-то опустошение. Наверное, внутренний завод кончился. Зато общение с нашей полицией быстро вывело из апатии. С документами на машину я отдала и свои права с паспортом. Хорошо еще, разбуженные соседи подтвердили мою личность. Они меня с детства знали, и я с ними всегда здоровалась.

Потом пришлось долго и не по одному разу объяснять, что здесь произошло, во сколько мы приехали, и пошагово описывать свои действия. Меня спрашивали, не говорила ли потерпевшая, кто на нее напал. Я объяснила, что она просто практически не могла говорить. О браслете промолчала. Не потому, что не доверяла сотрудникам полиции, а просто хотела сама во всем разобраться, в спокойной обстановке все проанализировать. К тому же слишком уж следователь интересовался, почему мы отсутствовали в этот день и где были.

Я понимала, что он прорабатывает все версии, но неприятно, когда тебя рассматривают как одну из подозреваемых. И при таком отношении показывать ему браслет? Да он его тут же конфискует как вещдок! Или того хуже, с него станется обвинить меня в воровстве и закрыть в камере до выяснения обстоятельств. Он и Сашу готов был заочно обвинить в побеге с места преступления, а то, что она поехала в больницу с бабушкой, его не волновало.

Так что я была благодарна Богдану, когда приехал адвокат. Появление Константина Эдуардовича вызвало большое неудовольствие следователя, но свой напор на меня он поубавил, и появилось время перевести дыхание.

Сюрпризом стал визит Кристофа. Меньше всего ожидала так скоро его увидеть. Мой бывший кавалер сообщил, что Богдан поехал в больницу к Алекс, а он сюда, поддержать и подтвердить наше алиби. Тут только я узнала, что фамилия Кристофа — Морено и он владелец частной охранной фирмы.

Надо же, думала, видеть его спокойно не смогу, но после пережитого страха за Аделаиду Стефановну все случившееся в коттедже казалось чем-то далеким и мелочным. Наверное, поэтому не стала при следователе возражать, когда Кристоф заявил, что я его девушка. Лишь метнула на него взгляд, но он ответил предостерегающим, и я промолчала.

Подозрения с меня и Сашки были сняты. На момент совершения преступления нас не было в городе, и тому есть свидетели, время между приездом и звонком в «Скорую» можно отследить. Криминалисты еще работали. С меня сняли отпечатки пальцев, и вопросы свелись к тому, кто знал еще о том, что нас не будет дома, могу ли я сказать, что пропало, и не угрожали ли хозяйке дома. Перечислила навскидку, указав картины и украшения, которые хранились в спальне. Также сказала о Тамаре, домработнице, которая больше знает насчет вещей, но ее контакты были у Алекс.

Покончив с формальностями и подписав показания, я была свободна, но осталась ждать подругу, выйдя на лестничную клетку, чтобы не мешать работать. Она звонила, что уже едут обратно. Бабушка в реанимации, большая потеря крови, делают все возможное.