Рухнул на снег, испуская сквозь поры едкий смрад серы.

— Я больше не в твоей власти, — сказала ей светлая сущность, шагнула из сарая и растворилась в тусклом свете заходящей луны.

Глотка демона исторгла столь грязные богохульства, что мне подумалось — если их услышат на небесах, то точно пришлют сюда ангела, чтобы он выжег этот городок со всеми, кто не пропустил мимо ушей мерзкие слова адского создания.

— Сраная праведность и самопожертвование! — наконец просипела она. — Этот кислый уродец на Небесах рад забрать к себе всех жалких тварей, стоит им лишь задуматься о других! Ненавижу!

Демон нехорошо посмотрел на нас:

— Дома меня ждет неприятный разговор. Но прежде чем я уйду — сверну вам шеи!

— Постой-ка! — возмутился я, хотя внутри все похолодело. — Мы выполнили свою часть сделки и нашли прячущуюся темную душу. Не наша вина в том, что ты ее упустила!

— Сделки?! Ты такое же пустое мясо, как и все вы, созданные по образу и подобию. Сделки с демоном действительны лишь с контрактом, подписанным кровью. Все прочее — слова, которые унес ветер.

— Выходит, ответа на любой вопрос ждать не придется. — Львенок, не скрываясь, держал в руках пистолет.

Демон хихикнул:

— Уверена, твои вопросы очень скучны. Но ты попробуй. Развлеки меня.

Вильгельм покачал головой:

— Мне ничего не нужно от адской твари.

— А тебе, страж?

У меня был вопрос.

— Я хочу узнать, где Кристина.

Несколько мгновений она думала, затем клацнула зубами:

— Ищи на кладбище. В Марздаме.

И в этот момент вперед вышел Проповедник и дрожащим голосом произнес:

— Pater noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen tuum…

— Не смеши меня, душонка! — отмахнулось чудовище. — Сила твоего кваканья не вызовет у меня даже мигрени.

Но Проповедник продолжал читать «Отче наш». К нашему сожалению, никакого результата это не дало.

— Огради меня, Господи, силой животворящего креста Твоего и сохрани меня в эту ночь от всякого зла… — вдруг раздался голос с улицы, и эффект от него был такой, что демона ударил в спину невидимый кулак, и он, взмахнув руками, сделал несколько шагов вперед и только после этого обернулся с рассерженным ревом, ничуть не уступающим рыку Цэкутула.

— Святой Архангел Михаил, вождь небесных легионов, защити нас в битве против зла и преследовании дьявола… — Женский голос, похожий на хрустальный ручей, начал читать другую молитву одновременно с первой, и сила ее слов ударила обнаженную тварь под дых, заставив упасть на четвереньки.

Впрочем, наложница дьявола тут же вскочила на ноги, бросившись на людей.

— …в руки твои, Господи, Иисусе Христе, Боже мой, передаю дух мой…

— …будь нашей защитой! Да сразит его Господь, об этом мы просим и умоляем.

Демон точно врезался в стену, отлетел назад, покатившись по снегу, разбрызгивая вокруг черные капли дымящейся крови.

Студент был без шапки, бледный, перекошенный, похожий на взъерошенного потрепанного воробья, но смело шел вперед, на адскую тварь, выкрикивая молитву. Рядом с ним шагала госпожа де Виль, такая же белая, с горящими от ярости глазами, в которых больше не было страха. В руках, словно щит, она сжимала свой молитвенник, обложка которого излучала мягкий жемчужный свет.

— …ты же благослови меня и помилуй. И жизнь вечную даруй мне.

— …а ты, предводитель небесных легионов, низвергни Сатану и прочих духов зла, бродящих по свету и развращающих души. Низвергни их силой Божиею в ад.

Каждое их слово, каждый слог невидимыми огненными молотами обрушивались на демона. Теперь тот мог лишь шипеть, но уже не шевелился, так как сила молитв искренних, готовых пожертвовать собой людей прижала его к земле.

— Аминь.

— Аминь!

И, когда прозвучали эти слова, демон ушел. Покинул наш мир, оставив после себя лишь закрутившийся вихрь снега да тяжелый смрад серы.

Мы распрощались со студентом в середине следующего дня, на перекрестке, возле одинокой лохматой сосны. Ему предстояло отправиться на запад, а нам на север, решать дело виконта, о котором говорила Франческа.

— Альма-матер не ждет, — улыбаясь, сказал он, пожимая нам руки. — Уважаемые профессора не любят прогульщиков, а я и так задержался на неделю. Рад был знакомству с вами, стражи.

— Взаимно, ваше высокопреосвященство.

Хендрик рассмеялся и весело подмигнул:

— Возможно, что и нет. Последние события заставили меня несколько иначе взглянуть на будущее. Мне понравилось вести борьбу с адскими тварями, и, пожалуй, я подумаю о том, чтобы развить эти способности.

— Инквизиция, — понял я.

— Вполне достойная работа в нашем мире, — пожал он плечами, как видно уже все решив для себя.

— Звание инквизитора не мешает стать кардиналом.

— Начну с малого, а там уже поглядим. Я, как и госпожа де Виль, поверил в чудеса. Хорошее было приключение, господа. Увидимся!

Он уехал на подаренной нами лошади, а мы с Львенком, сопровождаемые Проповедником и Пугалом, поспешили по пустому тракту.

— Когда я оказываюсь в Фрингбоу, меня вечно преследует какая-нибудь ерунда. Постараюсь обходить эту страну окольными путями, старина, — сказал Львенок, поправляя лямку походного рюкзака.

— Я тоже.

— Людвиг, скажи, выходит, та душа действительно была отправлена в ад по ошибке? — поинтересовался старый пеликан.

— Хм. На твой вопрос у меня нет ответа. Не ты ли время от времени говоришь, что пути господни неисповедимы?

Он потер проломленный висок, пробормотал:

— Быть может, все это было сделано ради вчерашней ночи. Как испытание. Для нее. Может, для нас, может, для вашего друга студента или для жены торговца шелком. Но что ты скажешь о том, что случилось? Темная стала светлой. Выходит, самопожертвование ради других может изменить решение Небес и открыть врата рая даже для тех, кто грешен?

— И вновь у меня нет ответа, друг Проповедник. Как оказалось, я слишком мало знаю о душах, чтобы судить о том, что произошло.

Львенок поддержал меня согласным кивком.

— А то, что демон сказал о Кристине? Что она лежит на кладбище Марздама? Ты веришь в это?

— Демоны всегда лгут, — негромко ответил ему Львенок, который, как и я, не желал верить в услышанное.

Он был прав. Но, как только я помогу ему, сразу же отправлюсь в Марздам.

А до тех пор во мне будет жить надежда, что демоны лгут.

— Дева Мария! Святые Михаил, Лука и Бенедикт! Иисусе Христе! Черт меня побери, Людвиг, я не верю своим глазам! Неужели ты привел меня сюда?!

Проповедник сиял, точно новенький флорин. Его восторг понять было несложно — не каждый день он бывает в лучшем городском борделе, месте, принимающем лишь богатых и уважаемых людей из высших сословий. Весь этот бархат, хрусталь, шелк и мрамор ослепляли и заставляли подумать, что ты оказался не в публичном доме, а в королевских покоях.

Пугало устроилось в глубоком кожаном кресле и, положив руки на подлокотники, сверлило нехорошим взглядом картину, висящую на противоположной стене. Ему явно пришелся не по душе парусник, рассекающий бурные волны.

— Без вандализма! — предупредил я его. — Я здесь на работе и не собираюсь платить за испорченную мазню только потому, что ты решишь проверить остроту своего серпа.

— Пойду. Одним глазком, — пробормотал старый пеликан, воспользовавшись тем, что я занят одушевленным.

И прежде чем я успел хоть что-то сказать, он юркнул сквозь стену. Пугало, которого плотские утехи других совершенно не интересовали, лишь надвинуло шляпу себе на глаза, показывая мне, что, раз я лишаю его возможности избавить мир от столь бездарной картины, оно собирается поспать.

— Помощи от вас, ребята, ни на медяк, — проворчал я, подошел к стеклянным графинам, стоявшим на небольшом столике возле письменного бюро, и налил себе нарарского бренди.

Солнечный напиток обжег горло, оставив на языке вкус дубовых листьев и карамели.