Однако, выбора у нее не было. Она нуждалась в проводнике, и Вещатель был всем, что она имела.

Ард Рис отложила в сторону свои сомнения о пригодности Вещателя, чтобы задуматься о том, должна ли она попросить близнецов Омсфордов использовать магию песни желаний, чтобы защитить всю их группу. Ведь она всеми силами старалась не подвергать их еще большему риску. Она помнила о своем обещании самой себе, а также и Сарис, сделать все возможное, чтобы защищать близнецов, и намеревалась его сдержать.

Кроме того, после случившегося сегодня, любой в экспедиции, обладающий магией, будет использовать эту магию, так что ей даже не придется им об этом говорить.

Она привела всю поисковую партию обратно к «Уолкеру Бо», не желая рисковать проводя ночь на открытом месте после того, что случилось сегодня. Лучше всего начать снова завтра утром, даже если это означало дважды пройти по одной и той же дороге. Она пораньше легла спать, почувствовав, что устала гораздо сильнее, чем думала.

Когда эльфийка легла, завернувшись в свое одеяло на палубе воздушного корабля, прислушиваясь к звукам ветра, дующего среди радианных тяг, на нее начало накатываться неприятное ощущение, что что–то было не так. Она не могла с точностью сказать, что именно, лишь только то, что это казалось до невозможности знакомым. Она размышляла над этим, пока не заснула — долгий, медленный процесс, — но так и не смогла определить источник.

Утром она забыла об этом, и вместе с теми же самыми членами экспедиции, которых выбрала вчера — плюс еще один тролль из команды Гарронека, чтобы заменить того, которого потеряли, — она снова отправилась в путь. Хайбер решила, что они выберут новую отправную точку и найдут другую дорогу, надеясь этим избежать проков и летающих насекомых. Для этого она сказала Фаршону пролететь на «Уолкере Бо» несколько миль на юг до места, которое, как утверждал Вещатель, тот знал достаточно хорошо, чтобы предвидеть любые опасности — если, быстро добавил он, ничего не изменилось. Он передал это все через Фаршона, больше не желая разговаривать непосредственно с ней самой. Он до сих пор был травмирован реакцией Хайбер на события предыдущего дня и опасался, что может снова разочаровать ее, по секрету доложил ей Фаршон. Он снова предупредил ее, что эмоциональное состояние Вещателя было шатким. Если она хотела, чтобы он помог, то стоит быть с ним помягче.

Хайбер не понравились такие слова Фаршона, и теперь ее тревожило, стоит ли полагаться на Вещателя из–за его нестабильного состояния. Однако выбора у нее не было, поэтому ей пришлось найти баланс между осторожностью и настойчивостью.

Когда они на этот раз покинули воздушный корабль, то оказались в гористой местности. Клыки по–прежнему образовывали стену перед ними, но теперь они столкнулись с холмистым рельефом, изрезанным глубокими оврагами, которые выглядели так, будто когда–то являлись руслами рек. Этот день, как и предыдущий, был туманным и пасмурным, солнца и неба было совершенно не видно, воздух был наполнен мглой. По ее указанию все члены группы держались близко друг к другу, входя в Клыки, друиды равномерно распределились по всей группе. Вместе с Фаршоном и Вещателем она шла впереди, а тыл прикрывали Сирша и Крейс Корам.

Всем было сказано внимательно следить за окружающей обстановкой.

Редден и Райлинг, снова оказавшиеся в середине группы, обменялись понимающими взглядами. Песнь желаний, будучи весьма универсальной, не очень хорошо определяла опасность, а их опыт такого рода был довольно ограниченным.

— Надеюсь, она не рассчитывает на нас, — пробормотал Редден своему брату, который просто кивнул в ответ.

Сегодняшний путь через Клыки был очень похож на предыдущий, но физически истощал сильнее. Чтобы двигаться то вверх, то вниз по холмам в этом каменном лабиринте, требовалось больше усилий, к тому же, хотя они и не смогли заметить источника влаги, воздух был до странности густым. Чем дальше они продвигались, тем тяжелее становилось. Никто особо не разговаривал, а если и приходилось, то шепотом и короткими фразами. Даже Редден и Райлинг, обычно привыкшие делиться мыслями и давать ироничные комментарии, молчали, сосредоточившись на том, чтобы переставлять ноги.

Дважды в течение четырех часов Хайбер давала группе возможность недолго отдохнуть. Каждый раз она разговаривала с Вещателем через Фаршона, успокаивая себя, что все в порядке и ничего необычного нет. Вещатель показывал кивками и жестами Фаршону, что так оно и было.

Тем не менее, ей было неспокойно. Примерно после двух часов в Клыках, она обнаружила, что ее компас перестал работать. Она верила, что они смогут найти выход, если придется, даже без помощи Вещателя, но не могла сказать, в каком направлении они движутся. В этой глухомани было мало ориентиров, по которым можно было отслеживать их продвижение вперед, и ни одного, чтобы отмечать дорогу назад, за исключением тех, которые они сделали сами. Вечно закрытое туманом и тучами небо не позволяло ей точно определить положение солнца днем или звезд ночью. Все выглядело одинаково. Даже после нескольких часов ходьбы она не была уверена, какое направление ведет вперед, а какое назад. Она даже не могла с уверенностью сказать, что они не ходят по кругу.

Вещатель заверил Фаршона, что они двигаются по прямой линии и приближаются к краю болота, которое она искала. Однако ее уверенность в способностях этого отшельника, уже сильно подорвавшаяся, не улучшилась. Одного его беспокойного поведения было достаточно, чтобы у нее появились сомнения. Он начал бормотать про себя, кивая и качая головой, размахивая руками и обращаясь к земле, по которой шел. Он тащился, обхватив себя руками, как будто теряя равновесие. Иногда он плакал. Когда она смотрела на Фаршона за разъяснениями, скиталец лишь пожимал плечами. Уж таков Вещатель, как бы говорил он.

Хуже всего было то, что отшельник постоянно твердил о том, что не имеет значения, что они делают, потому что все они обречены. Он говорил это только Фаршону, однако она часто оказывалась поблизости, когда он это делал. В лучшем случае, это нервировало. Хайбер в это не верила, ни на минуту не думала, что он знает о том, что случится в эту секунду и в следующую. Однако постоянное повторение этого пророчества изматывал ее, и она попросила прекратить произносить его вслух.

Но Вещатель, казалось, ничего не мог с этим поделать, даже после того, как с ним поговорил Фаршон, поэтому она оставила все, как есть.

Дорога через Клыки высасывала силы. Они шли уже почти шесть часов, и хотя на них ничего не нападало и им не угрожала никакая видима опасность, время уходило, а они до сих пор не обнаружили то болото, которое искали.

Затем внезапно запах и структура воздуха изменились; появилась свежая влажность и зловоние. Она опустила взгляд и увидела, что твердая каменистая земля местами была покрыта грязью; это говорило, что недавно здесь была вода. Она догнала Фаршона и коснулась его плеча.

Он обернулся, заметил вопрос в ее взгляде и кивнул:

— Мы уже близко, Госпожа. Болото должно находиться перед нами.

Они продолжили свой путь среди скальных образований, находя болотную траву и деревья, покрытые мхом, который имел скорее серый, чем зеленый цвет. Путь вперед стали преграждать различные растения, продвигаться вперед стало тяжелее. Края болота проявлялись в затхлых лужах и вьющимися, как змеи, заросшими тиной водными участками. До сих пор не было никаких признаков жизни, за исключением гула и треска насекомых, показывающихся лишь на короткие мгновения.

Теперь все были на взводе. До этого они не видели ничего, кроме скал и неровной земли. Сейчас появились растения и деревья, трава и сырость, и утомление предыдущего пути уступило место повышенной настороженности. Перемена в окружающей местности оказала обнадеживающее воздействие, однако внезапность этой смены нервировала.

Хайбер объявила привал и отошла на несколько шагов от остальных, снова погружаясь в глубокий транс, чтобы в точности вспомнить картины из памяти Афенглу. Она успокоилась, замедлила дыхание, вызванная магия плотно окутала ее чем–то похожим на туман, и видение пробежало перед ее глазами в замедленном темпе.