Пушки же были в разработке самые простые – бронзовые, дульнозарядные. По нынешним временам и это было «вундер ваффе», так что мудрить Ричард не стал, приказав лишь добиться минимального веса при оптимальных характеристиках.

– Что-нибудь ещё, милорд?

– Да, Сир. – Гийом де Баскервиль положил на стол подзорную трубу.

– Ух ты! – не сдержался король Англии и принялся рассматривать окружающее через оптику. – Мутновато, но всё равно хорошо. Кратность примерно четыре.

– Позвольте, Сир? – попросил новую игрушку де Сабле.

– Извольте, Магистр. Можете оставить её себе, меня не устраивает качество. Напоминаю, милорды, ваше совместное ведомство является самой большой тайной нашей армии. Сами видите, что ни в порохе, ни в пушках, ничего особо сложного нет, все наши враги в силах это повторить, а тогда мы умоемся кровью.

– Это понятно, Сир, – ответил за обоих Великий Магистр. – Все меры секретности исполняются даже внутри нашего Ордена.

– Хорошо, – подвёл итого совещанию Ричард. – Умирать мы не боимся, но и не торопимся. Вынужден вас покинуть, милорды, у меня семейное мероприятие.

Семейным мероприятием был обед, излишне торжественный и церемонный, но на этом настояла мать. Война-войной, но какие-то приличия должны соблюдаться, тем более членами королевской фамилии. Спорить по такому ничтожному поводу с такой амбициозной женщиной, английский король посчитал неразумным, поэтому, освежив гардероб, пошёл на второй, а значит уже традиционный, семейный обед.

Короля уже ждали, когда он вошёл в малую трапезную, узкий круг родственников собрался вокруг Алиеноры Аквитанской и внимал ей, развесив уши. Раймунд Тулузский почтительно поклонился вошедшему Ричарду, а дамы присели в глубоких книксенах.

– Уже плетёте заговоры, маман, – усмехнулся Ричард, приглашая всех присесть к столу.

Судя по тому, что вся семья, кроме Алиеноры, отразила на лицах неловкость и лёгкое раскаяние, шутка короля попала в цель.

– Заговоры направлены на подрыв королевской власти, а я занимаюсь её укреплением, – невозмутимо бросила железная герцогиня, первой занимая своё место за столом.

– Очень интересно, – подпустил в разговор иронических ноток король Англии. – Вы всерьёз считаете, что моя королевская власть слаба настолько, что её можно укрепить вашими интригами внутри нашей семьи? И в чём-же моя слабость, маман? Где я просмотрел врага, которого узрели вы?

– Я говорила не о военных делах, сын…, Сир, – запнулась в словах Алиенора. – В них вы, конечно, понимаете больше меня, но после каждой войны наступает мир. Правильно заключенный мир – это и есть правильный итог войны.

– Очень интересно. А я всегда думал, что правильным итогом любой войны является победа над врагом. Значит вы тут агитируете за мир с сарацинами? – продолжил веселиться Ричард.

– Причём тут сарацины?

– Так я вроде пока больше ни с кем не воюю, маман.

– Это только потому, что новости о ваших художествах ещё не достигли Европы, Сир. Святой Престол вы уже точно против себя настроили.

– Вы полагаете, что их сильно расстроит новость о взятии Иерусалима?

– Их расстроит то, как ты обошёлся со священниками. Не паясничай, Ричард.

– Переживут, – голос короля был полон презрения. – У меня были веские основания им не доверять, среди них наверняка полно сарацинских шпионов. Как только представится такая возможность – отправлю их на суд в Рим. Так что вы ошибаетесь, маман, война со Святым Престолом мне точно не грозит.

– Император наверняка будет добиваться от Папы наложения на тебя интердикта.

– Это будет большим подарком с его стороны. Я давно ищу повод поддержать короля Франков в Бургундском вопросе, но пока никак не могу найти.

– Ты хочешь поддержать Филиппа-Августа? – совершенно искренне изумилась Алиенора Аквитанская.

– Хочу, маман. Но чтобы поддержать предателя и мерзавца, мне нужен веский повод, иначе меня свои же не поймут.

– Но зачем тебе это, братик? – не выдержала Джоанна.

– Без моей поддержки Филипп слишком быстро проиграет, сестрица. А я хочу, чтобы он продержался хотя бы года три-четыре, пока я буду занят Азией и Африкой, а так же обзаведением наследниками. – Ричард нежно погладил руку Изабеллы Иерусалимской.

– Неожиданно… – совершенно растерялась железная герцогиня.

– Поэтому я и прошу вас не лезть в политику, маман. Во всяком случае, с собственными интригами. Помогите мне лучше посильнее разозлить императора, к этому у вас, определённо, большой талант.

– Помогу. Только сначала нужно всё хорошенько обдумать.

– Думайте, маман, время у вас есть. А пока прикажите готовиться в дорогу, завтра мой двор переезжает в Дамиетту. Пора дать сарацинам понять, что неприятности для них только начинаются.

– Что, прямо завтра? – удивилась Джоанна.

– А чего тянуть? В Иерусалиме я все запланированные дела уже закончил, пора заняться твоим приданным, а оно ждёт нас в Египте. Не могу же я свою любимую сестру выдать замуж как нищенку.

С послом короля Франков, епископом Бове, Филиппом де Дрё, Ричард встретился в лагере при Яффе, в греческом ресторане Нового порта.

– Итак, ваше преосвященство, времени плести словесные кружева у нас нет, сегодня вечером я отплываю в Дамиетту, поэтому давайте сразу ближе к делу. Ваш король принял моё предложение по Бретани?

– Принял, Сир. Как только будут получены оговорённые тридцать тысяч марок, герцог Артур и его мать будут незамедлительно переданы графу Лестеру.

– Своё серебро он получит прямо в Париже от Тамплиеров, позже я с ними рассчитаюсь. А что насчёт признания моей приёмной дочери наследницей Монферрата?

– Это обсуждаемый вопрос, Сир. Вы ведь понимаете, что это признание станет поводом для войны?

– А разве моему венценосному брату не нужен такой повод? – наигранно удивился Ричард, проворно поглощая запечённых на гриле креветок. – Мне казалось, что он горит желанием решить Бургундский вопрос. Повод я ему даю, причём очень изящный. Что может быть благороднее, чем защитить сироту от произвола жадных родственников?

– Это обсуждаемый вопрос, Сир, – повторился Филипп де Дрё. – На обещанные за поддержку в этом вопросе пять тысяч марок, мой король желает приобрести оружие и доспехи.

– Что-то конкретное?

– Длинные копья и дамасские[108] доспехи, Сир.

– Это немного посложнее, чем уладить дело серебром, но, пожалуй, я соглашусь. Количество, цену и сроки поставки вам придётся оговаривать с Гийомом де Баскервиль, сеньором Антепа. Сразу предупреждаю, что и доспехов, и копий пока не хватает и нам самим, поэтому подойдите к решению вопроса творчески. Сеньору де Антеп требуются поставки ясеневой древесины и работящие обученные сервы, кузнецы и столяры, чтобы расширить производство. Полагаю, вам это будет не трудно обеспечить?

– Насчёт древесины не уверен, а с сервами вопрос решим, Сир.

– С древесиной тоже решите. Ясень в ваших краях не редкость. Что-то ещё, ваше преосвященство?

– Да, Сир. Мой король интересуется, что ему полагается за участие во взятии Аккры?

– Он же уже получил от меня Жизор.

– Насколько я знаю, Сир, Жизор отошёл моему королю в счёт щитовых выплат с Нормандии за десять лет.

– Насколько я знаю, ваш король при осаде Аккры себя ничем, кроме интриг, не проявил. Если бы он не поддержал эту скотину – Австрийского герцога, мы взяли бы Иерусалим ещё два года назад.

– Политика, Сир. Мой король сожалеет о случившемся, но на долю рассчитывает.

– Я тоже сожалею, но на долю он рассчитывает зря. Во всяком случае пока. Вернёмся к этому вопросу, когда уладим все остальные. Политика, ваше преосвященство, – передразнил епископа английский король. – Сначала освобождение Артура, потом признание Монферрата за Марией, а после можно будет обсудить и компенсацию за Аккру. Азия большая, найдётся в ней владение и для вашего короля. Допустим, Смирна[109], а что, почему бы и нет, но только когда у меня дойдут до неё руки.