— Ваша забота трогательна, но мы умеем воевать, Слин. — Фийея поклонилась. — Позвольте нам отправиться в свои покои и отдохнуть. Нужно набраться сил перед завтрашней битвой.

И эльфы покинули зал.

— Ну что тут скажешь… — Балиндар задумчиво опустил на стол кинжал. — Эльфы выползли из своего укрытия.

Слин и Балодил тихо засмеялись.

— Эльфы знают, когда битва бесполезна, а когда возможна победа. — Златорукий с упреком посмотрел на сына и закрепил кинжал на поясе. — Поговори с Первыми и Пятыми. В прошлые солнечные циклы они использовали ту же стратегию, насколько мне известно. В этом и состоит отличие от трусости, на которую ты намекал. — Он подошел к двери. — Мы увидимся завтра. Я не хочу, чтобы меня беспокоили до рассвета, когда мы нападем на чудовищ.

Боиндил тоже попрощался с присутствующими и вышел.

Слин посмотрел на модель ущелья и крепости.

— Так, так. Значит, завтра решающий день. — Он покосился на Койру. — Вы справитесь, чародейка?

— При помощи Лот Ионана и Годы будет нетрудно обрушить скалы в ущелье. Одной мне это никогда бы не удалось, но если мы будем действовать втроем… Я уверена в успехе.

— Но что, если во время боя вам придется затратить много Силы? — Балиндар перевернул пару фигурок чудовищ.

— Я не думаю, что до этого дойдет. Во время сражения плести чары будет в первую очередь Лот Ионан. Его внутренние запасы Силы неиссякаемы, хотя я и не понимаю, как он этого добивается, особенно после того, как Балиндар уничтожил его волшебный посох. — Она с трудом подавила зевок. — Завтра мы нападем на вражеское войско и уничтожим силы тьмы. Если у солдат закончатся снаряды для катапульт, в бой пойдет пехота. Вместе с убариу, подземными и людьми выиграть бой будет не сложнее, чем… — девушка тоже перевернула фигурку, — …это.

Койра пожелала всем спокойной ночи и удалилась. Ничего не сказав, ушел и Балодил.

Слин перевел взгляд с Балиндара на Огненный Клинок.

— Не натвори глупостей. — Он погладил арбалет, так что эти слова вполне можно было принять за угрозу. — На поле боя я с тебя глаз не спущу и, если замечу, что ты хочешь предать законно избранного Верховного короля… — Не договорив, Четвертый вышел из зала. Арбалет покоился на его плече.

Пятый остался в одиночестве. Его ладонь лежала на рукояти Огненного Клинка, взгляд блуждал по модели поля боя.

— Я поступлю так, как считаю нужным.

Подавшись вперед, гном подхватил фигурку, чем-то напоминавшую Тунгдила. Подбросил ее и разрубил топором.

Убедившись, что его никто не заметил, Боиндил тихонько постучал в дверь.

— Боиндил Равнорукий? — удивился Илагин, выходя на порог. — Чем я могу…

— Впустите меня. — Не дожидаясь приглашения, Бешеный протиснулся мимо эльфа в комнату. — Простите мое вторжение, просто… дело очень щекотливое. Мне нужен ваш совет. — Усевшись, гном понурился. — И помощь, Илагин.

Тот закрыл дверь и, подтянув стул, уселся прямо напротив Боиндила.

— Вы же знаете, друг мой, я рад помочь. Что у вас на сердце?

Бешеный протянул ему флягу, полученную от Балодила.

— Понюхайте, и вы сами все поймете. Раньше она принадлежала одному жадару. Я случайно отхлебнул.

Приняв флягу, Илагин открыл ее и принюхался. Его лицо окаменело.

— Это же… эльфийская кровь!

— Именно поэтому альвы и охотились на вас. Им нужна была ваша кровь для зелья, которое превращает гномов в жадаров, — объяснил Боиндил. — Но я отпил это зелье случайно! Один из Незримых сказал, что только эльфы могут освободить меня от проклятья, которое я невольно накликал. — Он смущенно почесал нос.

Эльф, помолчав, позвал супругу. Он протянул ей флягу и, указав на Бешеного, что-то произнес на своем языке. Разгорелся жаркий спор. Гному показалось, что Фийея в чем-то не согласна с мужем. «О чем они говорят?»

— Простите, что перебиваю! — воскликнул Бешеный, чувствуя, что ситуация выводит его из себя. — Есть какое-то средство от этого проклятья или нет?

Эльфы разом повернулись к нему.

Илагин вздохнул.

— Дело в том, Боиндил Равнорукий, что мы не вполне уверены… — признался он. — Ваша вина слишком уж тяжела.

— Ох, Тион побери! Я же не знал!

— Это не важно, — раздраженно ответила Фийея. — Если вы убьете человека, не зная, что нельзя отнимать жизнь, то племя людей все равно будет преследовать вас, а поймав, предаст суду, разве не так?

Бешеный неохотно кивнул.

— Вы совершили преступление, а незнание об этом не освобождает вас от вины. К сожалению, с этим ничего нельзя поделать, — мягко сказал Илагин. — Но вы друг нашего народа, и потому, возможно, богиня смилостивится над вами и освободит от проклятия.

— Я не понимаю… Как это должно произойти? Что мне нужно делать?

Фийея взяла флягу и разрезала ее. Черная густая жидкость вылилась на пол.

— Вам нужно молиться Ситалии, Боиндил Равнорукий. Просите ее избавить вас от проклятия.

— Но… — Гном смотрел, как лужа крови растекается по полу.

Эльфийка опустила на нее полосу ткани, и та впитала жидкость. Затем Фийея бросила тряпицу в камин. Послышалось шипение, огонь на мгновение окрасился черным.

— Мне нужно… — неуверенно произнес Бешеный.

— Нет, Боиндил Равнорукий. Каждый новый глоток лишает вас части души, — перебил его Илагин.

Гном запустил пятерню в седые волосы.

— Но ничто другое не помогает избавиться от кошмарной жажды! Вы не представляете, насколько это мучительно!

Эльфы переглянулись, и Фийея сняла с пояса небольшой мешочек.

— Тут травы, которые помогут превозмочь жажду. Но проклятие будет снято только тогда, когда Ситалия простит вас. Молитесь ей, вот наш совет. Молитесь искренне и смиренно.

— Но я же ничего не сделал! — Боиндилу было противно оправдываться, но он не мог сдержаться.

— Скажите это Ситалии, — ответила эльфийка. — Мы же верим вам, ибо ваши дела говорят за вас.

— Убедите в этом богиню. — Илагин опустил ладонь на лоб гнома. — Она внемлет вашим словам, если ваша молитва будет искренна.

— А если это не поможет?

— Травы не смогут сдерживать вашу жажду вечно. Если Ситалия не простит вас… — Фийея поморщилась. — Вы сами понимаете, что с вами произойдет, друг мой.

Эльфы выразительно посмотрели на Равнорукого, давая понять, что разговор окончен.

Встав, Боиндил подошел к двери.

— Спасибо. — Гном перешагнул порог и вышел из комнаты.

«Молиться Ситалии! — проворчал он себе под нос. — Умолять богиню ушастых о прощении, еще чего! Я ни в чем не виноват! — Уныние Боиндила сменилось веселым упрямством. — Лучше я завтра умру героем! Вот! И останутся эти эльфы с носом! — Он решительно потопал по коридору к своим покоям. — Враккас мне поможет!»

Дождь лил ручьями.

Ночью началась гроза, крепость и ущелье засыпало градом. Казалось, ливень хочет смыть защитников крепости со стен и затопить все вокруг.

На рассвете буйство стихий прекратилось, но все еще моросил дождь. Несмотря на плохую погоду, Тунгдил наступление не перенес.

У четырех ворот выстроились подразделения: люди должны были наступать с восточной стороны, убариу — с западной, подземные — с северной, а гномы — с южной. Это должно было сбить с толку полководцев чудовищ и отвлечь их от главного направления атаки.

Основной удар защитники крепости намеревались нанести с юга: Тунгдил, Балиндар, Боиндил, Года, Койра и Лот Ионан выступят с гномьим контингентом, люди объединятся с подразделением подземных и предпримут ложную атаку на северный вход в ущелье, в то время как убариу будут защищать гномов с фланга.

Боиндил поднялся на стременах, осматривая ряды воинов, ждавших сигнала. Штандарты поднимались к серым небесам, гордо демонстрируя вновь обретенное согласие среди детей Кузнеца. Общая победа укрепит единство.

— Я благодарю тебя, Враккас, — прошептал Бешеный, поворачиваясь к воротам. «Пускай сегодня меня и может настигнуть смерть».