— Господин президент, эту задачу я делегирую Джо Эберсону, возглавляющему проект. Вы уже знакомы с Джо. Он начальник отдела морских технических платформ УППОНИР.

В передний ряд группы пробрался бородатый мужчина с задумчивым взглядом и заговорил размеренным тоном с легким намеком на теннессийский акцент.

— Сэр, конструкция «Морской стрелы» была — а вернее, и есть — задумана как резкий скачок в подводных технологиях на много поколений вперед. Мы обошли традиционный процесс разработки, непосредственно использовав в конструкции ряд революционных технологий и передовых теорий. Мы начали с запланированного ряда технических характеристик, находившихся исключительно в концептуальной стадии. И, рад доложить, благодаря ударной работе многочисленных независимых инженерных команд по всей стране мы очень близки к спуску на воду самой передовой атакующей субмарины в истории.

Президент кивнул.

— Так расскажите же мне об этих странных придатках. Она смахивает на какую-то крылатую тварь юрского периода.

— Давайте начнем с носа. Как видите, у нее нет винта, — Эберсон указал на округлые гондолы. — Его роль берут на себя эти два наружных корпуса. «Морская стрела» будет приводиться в движение безвальным движителем. Как вы заметили, «Северная Дакота» использует ядерный реактор для приведения в движение традиционной паровой турбины, а та, в свою очередь, вращает винт, укрепленный на валу. На «Морской стреле» мы перешли к системе внешних двигателей, которая будет запитана непосредственно от реактора. Каждая из этих двух гондол с раструбами содержит мотор привода водометного движителя на сверхмощных постоянных магнитах. — Эберсон улыбнулся. — Помимо радикального снижения уровня шума, такая конструкция освобождает колоссальный внутренний объем, что позволило нам уменьшить общие габариты судна.

— А почему моторы на постоянных магнитах?

— Это если и не революционный, то уж наверняка эволюционный шаг вперед в конструкции электродвигателя, ставший возможным благодаря недавним открытиям в области материаловедения. Спекание смеси редкоземельных элементов позволяет создавать крайне мощные магниты, которые затем встраиваются в высокоэффективные двигатели постоянного тока. Мы инвестировали огромные средства в исследования по усовершенствованию таких электродвигателей, и, полагаю, они революционизируют способ привода наших будущих военных кораблей.

Заглянув в раструб одной из гондол, президент увидел, что она просвечивает навылет.

— Они кажутся пустыми.

— На самом деле мы еще не получили и не смонтировали моторы. Первый должен прибыть на следующей неделе из исследовательской лаборатории ВМФ в Чесапике, штат Мэриленд.

— А вы уверены, что они заработают?

— Хотя мы еще и не проводили полевых испытаний моторов таких размеров, результаты лабораторных испытаний внушают нам уверенность, что они обеспечат прогнозируемые технические характеристики.

Поднырнув под один из выдвинутых стабилизаторов, президент поглядел вверх, на пару бочкообразных выпуклостей впереди и позади ограждения рубки. Эберсон следовал за ним по пятам, продолжая рассказ на ходу.

— Плоскости в форме крыльев — это убирающиеся стабилизаторы для управления на высоких скоростях. Они автоматически убираются в корпус, когда скорость падает ниже десяти узлов. Трубчатый контейнер — торпедный аппарат, способный нести по четыре «рыбки» на каждом стабилизаторе. Когда последний убран в корпус, аппараты можно быстро перезарядить.

Эберсон указал на два бочкообразных выступа над собой.

— Это подводные скорострельные пушки Гатлинга. Они аналогичны скорострельным пушкам, используемым на надводных кораблях и стреляющим болванками из обедненного урана в качестве последнего рубежа противоракетной защиты. Наши разработаны так, чтобы стрелять под водой с помощью сжатого воздуха в качестве последнего рубежа защиты от торпед. Разумеется, мы ставим на то, что большинство вражеских торпед к нам даже не приблизится.

Он последовал за президентом, подступившим к корпусу.

— Как вы видите, ограждение рубки сделано обтекаемым для движения на высокой скорости.

— Что-то не похоже, чтобы у нее был высокий перископ.

— Вообще-то у «Морской стрелы» нет перископа — во всяком случае, в традиционном понимании, — отозвался Эберсон. — Она использует дистанционную видеокамеру, связанную с кораблем волоконно-оптическим кабелем. Ее можно выпустить с глубины восьмисот футов, обеспечив экипажу трансляцию изображения высокой четкости того, что происходит на поверхности.

Перейдя к заостренному носу, президент протянул руку, чтобы потрогать одну из трубочек, торчащих вперед, будто тонкая пика.

— А это?

— Это ключевое звено, которое, на самом деле, приводит субмарину в движение, — оживился Эберсон. — Это вторичное усовершенствование, и мы надеемся его реализовать, благодаря грандиозному техническому открытию, осуществленному одним из наших контракторов в Калифорнии…

— Господин президент, — перебил его адмирал Уинтерс, — почему бы нам не совершить небольшую экскурсию по судну? А затем мы приготовили для вас коротенькую презентацию, способную ответить на все ваши вопросы.

— Прекрасно, адмирал. Хотя своего напитка я пока не дождался.

Адмирал поторопил группу на быструю экскурсию внутри корабля, где они обнаружили рационализированный интерьер, своей лощеной современностью и количеством автоматических систем резко контрастирующий с «Северной Дакотой». Осматривая командный центр, созданный по последнему слову техники, немногочисленные шикарные каюты экипажа и расположенные там и тут по всему кораблю мягкие кресла с четырехточечными ремнями безопасности, главнокомандующий хранил молчание.

После экскурсии президента сопроводили в надежно изолированный конференц-зал, где наконец предоставили холодные напитки. Его обычную жизнерадостность сменил довольно жесткий настрой, подхваченный его помощником Черны.

— Прекрасно, джентльмены, — рявкнул президент. — Извольте объясниться, что все сие означает? Я вижу нечто большее, нежели просто испытательную платформу для новых технологий. Это морское судно почти готово к спуску на воду.

— Сэр, — адмирал деликатно кашлянул. — То, что мы получаем вкупе с «Морской стрелой», полностью меняет правила игры. Как вам известно, в последнее время угроза нашим военно-морским силам возрастает. Иранцы приобрели у русских массу новых подводных технологий и лихорадочно трудятся над пополнением своего флота подлодками класса «Кило». Да и сами русские благодаря нефтяным доходам заметно взвинтили кораблестроительные усилия по обновлению своего стареющего флота. И, конечно, нам никуда не деться от китайцев. Несмотря на их неустанные утверждения, что они наращивают военную мощь исключительно для целей обороны, не секрет, что они стремительно пополняют своей океанский флот. Источники предполагают, что их атомная подводная лодка типа «097» будет спущена на воду со дня на день. Все это представляет усугубление угроз в Тихом океане, Атлантике и Персидском заливе.

Поглядев президенту в глаза, адмирал одарил его мрачной усмешкой.

— Мы же, со своей стороны, имеем все сокращающийся флот, поскольку стоимость каждого судна, сходящего со стапелей, взмывает до небес. Все мы понимаем, что при цене свыше двух миллиардов долларов за каждую подлодку класса «Вирджиния» мы способны выжать из все более скудного бюджета лишь ограниченное их количество.

— Национальный долг все еще не удалось обуздать, — откликнулся президент, — так что ВМФ придется проглотить эту пилюлю, как и всем остальным.

— Вот именно, сэр. Что подводит нас к «Морской стреле». Устранение длительного цикла от исследований до производства и совмещение части расходов в пропорции с программой «Вирджиния» позволили нам построить ее, израсходовав ничтожную долю цены «Северной Дакоты». Как видите, строилась она в условиях строжайшей секретности. Мы намеренно собирали ее параллельно с «Дакотой», чтобы отвлечь внимание и гарантировать доставку компонентов, не вызывая подозрений. Мы надеемся тайно спустить ее на воду для ходовых испытаний, когда «Северная Дакота» будет официально введена в строй.