Я выхватил из воздуха золотой шнур, стегнул им вверх, повис на нем, потянул на себя, напрягая мышцы. Тусклые звезды исказились, пространство, невидимое для обычного человеческого глаза, пошло складками.

Зловещий силуэт навис надо мной, занеся лапу, и я разжал пальцы.

Упругий удар «выпрямившегося» неба мягко дал по ушам, и не ожидавший этого снеговик улетел вверх, упав ярдах в сорока от меня. Я положил левую ладонь на запястье правой руки, выпустив в свет череду воющих знаков. По крайней мере пятнадцать из них попали в грудь одушевленного, перелезшего через ствол упавшего дерева, опрокинули на спину.

Еще несколько деревьев с жалобным треском рухнули, лишь чудом не пришибив меня. Уверен, что все эти сияния и вспышки видны за много лиг. В том числе и тем, кто сейчас спешит сюда через озеро.

Фигура — знак. Знак — фигура. Чередуя их и пробуя разные комбинации, я отступал к охотничьему домику, следя за тем, чтобы одушевленные не взяли меня в кольцо. Они не издавали никаких звуков, а их глаза горели зловещим алым светом. Несмотря на все мои усилия — пятерка оставалась на ногах, хотя двое и выглядели основательно потрепанными.

Длинный, жаркий язык пламени ударил у меня из-за спины, с жадностью обнял кособокий силуэт. Гертруда без шапки, растрепанная и рассерженная, крикнула мне:

— Добивай!

Пламя заставило других одушевленных отшатнуться, отступить во мрак, но она уже перевела струящийся огонь на следующего снеговика. Я же бросился к обгоревшему.

Не сказать, что он развоплотился, лишь чуть подтаял по краям, но пока мало что соображал. Я ударил знаками-когтями, выросшими у меня на пальцах, махая руками, точно мельница, стараясь причинить ему как можно больше вреда.

Одушевленный в ответ едва не оторвал мне голову своими ветками. Наверное, так бы и произошло, если бы не появившаяся призрачная горгулья, плюнувшая в него огненным шаром. Это его отвлекло, и я нанес еще несколько ударов по израненному, но все еще «живому» противнику.

Две горгульи защищали Геру, посылая в лес огненные шары величиной с арбуз. С каждым таким выстрелом призрачные создания истончались, а затем и вовсе исчезли, оставив после себя горящие деревья.

— Вместе! — сказал я Гертруде.

Наши знаки пригвоздили одного из нападавших к земле, на какое-то время остановив. Но еще три фигуры медленно обходили горящие деревья, намереваясь отрезать нам дорогу к дому.

Три. Не четыре, как должно было быть.

— Где Эрик?!

— Внутри!

— Черт!

К крыльцу мы подбежали как раз в тот момент, когда по ступеням скатилась голова снеговика. В дверном проеме появилось раздраженное Пугало с обнаженным серпом. Оно явно было не в восторге от того, что какие-то снежные уроды без приглашения завалились к нему в гости. Пугало вытолкнуло на улицу уже одевшегося Эрика и захлопнуло у нас дверь перед носом. Мол, к вам пришли, сами и разбирайтесь.

— Еще трое, — мрачно сказал я, следя за неспешным приближением. — И погоня из законников по озеру. Оторвемся?

— От людей — возможно. От этих тварей — нет. Они, в отличие от нас, не знают усталости.

— Мы не справимся с ними. Потребуется слишком много знаков, чтобы их убить. У нас двоих нет такого количества сил.

— Твои предложения?

— Попробую попросить у Пугала серп. Кажется, он так же эффективен, как наши отсутствующие кинжалы. Эрик, не лезь вперед.

— Я просто хотел помочь.

— Ты ничем не поможешь. Гера, тебе надо уводить его. Я их задержу на несколько…

Фигура, созданная Эриком, была мне знакома. До этого я видел ее только один раз, когда законница Ханна уничтожила одушевленных велефа, но я так и не понял, как ее создавать.

Рубиновые астры вспыхнули под ногами снеговиков, выпивая из них силу, развоплощая и превращая в обычные груды снега. Все было кончено легко, просто и без всяких усилий.

Глаза у Геры были изумленные. Мы оба посмотрели на ухмыляющегося Эрика.

— Может, в следующий раз вы все-таки не будете отказываться от моей помощи?

Той ночью поспать нам больше не удалось. До самого утра преследователи наступали нам на пятки, и только магия Гертруды помогла сбить их со следа. Мы же по дуге вернулись к озеру и продолжили путь. День выдался очень тяжелым, лишь за полночь мы добрались до обжитых мест и, сняв комнату у какой-то древней старушки, проспали чуть ли не сутки.

Еще четыре дня потребовалось для того, чтобы добраться до Эринбрауга и оказаться в герцогстве Удальн. По счастью, за время пути с нами не произошло ничего непредвиденного. Нас действительно потеряли. Во всяком случае, на время.

Мы остановились в одном из лучших трактиров города, узнав его адрес из письма в ближайшей конторе «Фабьен Клеменз и сыновья». Именно здесь нас должны были «подхватить» другие стражи, чтобы помочь Гертруде доставить мальчишку в Арденау.

Пугало ушло шататься по городу, Проповедник решил проинспектировать местные церкви, Гера без устали расспрашивала Эрика о его удивительном даре и пыталась (пока еще только на бумаге) воссоздать фигуру, с помощью которой он сделал то, что не смогли двое опытных стражей. Мальчик не учился в нашей школе, не знал основ рисунков и нужных терминов, и потому частенько их общение напоминало беседу людей, говорящих на разных языках и почти не понимающих друг друга.

— Он мыслит совсем иными категориями, — как-то сказала мне колдунья. — Его сила огромна, он бесконечно талантлив, но я не понимаю даже толики того, что он пытается рассказать. Такое впечатление, что его уже успели научить совершенно по иной системе.

— Но это невозможно. Он самоучка.

— Очень талантливый, Синеглазый. И, боюсь, нам придется ломать все его установки и учить заново, по системе школы Арденау. Если у нас все получится — он может стать одним из самых сильных стражей за последнюю тысячу лет. Я никогда не видела таких способностей. Понятно, почему Орден его украл.

Сегодня она попыталась дать мальчишке самые азы базовых знаний, и я, чтобы не мешать, спустился в зал таверны, думая о том, что меньше чем через день мне придется расстаться с Гертрудой. И опять неизвестно на сколько. Ее путь лежал в Арденау. Мой — в Дерфельд, где мне следовало вновь искать следы создателя темных кинжалов.

— Господин ван Нормайенн, доброго вам дня, — сказал высокий черноволосый литавиец с запавшими щеками. В руках он держал две кружки, до краев наполненные белым эринбраугским пивом. — Помните меня?

— Конечно. Мессэре Клаудио Маркетте. Мы встречались с вами в Ливетте во время чудесной игры в квильчио. Присаживайтесь.

Законник благодарно кивнул, поставив одну кружку передо мной:

— Очень любезно с вашей стороны. Как ваши дела?

— До последней минуты были более чем хороши.

Он понимающе улыбнулся.

— Какими судьбами вы здесь? — спросил я, попробовав пиво и вытерев пену с губ.

— Исключительно ради вас, господин ван Нормайенн. Думаю, вы это и так прекрасно поняли.

— Ну конечно. Я просто несколько удивлен, что именно вы пришли сюда. И неужели в одиночку?

— О! В этом нет ничего удивительного, страж. Дело в том, что я счел это очень разумным. Подумал, если вы увидите знакомое лицо, то сперва хотя бы выслушаете, прежде чем станете делать глупости. Что касается компании — то она ждет на улице. Не только мои люди, но и городская стража. Я большой гуманист и, признаться, хотел бы решить все недопонимания с помощью слов, а не оружия. Как поживает любезная госпожа фон Рюдигер?

— Неплохо.

— Она наверху? С мальчиком? — И, видя, что я не собираюсь отвечать, с пониманием улыбнулся. — Господин ван Нормайенн, я искренен в своих желаниях. А сейчас главное из них — не допустить кровопролития. Но если колдунья начнет использовать волшебство, все мои надежды рухнут.

— Ваша мечта и так неосуществима, мессэре. Один страж уже погиб.

Он печально кивнул:

— Верно. Здесь нет никаких оправданий. В тот момент операцией руководил не я, и все полетело к черту. Хочу лишь заметить, что ни один из законников не участвовал в этом. Людям, которых мы наняли, был дан четкий приказ — вернуть ребенка и никого не трогать. Они перестарались. Исполнители уже получили по заслугам от вас. Руководители получат в ближайшее время. Они допустили ряд серьезных ошибок.