Малления все это время молчала, раздраженно поглядывая на Харгорина Смертоносного. Ради общего дела она сдерживалась, но Боиндил чувствовал, что Идо нелегко бороться со своими чувствами. С ее точки зрения, Харгорин по приказу альвов совершил слишком много преступлений. И в чем-то Бешеный был согласен с Идо.

— Мне не нравится, что мы заключили союз с черноглазыми. Они угнетали мой народ столько солнечных циклов, и тут вдруг Эфатон заявляет, что он якобы раскаивается в содеянном, хочет по собственной воле послать альвов на верную смерть и уничтожить альвийские королевства. — Малления поджала губы. — Я в это не верю.

— И кто сказал, что Третьи присоединятся к нам? — напомнил Седьмой. — Хорошо, представитель их племени стал Верховным королем, но ведь это не отменяет их ненависти к другим племенам. — Он посмотрел на Харгорина и Барскалина. — Вы можете развеять мои сомнения?

— Твои сомнения? — удивленно переспросил Харгорин, усмехнувшись. — Ты всего лишь лицедей. Ты сидишь за этим столом, потому что сам напросился. Ты никак не можешь повлиять на судьбу Потаенной Страны. Ты даже сражаться не умеешь. Хотя в качестве талисмана тебя можно взять с собой. Маленького такого талисманчика.

Барскалин расхохотался.

На лице Родарио заиграла зловещая улыбка. В этот момент он чем-то напоминал Тунгдила.

— Попытайтесь одолеть меня, и вас ждет большой сюрприз.

Койра склонилась к уху Маллении:

— Мне кажется или его лицо стало немного уже?

Идо кивнула.

— А еще в озере он растерял остатки своей бороды. — Присмотревшись, Малления увидела темную щетину на щеках и подбородке Седьмого. — Но ничего, она отрастет. И, мне кажется, будет намного гуще.

Девушки озадаченно переглянулись.

Харгорин же поднялся со стула и, набычившись, встал перед Родарио.

— Ты даже не представляешь, что тебя ждет.

— Ну почему же, — самоуверенно заявил актер. — Хотя в присутствии дам было бы неприлично заливать пол вашей кровью и размазывать ваши внутренности по стенам. Кроме того, нам есть чем заняться кроме драки.

— Прекратите немедленно! Оба! — рявкнул Златорукий.

— Видите ли, меня не воспринимают всерьез, потому что я актер. Это неприемлемо. Я задал весьма серьезный вопрос, касающийся лояльности Третьих, — возразил Седьмой. — Что, если они решат помочь альвам, как они и поступали более двухсот солнечных циклов? Если равновесие сил в Потаенной Стране изменится, племя Лоримбура понесет значительные потери, я уже не говорю о проблемах, которые возникнут с жителями Ургона, Идомора и Гаурагара. Третьим выгоднее держаться в стороне от предстоящей войны.

— В чем-то он прав, — согласилась с Седьмым Малления.

Родарио одарил ее исполненным благодарности взглядом и опустил ладони на стол.

— Поймите меня правильно. Что, если гномоненавистники нападут на Четвертых и Пятых, когда те выступят на юг? Тогда мы не сможем выиграть войну с Лот Ионаном.

— Мы верны Тунгдилу Златорукому! — прорычал Харгорин.

— «Мы»… Вы имеете в виду всех Третьих поголовно или большинство детей Лоримбура? — уточнил Седьмой. — И мне интересно, что предпримет в этом случае меньшинство? И где Свободные? Чем они заняты?

— Они окопались в своих подземных городах и отбиваются от Третьих, — наконец заговорил Барскалин.

— Вот именно! — воскликнул актер. — Третьи все еще нападают на гномов из других племен. — Он скрестил руки на груди. — При всем уважении, я до сих пор не вижу никаких изменений в их поведении.

— Дело в том, что я еще не отдал соответствующий приказ.

Все повернулись к Тунгдилу.

— Если Третьи внезапно начнут вести себя не так, как обычно, альвы могут что-то заподозрить, и план Эфатона окажется под угрозой. Северные альвы тоже узнают о наших намерениях. Именно поэтому я до сих пор не приказал прекратить атаки. Я смогу это сделать только тогда, когда Эфатон выступит в поход. До того времени Свободным придется продержаться.

Никто не осмелился ему возразить.

Боиндил откашлялся.

— Значит, завтра завалимся к Светложару, украдем из его сокровищницы самые прекрасные драгоценности, а потом дунем к Лот Ионану. Как только получим от короля черноглазых сообщение о начале войны, отправим гонцов к Третьим и другим гномьим племенам, и те нападут на ослабевшего в битве с альвами мага. — Он повернулся к королеве. — С вашей помощью.

— Отличный план, — кивнул Родарио. — Я с вами.

— И я, — согласилась Малления. — Идомор внесет вклад в освобождение Потаенной Страны. Я последую примеру своего предка, принца Маллена. У Идомора нет войска, но мои сторонники смогут помочь вам. Участники движения Сопротивления позаботятся об альвах, разъезжающих по нашим землям в одиночку. Я напишу своим братьям письма, и они нанесут удар по врагу.

— Хорошо. — Тунгдил выглядел довольным.

Седьмой опять поднял руку.

— Возможно, нам следует сообщить о предстоящем освобождении всем жителям Потаенной Страны, а не только участникам движения Сопротивления? Люди, которые почувствуют, что повеял ветер свободы, восстанут против вассалов альвов и драконников, и их уже ничто не остановит.

— Но Потаенная Страна слишком велика… — возразил Златорукий.

— Заткните уже этому актеришке рот, да покрепче, — буркнул Харгорин.

Родарио ткнул пальцем себе в подбородок.

— Если бы у меня была такая мерзкая борода, как у вас, я был бы поосторожнее в высказываниях.

Боиндил поморщился. Гномы любили пошутить и спокойно относились к грубостям, но борода — это святое.

— Ты бы лучше помолчал, если тебе дороги твоя жизнь и смазливое лицо, — шепнул он Седьмому. — Извинись.

Опять вскочив, Харгорин сжал руки в кулаки.

— Ты напрашиваешься на побои, скажи-ка мне? — возмущенно воскликнул он.

— Простите меня. — Родарио учтиво поклонился дамам, а потом схватил Смертоносного за бороду и резко дернул.

В этот же момент он локтем левой руки ударил гнома в лоб так, что Харгорин охнул.

Не отпуская бороду, Седьмой соскользнул со стула, уперся ногой гному в живот и перебросил его через себя. Смертоносный навзничь шлепнулся на пол, а Родарио, сделав сальто назад, уселся ему на грудь, до сих пор сжимая бороду. Дернув голову гнома в сторону, Седьмой прижал ступней его волосы. Харгорин не мог шевельнуться.

Боиндил был столь же изумлен, как и все остальные в комнате.

Каким-то загадочным образом в руках Родарио оказался кинжал, и актер приставил острие к обнаженной шее гнома.

— Мне кажется весьма прискорбным то, что тебя начинают воспринимать как мужчину лишь в том случае, если ты проявишь себя в бою и покоришь сердца многих женщин, — насмешливо протянул он. Было видно, что Родарио следит за каждым движением противника. — Но вас этим я смог убедить, не так ли, Харгорин Смертоносный?

В этот момент вера Маллении в то, что Родарио — слабый неудачник, окончательно развеялась. Теперь Идо воспринимала его в совершенно новом свете. Обе женщины изумленно уставились на Седьмого и не могли понять, как он сумел так быстро измениться. Такие скачки в его поведении можно было объяснить только тем, что раньше он притворялся.

Совершенно спокойно Родарио отпустил бороду Третьего и поднялся, протянув Харгорину руку.

Но Третий не принял помощи. Он был оскорблен и унижен, да и его борода лишилась былого лоска.

Боиндил понимал, что командир Черного Эскадрона никогда не простит Седьмого. «Прольется чья-то кровь».

— Какое прелестное представленьице, — ухмыльнулся Слин.

— Объясните нам, как актер мог научиться так хорошо драться, — полюбопытствовал Тунгдил.

— И почему до сих пор вы старались сделать вид, будто ничуть не похожи на своего предка, — добавила Койра. — Представляя вас с бородкой и усами, я вижу, что вы с ним просто на одно лицо.

— Я же говорил, — буркнул Бешеный. — Я это еще тогда заметил, когда он забрался на борт корабля.

Вернувшись на свое место, Родарио склонился перед дамами в шутливом полупоклоне.