Софию возмущало послушание, с которым все выполняли его команды. Прищурившись, она смотрела на ладную фигуру Эйдриана Берчарда.

— Дженни, ступайте к карете. Подождите там герцогиню, — бросил он на ходу.

Дженни топталась на месте, беспомощно глядя на Софию. С виноватым выражением лица она наконец вышла из дома.

София и Эйдриан остались одни, глядя друг другу в глаза. Он не говорил ни слова. Его взгляд потеплел, выражение стало менее жестким и раздражительным и, пожалуй, даже симпатичным.

— Выбора нет, — объявил Эйдриан. Он имеет в виду ее или себя?

— Потому что вы не даете мне права выбрать, — возмутилась она.

— Атак как его нет, — продолжал он, игнорируя ее слова, — сделаем то, что необходимо, с достоинством, которое отвечает вашему положению.

— Какая странная судьба у женщины, не правда ли? Достойное поведение означает подчинение и сдачу своих позиций. Сопротивление прихотям мужчин равносильно детскому упрямству. Вы должны простить меня, но, я думаю, мир сошел с ума.

— Возможно, вы правы. Сегодня тем не менее выбора нет. Она ненавидела уверенность, с которой он распоряжался ее жизнью.

Эйдриан протянул ей руку, приглашая пройти вперед.

— Пора, герцогиня.

Яркое воспоминание вспыхнуло в ее сознании: она входит в порт после побега из дома. Когда ее нога коснулась земли Франции, она глубоко вздохнула. В то мгновение чувство свободы и безопасности захлестнуло ее.

София чувствовала почти физическое облегчение, как будто тонула, ей не хватало воздуха, и вот теперь вынырнула на поверхность и смогла снова дышать.

Войти в карету означало снова ощутить нехватку воздуха.

Ну уж нет! Она не бросится в объятия судьбы с готовностью.

София проигнорировала предложенную руку. Сев на нижнюю ступень лестницы, она обхватила колени руками и уставилась перед собой невидящим взглядом.

Эйдриан молчал. Не двигался. София отказывалась замечать его. Она знала, что поступает как ребенок, но ей стало все равно. Вся ее натура воспротивилась сделать последний шаг.

Внезапно он оказался прямо перед ней. Ее взгляд уперся в его бедра, что немало смутило ее.

София ожидала увидеть в нем раздражение, однако Эйдриан смотрел на нее с теплотой, которая удивила ее.

Эйдриан вовсе не рассердился, а просто выжидал.

И София заключила, что он ее понимает. Пусть не все, но понимает.

— Как я говорил вчера, я освободил бы вас, если бы смог, — заверил Эйдриан.

Но он не может, значит, ей придется подчиниться.

— Вы помните, я ведь предупреждал, что отнесу вас на корабль, если вы заупрямитесь?

София отвернулась, в ее глазах стояли слезы отчаяния. Она никак не могла примириться с происходящим, но оно должно случиться, хочет она или нет.

— Мои искренние извинения, герцогиня.

Эйдриан наклонился, стараясь поднять ее на ноги. Не желая подчиниться, она обмякла; тогда он поднатужился, хмыкнул и взял ее за руки.

Не успела София и глазом моргнуть, как оказалась у него на спине, его руки придерживали ее за ноги.

Пусть в таком странном положении, но он заставит герцогиню Эвердон начать путешествие в Англию.

София стояла на палубе, держась обеими руками за перила и подставив ветру свое лицо. Он безжалостно растрепал ее аккуратную прическу, над которой так трудилась Дженни. От влажного ветра ее накидка, в которую она завернулась, намокла. С напряжением вглядываясь в туманную мглу, она ждала появления ненавистного острова.

Ощутив рядом чье-то присутствие, она подняла глаза и увидела Эйдриана Берчарда.

— Вы не отходите от меня ни на шаг, — усмехнулась она. — Боитесь, как бы я не прыгнула за борт? Уверяю вас, для такого поступка у меня нет ни достаточного отчаяния, ни необходимой смелости. В детстве я чуть не утонула и не имею никакого желания снова пережить подобный ужас.

— Я больше обеспокоен, как бы сырой воздух не повредил вам.

— Да нет, платье сухое, немного намокла накидка. Если он и имел намерение увести ее с палубы, то предпочел промолчать. Положив руки на перила, он обратил взор к морю.

— Куда мы прибудем?

— В Портсмут. Кажется, тот самый порт, откуда вы отправились во Францию?

— Да. Я прискакала сюда на лошади. В моем ридикюле лежала только горсть дорогих безделушек. Ни одежды… ничего больше.

— Какая отвага!

— На самом деле далеко не так. Я была ужасно напугана, но более сильные эмоции заглушали страх, и поэтому, к своему собственному удивлению, мне удалось осуществить задуманное.

София сама не знала, почему рассказывает ему о своем побеге. Ведь он враг. Но что-то в нем располагало к доверию. В его глазах все еще светилось мягкое понимание, которое она заметила еще в доме. Уж лучше бы его не было! София бы легче ненавидела Эйдриана, если бы не его располагающий вид.

— Мой отец находился в Лондоне, но я знала, что парламентская сессия скоро закончится, — продолжала она. — Я никогда не была счастлива в Марли, но терпела жизнь там, когда отец уезжал. Вскоре пришло письмо, где сообщалось о его возвращении, и я поняла, что больше не вынесу. Поэтому и сбежала. — София рассмеялась, вспоминая свое удивительное безрассудство. — Я представления не имела, что буду делать дальше. Меня беспокоило, что отец поймает меня на постоялом дворе, если я остановлюсь передохнуть и дать отдых лошади, поэтому предпочитала останавливаться в лесу или в поле. Все происходило весьма драматично.

— Но так как он не хватился вас, может быть, ваша осторожность оказалась лишней?

— Скажем так, совсем необязательной. Он не преследовал меня. Как я узнала позже, он даже не предпринял попытки вернуть меня. Он написал мне письмо в Париж и объяснил, что герцог Эвердон не станет проливать слезы из-за строптивой дочери, которая решила учинить скандал и погубить себя. История выглядела бы слишком недостойно.

— Он просто отказался от вас? — допытывался Эйдриан.

— К несчастью, нет. Я ведь единственная наследница. Если бы его молодая жена родила ему сына, то я стала бы свободной от него, но она не родила.

Ее неподвижный взгляд уловил какую-то тень на горизонте. Она поежилась, надеясь на игру тумана, но сердце упало в предчувствии приближающейся земли.

Эйдриан тоже увидел землю.

— Мы переночуем в Портсмуте, а утром двинемся в Марли.

— Когда мне надлежит посетить двор и предстать перед королем?

— Он собирается совершить путешествие в Марли и встретиться с вами там.

Оторвавшись от наблюдения за горизонтом, София посмотрела на своего спутника. Да и нужно ли ей рассматривать горизонт? Что нового она могла увидеть там? Берег будет расти в ее воображении по мере приближения к нему. Ее душа сожмется от тоски, когда корабль войдет в порт.

— Мистер Берчард, вы не сказали мне, что мои испытания начнутся так быстро. Я полагала, у меня будет время прийти в себя, прежде чем начнется худшее…

— Я не занимался организацией, ею занимались другие.

И те другие даже не побеспокоились узнать ее мнение. Она для них не значила ничего.

Настроение резко упало, и нехорошее предчувствие вновь завладело ею. София стояла скрестив руки на груди, не поправляя накидку, которая сползла с ее плеч. Ветер подхватил ее конец, закружил, пока она не упала на палубу.

Эйдриан поднял ее и мягким движением закутал в нее Софию. Его вежливое участие тронуло ее измученную душу.

София посмотрела ему в глаза. Она догадывалась, что он не упустил бы своего, если бы захотел, но, видимо, ему это не было нужно. Он смотрел на нее так, как мог бы смотреть друг, что не соответствовало действительности. И снова у нее возникло ощущение, что он знает ее лучше, чем она сама.

Достаточно странно, но в его глазах она не увидела критического отношения, как и осуждения. В глубине этих темных глаз она разглядела решительность и уверенность, не сулившие ей ничего угрожающего.

И может быть, свет искренней заботы.

Ее душа успокоилась. Казалось, даже ветер стих, и они стояли, окруженные аурой безмятежности. Его спокойная уверенность пробудила в ней скрытую отвагу. Он так смотрел на нее, словно хотел передать ей стойкость своей души.