Дорога от Большой Старицы до Бурашева напоминала застывшие волны: спуск – подъем, спуск – подъем. «Жигуль» только-только выбрался из очередной низины, одолев длиннющий тягун, когда из водительского «бардачка» подал голос мобильный телефон.

– Серега, мы засекли! – раздался в трубке взволнованный голос Большевика. – Я по телефону, чтоб наверняка. Давай быстро, подключайся, а то мы вдвоем тут пыхтим, а разобрать ничего не можем – клякса какая-то желтая, а что, кто – непонятно. Давай, Серега, в темпе!

– Понял, – сказал Сергей и облегченно добавил: – Слава Богу, прорвались!

Он съехал на обочину и закрыл глаза. Синий и зеленый лучи слились воедино, к ним устремился розовый – и вот уже переливающийся синим, зеленым и розовым поток помчался к тускло мерцающему в глубине желтоватому пятну, подобному одинокому фонарю, с трудом различимому сквозь туман. Поток достиг пятна, поглотил его, закружил в своих струях – и пятно превратилось в маленькое солнце, ярко осветившее все вокруг.

В просторном длинном коридоре с большими окнами кучками стояли парни и девчонки – кто в джинсах и свитерах, кто в платьях и пиджаках. Такие же молодые люди шли в разные стороны по коридору, кто-то входил и выходил из доброго десятка пронумерованных дверей. Даже если бы не висели на стенах доски объявлений с расписанием занятий, даже если бы не было на одной из дверей таблички с надписью «деканат» – все равно в этих ребятах и девушках без труда можно было распознать студентов, и только студентов, потому что студенты – это особое племя, и в любой стране они похожи друг на друга. В желтом луче шел по коридору мимо окон, за которыми подпирали небо прожекторные мачты городского стадиона «Спартак», долговязый худощавый парень в очках, аккуратно подстриженный, одетый в темно-серый костюм, при галстуке и с «дипломатом» в руке. По возрасту парень почти не отличался от окружающих, но что-то в нем – осанка? походка? сосредоточенное выражение лица? – выдавало не студента уже, а преподавателя, «препа», «препода» или, как минимум, ассистента; во всякое случае, Сергею сразу стало ясно, что парень, по виду его ровесник, уже покинул бесшабашные ряды студенческого братства. Желтый луч иногда как-то странно подергивался, и тогда лицо парня – а это был, без сомнения, Четвертый – словно расплывалось и пропадало в дымке.

Парень подошел к двери с табличкой «36», открыл ее – и Сергей следом за ним «очутился» в обычном, до боли знакомом помещении. Три ряда столов, стулья, большая настенная доска, кафедра… Университетская аудитория – они все, как и студенты, похожи одна на другую…

«Отключаемся, – прозвучало в голове. – Все понятно. Я знаю, где это. Это же мой родной универ. Главный корпус, третий этаж, левое крыло».

«Я тоже понял, хоть там и не учился, – отозвался Сергей. – Стадион через дорогу».

«Мальчики, – завибрировала синяя полоска Вики, – его надо предупредить. Внушить насчет колпака. Лондар же этот тоже сейчас его может обнаружить».

«Вряд ли с колпаком получится, – возразил Большевик. – Мне бы такое внушали – я подумал бы, что у меня с головой проблемы – и все. И никакую защиту не стал бы ставить. Давай, Серега, газуй – прямо в универ. Как минимум сорок пять минут у тебя есть. А если это только начало пары – то и все девяносто с лишним. Успеешь?»

«Постараюсь».

«Попробуй его с ходу убедить, чтоб не копались там, и не светились. В машину – объясни ему, как колпак создать, – покрутитесь по городу – и сюда. Как ты вообще, в порядке? Кладбище мы с Викой видели. Ясное дело, пролет».

«Голова кругом идет, – признался Сергей. – Целый ворох информации из рубрики «Это интересно». Но держусь. А чтобы не одному все это пережевывать, поделюсь: мы с вами, ребята, не потомки атлантов. Мы сами и есть атланты. В младенческом возрасте переправленные в будущее для совершения Ритуала. То есть в теперешнее настоящее. Вот так. Вы это дело пока между собой обсуждайте, а я помчался. А все подробности

– при встрече. Конец связи».

«Ну-у, старик…»

Это был Большевик. Вика же никак не отреагировала на сногсшибательное заявление Сергея. Вернее, ее «молчание» и было реакцией.

«Да, одной такой новости хватит, пожалуй, на всю жизнь, – подумал Сергей, вновь трогаясь в путь. – А если завтра еще окажется, что мы и вовсе инопланетяне, с Малдека-Фаэтона какого-нибудь?..»

Он мысленно прикрикнул на себя. Не рассуждать сейчас нужно было, а как можно быстрее добираться до наконец-то «проснувшегося» Четвертого. Успеть раньше Лондара или его подручных – если они у Лондара действительно были.

…До города Сергей, подразогнавшись, доехал за двадцать пять минут, но потом попал в пробку на перекрестке у центрального рынка – там не работали светофоры, автовладельцы вытворяли, что хотели, и чем больше они торопились, тем меньше, как водится, у них получалось. Потеряв терпение, Сергей, что называется, внаглую попер прямо по разделительной полосе и, чудом увернувшись от такой же наглой встречной иномарки, с матюками проскочил-таки злополучный перекресток и на всех парах ринулся по проспекту в сторону университета. В сорок пять минут он уже не укладывался.

В конце пути его подстерегало еще одно осложнение. Подъехать к главному корпусу было невозможно – улица была перекопана, ворочал зубастым ковшом трактор-экскаватор «Беларусь», стоял фургон аварийной «Водоканала» и сновали вокруг котлована работяги в спецовках. Картина была привычной – лопнула очередная труба. Пускаться в объезд вокруг стадиона было не с руки – слишком далеко, а все дело могли решить буквально минуты. Чертыхнувшись, Сергей выскочил из машины и торопливо зашагал в сторону высокого крыльца, ведущего к стеклянным университетским дверям.

Пройти ему нужно было метров сто через сквер с чахлыми кустами и искалеченными скамейками. Справа, эа сетчатым металлическим ограждением, располагалась автостоянка, прямо по курсу находился вход в главный университетский корпус, а наискосок от Сергея, по левую руку, возвышалась недостроенная белая кирпичная коробка нового корпуса, возводившаяся уже не один год. Пока Сергей приближался к крыльцу, входные двери открылись только раз, выпустив трех пареньков с сумками через плечо – а это значило, что массовый исход после окончания занятий уже прошел. Четвертый, конечно, мог еще оставаться на кафедре, но мог и уйти домой. Самым правильным было бы сейчас «включиться» в желтый луч Четвертого, дабы определить его местонахождение, и Сергей замедлил шаг, намереваясь присесть на ближайшую, вдрызг раздолбанную то ли буйными студентами, то ли какими-нибудь пьяными «варяжскими гостями» скамью. Но в это время дверь главного корпуса вновь открылась и на крыльцо вышел высокий человек в длинной серой куртке с поясом и осенне-зимней полукепке-полушапке с козырьком и опускающимися наушниками. Человек был в очках и с «дипломатом» в руке, и Сергей почти сразу узнал в нем Четвертого. Вокруг все было тихо и спокойно, не маячили никакие подозрительные личности – вообще никто не маячил, только в отдалении шли по улице обыкновенные прохожие, – и Сергей вздохнул с облегчением. Теперь нужно было буквально в двух словах убедить Четвертого в необходимости присоединиться к нему, Сергею, чтобы направиться во-он к тому «жигулю» цвета кофе с молоком, стоящему неподалеку от ямы с прохудившейся трубой.

Четвертый спустился с крыльца, глядя себе под ноги, и повернул к долгострою, направляясь, скорее всего, к троллейбусной остановке. Сергей чуть ли не бегом бросился за ним, на ходу обдумывая, какими словами его сразу же приворожить. Четвертый скрылся за углом, а на крыльцо «альма-матер» высыпала целая стайка парней и девчат, что-то возбужденно обсуждая.

«Так и скажу сразу, в лоб: у меня для вас, мол, есть очень интересная информация, – решил Сергей. – Относительно ваших странных снов. Только, мол, не здесь – здесь нам могут помешать. И паспорт ему свой покажу, чтоб не подумал чего».

Он дошел до угла нового корпуса, повернул – и остановился в недоумении. Длинный проход между корпусами вел на улицу и был совершенно безлюден. То есть нет, шли по нему, медленно удаляясь от Сергея, те три паренька с сумками через плечо, минуты две назад вышедшие из дверей главного корпуса, но больше там никого не было. Парень в очках и с «дипломатом» в руке словно исчез или же вознесся в небеса. Или, побив все мировые рекорды, уже успел добежать до улицы и запрыгнуть в уходящий троллейбус. Самым что ни на есть чудесным образом.