В Иерусалим английский король ехал для встречи с Папой. Начавшийся кризис среднего возраста поселил в его душе тоску, и ему не терпелось с кем-нибудь этой тоской поделиться. Как же ему сейчас не хватало рядом верного друга Робера де Сабле, но ничего не поделаешь. Робер достоин гораздо большего, чем быть психоаналитиком, то есть исповедником, пусть даже и целого короля. Шанс ему для этого предоставлен, а дальше пусть всё решит Судьба.
Сначала Ричард хотел посвятить в тайну Ицхака Левита, но потом передумал. Рассказывать расовому еврею о том, что его соплеменники со временем подомнут под себя весь мир, было неразумно. Да, именно они, возглавив, тянули тот мир к Апокалипсису, но может именно это им и нужно, может быть именно это и является их тайной целью. Секта же. Неизвестно, как отреагирует граф Савойи на решение короля помешать этому безобразию, не зря же эту секту Моисей сорок лет в пустыне зомбировал. Какие им там прошили психокоды никто не знает, а терять друга не хотелось. Да-да, друга. Соратника. И, к тому-же, незаменимого помощника.
А Папу было не жалко, работа у него такая. К тому-же, Целестин III наверняка теперь войдёт в историю как Величайший из Пап, Святой и Равноапостольный. И всё это благодаря только ему, Ричарду. За Папой теперь должок. Он просто обязан был принять на себя часть тоски, угнетающей душу английского короля и облегчить его ношу.
В Иерусалиме велись масштабные археологические раскопки. Они были предприняты по настоянию Ричарда, с целью найти фундамент того самого дворца Ирода Великого, в котором Понтий Пилат допрашивал Христа накануне казни, и попытаться его реконструировать. Папа по началу был категорически против, но английский король сумел его переубедить. Никакого кощунства в этом нет. С момента разрушения иудейского Города и Храма легионами Тита Веспасиана, его перестраивали минимум три раза. А сейчас пришла пора четвёртого. Что же плохого в том, чтобы найти и восстановить знаменитый дворец, вместо того чтобы на его месте устроить, например, рыночную площадь? В чём большее кощунство и святотатство?
Когда нашли фундамент и почти достоверно убедились, что это тот самый, Папа стал главным археологом и реконструктором. Теперь он горел желанием разыскать и восстановить то здание, в котором проходила Тайная Вечеря. Вряд ли найдёт, конечно, это ведь не дворец, а обычный дом одного из горожан, но стремление похвальное. К тому-же полезное. Что не говори, а археология – это не теология, а настоящая наука, которая форматирует заглючившие от догм и канонов мозги.
В Иерусалим Ричард въехал, когда солнце уже ложилось на горизонт. Западные ворота города теперь не запирались даже на ночь, многие паломники теперь путешествовали в сумерках, чтобы не изнурять себя дневной жарой, благо, сбиться с дороги и потеряться сейчас было невозможно даже в темноте. Иерусалим же теперь вообще никогда не спал. Жители спали, видимо по очереди, а сам Город никогда.
Папа тоже взял привычку отдыхать днём, а работать ночью. Четыре керосиновые лампы давали достаточно яркий свет, а специально для него сделанные очки позволяли лично работать с документами, возможность, которую он утратил ещё до помазания на Святой престол, вернулась к нему на Святой земле. Вернулась, благодаря Ричарду. Целестин III отложил очередной древний манускрипт и подумал о короле. То, что Ричард не христианин, для Папы было очевидно. Но он не был и врагом христианства, всячески способствуя его единению, возвышению и расширению пределов. Методы у него, конечно, варварские, как например устроенная чистка Конклава, но ведь эта чистка была действительно нужна, а других методов просто не было. Во всяком случае, сам Понтифик ничего столь же эффективного, но менее вызывающего, придумать не мог. Тем более, что ни одного приличного, или просто безобидного кардинала висельники Ричарда не тронули, вырезав самых оголтелых и невменяемых, которые любили Себя в христианстве, а не Христианство в себе. На пути к полному объединению теперь стоял лишь Константинополь с его Вселенским Патриархом, но Папа был уверен, что король Англии устранит эту проблему ещё до его смерти.
Целестин III, в миру Джачинто Бобоне Орсини, непогрешимым себя не считал, гордыня была тем самым грехом, который он так и не сумел в себе победить. Войти в историю Папой, при котором объединилось христианство, было теперь его заветной мечтой, и эту мечту ему опять же подарил ему Ричард. Подарил в тот момент, когда казалось, что эта жизнь уже закончена.
Размышления его прервал цокот копыт небольшого отряда, приближающегося к резиденции. Непонятно каким образом, но Папа почувствовал, что за гость к нему пожаловал, спинным мозгом, наверное, и не ошибся. Через минуту в его кабинет вошёл король Англии.
– Искренне рад видеть вас в добром здравии, Ваше Святейшество. – Ричард приложился к руке Папы без всякого намёка на религиозный трепет, лишь исполняя общепринятый ритуал, и принюхался – Прикажите немедленно проветрить. Использовать четыре лампы в таком небольшом помещении – опасно для здоровья. Огонь съедает кислород, который необходим нам для дыхания. Если вам нужен свет, необходимо озаботиться вытяжкой. Дым от ламп не виден, но он есть.
– Я тоже искренне рад вас видеть, Сир. – Папа не счёл уроном чести ответить королю лёгким поклоном и отдал распоряжение открыть все окна – Святая церковь в моём лице счастлива видеть своего Паладина.
– Сегодня вы должны называть меня сын мой, Ваше Святейшество, ибо прибыл я на исповедь.
Всего лишь год назад, Папа мечтал услышать исповедь английского короля, но в это мгновение он слегка оробел. И не удивительно. За год Ричард вырос из вождя крестового похода в поистине исполинскую фигуру. Он и «Гнев Аллаха», и кумир европейских рыцарей, и если не Архангел, то как минимум новый Апостол. Каково это, принимать исповедь у настоящего Апостола? Впрочем, отказаться было невозможно.
– Пройдём в исповедальню, сын мой?
– Нет. Когда тут проветрится, пусть подадут приличного вина. Исповедоваться буду здесь. Но исповедь моя будет длинной, поэтому придётся иногда промачивать горло.
Рассказ Ричарда о своих приключениях (или злоключениях?) в другом мире и после возвращения оттуда занял почти три часа. Подумать только. Двадцать первый век, а Второго Пришествия так и не случилось, люди превратились даже не в зверей, а в опарышей, доедающих труп человеческой цивилизации, а Святая церковь венчала содомитов. Не зря Папа боялся это услышать. В том, что Ричард не врёт, не было никаких сомнений. «Господи, дай мне сил вынести этот груз!»
– Значит, Земля и правда круглая, и вращается вокруг Солнца? – Целестин III впервые, после начала исповеди приложился к своему кубку с вином, но руки его предательски дрожали.
– Правда, Ваше Святейшество, – угрюмо кивнул Ричард. – Мне нет никакого смысла вам врать, вы и так на моей стороне. Мне лишь хотелось сгрузить на вас часть той тяжести, что наполняет мою душу. Как уставшему верблюду, уступить свой груз более бодрому. Извините.
– Вы всё сделали правильно, сын мой. Господь взвалил на вас воистину неподъёмную ношу, но вы её до сих пор каким-то образом тащите. Я восхищаюсь вами, Сир. И если моё старческое плечо хоть в чём-то послужит для вас подмогой, то нагружайте и второе. Только вы догадываетесь о том, что нужно делать дальше, а значит моя задача – помогать вам во всём. Давайте встретимся через день, или лучше два, мне нужно время подумать, прежде чем давать советы.
– Ещё раз прошу простить меня, Ваше Святейшество. Послезавтра в это же время я приду на продолжение исповеди. Вернее, за вашим вердиктом на неё. – Ричард допил из кубка вино, молча поднялся и молча вышел. Не дожидаясь ни отпущения грехов, ни благословления, ни причастия.
«Ничего из этого ему не нужно. Он уже воспарил над этой суетой. А груз свой отдаёт, чтобы воспарить ещё выше.» – подумал Папа, глядя в спину уходящего короля – «А я ведь ему завидую…» – Целестин III залпом осушил свой кубок и отправился отдыхать. Утро вечера мудренее.
