— Если ты не заметила, я тебя уже минут пятнадцать лапаю.

— Ки-и-ир! — простонала я, чтобы он перестал хохмить. Все, что он делал, было настолько приятно, что не хотелось опошлять.

Не знаю, до чего бы мы договорились, но звонок моего сотового из соседней комнаты прервал наш разговор.

— Принесешь? — просительно посмотрела на Ольховского. Вставать самой было лень.

— Ты из меня веревки вьешь.

— Не-а, ты сам вьешься.

Вообще-то хотела сказать, что невиновна, но с языка слетело это и прозвучало некрасиво. Я поняла, что обидела. Взгляд изменился. Не дав мне больше ничего сказать, он отстранился и встал с постели. Коленка лишилась тепла ладони, и я почувствовала, что и сама по дурости теряю тепло его отношения к себе. И привстала.

— Кирилл…

Не обернувшись, он вышел, а я упала на постель. Вот ду-у-ура!!!

Телефон смолк, а потом опять зазвонил. Кирилл вернулся, передал мне сотовый. Взглянув на номер, готова была застонать — Кристоф. Откуда он взялся на мою голову! А тут еще один застыл перед постелью и смотрит так внимательно. С другой стороны, мне нечего скрывать. Вздохнув, ответила на звонок:

— Да, Кристоф.

— Ты занята?

Зная, что мне нужна практика, по привычке он заговорил на испанском, и я перешла на него.

— Нет, только ложусь.

— Ты уже дома? Как ты?

— Дома. Устала, проездила целый день. Возила родителей Алекс, организовывали похороны.

— Сочувствую. Кстати, об Алекс. Она оставила свой телефон у Богдана. Он хотел узнать, когда она сможет заехать за ним или лучше ему привезти?

— Не знаю. Давай я у нее завтра спрошу.

— Хорошо. Позвони мне тогда, я ему передам.

— О’кей.

Повисла пауза. Лично я не знала, о чем еще с ним разговаривать, ведь о дружеском общении для меня больше не могло быть и речи.

— Ты устала. Отдыхай, — все понял Кристоф, но не собирался сдаваться. — Желаю тебе сладких снов, душа моя.

— Спасибо.

Я сбросила вызов и посмотрела на Кирилла.

— Что он хотел?

— Сказал, что Алекс оставила телефон у Богдана. Хотел, чтобы я узнала, она приедет за ним или лучше Богдану привезти.

— Ты всегда говоришь с ним на испанском?

— По возможности, мне нужно практиковать язык.

— Что-то еще спрашивал?

— Спросил, дома ли я.

— Ты понимаешь, что он мог спрашивать это не просто так и сегодня ночью к тебе нагрянут гости?

— Что ты предлагаешь? Скрываться и убегать из собственного дома?! — воскликнула я.

Кирилл задумчиво смотрел на меня, а потом решительно сказал:

— Сегодня я останусь у тебя.

Я удивилась, а потом и вовсе округлила глаза — Ольховский стал раздеваться.

— Ты что делаешь?!

— Снимаю одежду. Не привык в ней спать, знаешь ли. Ты переодеваться будешь? Хотя ты устала, даже встать не можешь, — поддел меня, — ложись так.

— Слушай, это не очень хорошая идея, — занервничала я, когда он взялся за пряжку ремня.

— А как по мне — замечательная!

— Кирилл!

Но мой приглушенный писк совпал со звуком расстегиваемой молнии, и он снял джинсы.

— Ты что-то хотела? — прозвучало насмешливо. Нет, он просто специально дразнил и провоцировал меня!

— В зале есть мягкий диван.

— Замечательно. Перенести тебя туда? — с преувеличенной заботой спросил Кир. — Учти, спать я сегодня буду рядом. Знаешь ли, не хочу, чтобы тебя придушили, когда я лежу в соседней комнате.

Ой, что-то мне тоже этого не хотелось, но и вид Кирилла в одних боксерах спокойствия не внушал!

— А можно… чаю? — произнесла первое пришедшее в голову. Все что угодно, лишь бы потянуть время.

— Серебрянская, если ты что-то задумала… — сузил глаза Кир.

— Пожалуйста!

Я постаралась сделать само невинное выражение лица.

— Вот только встань с кровати… Отшлепаю! — пригрозил он и, сложив аккуратно свою одежду на стул, вышел из комнаты. В одних трусах!

Мой взгляд заметался по комнате. Что делать?! Выставить Ольховского я точно не в силах, разные весовые категории все же, но спать с ним?! Я села на постели, собираясь встать и переодеться. Валялась у меня пижама с брюками. Удобная, ни капли не эротичная. Я спала в ней, когда в доме было холодно. Чуть не встала с кровати за ней, но замерла. В памяти всплыла угроза Кирилла, и перед мысленным взором предстала яркая картина того, как с меня стаскивают пижамные штаны, чтобы отшлепать. Картинка почему-то имела эротический окрас, и у меня запылали щеки.

У-у-у, демон! Глухо застонала, осознав, что не буду провоцировать его. Убрала покрывало с кровати и, расстроенная, залезла под одеяло. Повернувшись на бок, задом к двери, улеглась поудобнее, мечтая заснуть до его прихода, а там уж трава не расти.

Когда вернулся Кирилл, я усиленно старалась задремать и на его появление никак не отреагировала.

— И кому я делал чай?! — проворчал он.

Прозвучало совершенно беззлобно, как будто чего-то подобного и ожидал. Я с трудом подавила улыбку. Чай был лишь поводом удалить Кира из комнаты. Я получила передышку и время успокоиться, но все оказалось напрасно. Свет погас, и постель прогнулась. Мое сердце пустилось вскачь. Ольховский в моей постели — с ума сойти!

Я напряглась, прислушиваясь к каждому его движению. Одеяло натянулось, и Кирилл лег. От волнения вся сонливость слетела с меня, и приходилось следить за дыханием, чтобы оно было ровным. Поверить не могла, что это происходит со мной!

Кирилл лежал без движения, но расслабиться не получалось. Напряжение лишь возрастало с каждой прошедшей минутой. Положение было пикантное. Я боялась каких-либо поползновений в свою сторону, так как понятия не имела, как реагировать на них, но при этом ждала их. Не верилось, что он вот так просто заснет. Ситуация усугублялась тем, что я не видела его и ориентировалась только на слух.

Когда прошло порядочно времени и я уже стала убеждать себя, что он просто спит, Кирилл повернулся на бок и придвинулся ко мне, положив руку на талию. Недовольно замычала, вроде бы спросонья, стоило ему прижать меня к себе.

— Спи, я сегодня приставать не буду.

Сегодня?! Такое заявление совсем не успокоило. Так и хотелось спросить: «А когда будешь?» Мысль о том, что он все же планирует приставать, крайне взволновала. Кирилл как будто подслушал и продолжил шокировать.

— Я возьму тебя утром, когда ты еще будешь разомлевшая после сна.

Возбуждение мощной волной прокатилось по телу. Сразу стало жарко. Злость на реакцию собственного тела и возмущение от его самоуверенного заявления заставили меня нарушить молчание.

— Ольховский! — зашипела я и предприняла попытку вырваться.

— Спи, — рассмеялся он, без труда удерживая меня. Не удалось разжать захват его руки, а он еще и ногу навалил, полностью пленяя.

— Считаешь, что я засну после такого заявления? — возмутилась я, продолжая извиваться.

— Считаю, что ты хрюшка и бессовестно пользуешься моим хорошим отношением к тебе.

И он положил мне подбородок на макушку. Я замерла, так как в его словах была доля истины. Он носится со мной, помогает. Сегодня накормил, сделал массаж, вон даже чай пошел заваривать. Испытала облегчение от того, что он просто дразнил меня, и с его стороны это была маленькая месть. А легкое разочарование предпочла проигнорировать, чувствуя себя глупо из-за того, что поверила.

— Спи, — повторил Кирилл, и я расслабилась. Прозвучало успокаивающе, мне даже почудилась нежность в голосе.

— Ногу убери, — все же ворчливо попросила его. Между нами был мой плотный халат, а вот ноги соприкасались кожа к коже.

Кирилл убрал ногу, а насчет руки на моей талии я промолчала. После того как расслабилась, лежать в его объятиях оказалось неожиданно приятно. Он больше не лез с разговорами, и сама не заметила, как пригрелась и провалилась в сон.

Богдана разбудил настойчивый звонок телефона, и он с трудом открыл глаза. Вчера они с Кристофом засиделись допоздна, вспоминая прошлые деньки, и голова трещала неимоверно. Взглянув на дисплей сотового и увидев время — два часа ночи — и имя звонившего, забористо выругался на латинском. Отца никогда не заботила разница во времени. Если он не спит, то и другие не должны.