— Пожалуй, я выпью кофе, — сказала София ровным голосом, хотя внутри у нее все кипело от обиды и негодования. Девушка не хотела выглядеть неопытной дурочкой, ведь она так много узнала о мужчинах за последний год! Многие уловки, ухищрения сильного пола были ей знакомы, так же как и неудержимое желание мужчин быть во всем первыми, властвовать и диктовать свою волю.

— Садись сюда, пожалуйста, — показал Райдер на кресло у столика.

Сам он сидел в кресле-качалке и походил на ленивую ящерицу, выползшую погреться на утреннее солнышко, во всяком случае, таким он казался Софии. Он сидел, вытянув ноги и скрестив на груди руки, и снисходительно улыбался своей гостье, и та, взяв протянутую ей чашку с горячим ароматным напитком, маленькими глотками пила кофе и мечтала о том, чтобы этот проклятый человек, лениво покачивавшийся и нагло за ней наблюдавший, перевернулся в этом дурацком кресле и расшиб себе голову.

— Ты не находишь, София, что для визита время раннее? — спросил Райдер, не глядя на девушку, а изучая причудливые изгибы ветвей глицинии, вьющейся по решетчатым стенам веранды.

— Ты, конечно, прав Райдер, сейчас довольно рано, но тогда почему ты одет в такой ранний час? Ты ждал прибытия гостей? Между прочим, день сегодня обещает быть жарким.

— Да сейчас каждый день жаркий. Оставим разговоры про погоду, София. Ты, наверное, хотела меня о чем-то спросить? Или ты прискакала в Кимберли-холл, чтобы повидаться с моим управляющим, который уже изрядно утомил меня своими восторженными отзывами о мисс Стэнтон-Гревиль? Или цель твоего визита — встреча с другом детства, хотя, как я заметил, ты бедного Эмиля в упор не видишь? Ну, говори же.

— Я приехала из-за тебя.

Услышав это, Райдер кивнул Софии, словно строгий учитель, довольный ученицей. София молчала.

— Почему ты сидишь словно воды в рот набрала? Смелее, София, я весь внимание. Мне бы не хотелось торопить тебя, и дел особых у меня вроде бы нет, но… Я быстро утомляюсь и начинаю скучать, поэтому советую тебе, моя дорогая, думать побыстрее, чтобы не навести на меня скуку.

— Я хочу знать, что ты сделал со мной.

— Как, как? Я не понял? — сказал Райдер и в удивлении изогнул одну бровь; в голосе его звучало неподдельное изумление.

— Черт бы тебя подрал, Райдер, прекрати эту дурацкую игру! Скажи мне, это ты отнес меня в домик у моря?

— Да, я.

— А кто меня раздел?

— Тоже я. И я же сложил твою одежду в аккуратную стопку. Я люблю порядок, знаешь ли.

— А потом? И ты… Ты вступил со мной в связь?

— Что значит «вступил с тобой в связь»? Ты хочешь узнать, сделал я это до того, как раздел тебя, или после?

София не отвечала, молча уставившись на Райдера. Он пожал плечами, смерил девушку надменным взглядом и сказал:

— А почему бы мне было не взять тебя, Господи Боже мой, или, как ты изволила выразиться, «вступить в связь»? Разве не этим занимаются любовники? Ты же недавно говорила мне, что твое тело — мое тело, разве нет? Или слова «я принадлежу только тебе» следует понимать как-то иначе? Мне, понятно, не очень нравятся любовницы, которые лежат неподвижно, будучи без сознания, но раз уж такое случилось, я в состоянии раздвинуть ей ноги и получить то, что хочу. А ты даже спину изогнула, помогая мне войти в тебя и пару раз застонала, хотя я думаю, что ты не получила особенного удовольствия. — Райдер сделал долгую паузу. — Хотя нет, подожди, ты издала сладкий стон, когда я целовал тебе грудь, или это произошло, когда я ласкал твои аппетитные ягодицы? Что-то я забыл, право. А попка у тебя прелестная. Но то, что ты не кричала этой ночью, как тогда, два дня назад, это я точно помню. Разумеется, ты была не в том состоянии, чтобы садиться на меня верхом, так что наездником в этот раз был я. Ты очень мягкая и податливая, София. Хотя ты и лежала практически неподвижно, удовольствие от того, что я находился внутри тебя, я получил.

Так приятно войти в твое лоно и двигаться в нем все быстрее и быстрее.

— Замолчи немедленно! — прервала самодовольный монолог Райдера София. — Прекрати это, черт! Ты взял меня силой, ты изнасиловал меня, скотина!

— Изнасиловал? Я — скотина? Да ты что, София? Я делал то, что делает любовник, а ведь я — твой любовник.

— Будь ты проклят! Ты напоил меня какой-то гадостью! И взял меня тогда, когда я была без сознания! Ты не любовник, ты — подлый, мерзкий негодяй! Я тебя ненавижу!

Райдер громко расхохотался ей в лицо, и София, вне себя от ярости, вскочила с кресла и тигрицей бросилась на него. Крепко сжатые твердые кулачки с силой уперлись в грудь Райдера, и он, не удержав равновесия, опрокинулся на пол вместе с креслом. Упав, Райдер успел схватить Софию за лодыжку и потянуть к себе, из-за чего девушка растянулась на полу рядом с ним. Он посмотрел на нее, крепко взял за запястья, чтобы она не размахивала руками, и, с улыбкой глядя на раскрасневшееся лицо Софии, на ее взволнованно вздымающуюся грудь, сказал ясным, ровным голосом, словно священник во время венчания:

— Сколько в тебе пыла, София. Вот чудесно! Я надеюсь, что в следующий раз мы оба будем находиться в здравом уме и памяти и сможем поговорить, занимаясь любовью. Разговоры во время соития усиливают удовольствие, и я постараюсь сделать так, чтобы от моих слов ты растаяла и получила еще большее наслаждение.

София пыталась вырваться, но он крепко держал ее; увлеченная борьбой, девушка не замечала, что трется телом о тело Райдера, она думала только о том, чтобы избавиться от цепких рук, державших ее. На Райдера близость Софии подействовала иным образом, он возбудился и еще плотнее прижал девушку к себе, с удовольствием чувствуя ее горячее тело. Нескоро до Софии дошло, в каком состоянии находился Райдер, а поняв это, она прекратила сопротивление и зло сказала:

— Отпусти меня, дьявол проклятый, чтоб тебе провалиться в преисподнюю.

— Вот что я тебе скажу, София, — ответил девушке Райдер. — Ты первая женщина, которая бросилась на меня с кулаками с намерением нанести мне вред. Я люблю игривых женщин, которые дразнят меня и возбуждают мой аппетит своими притворными агрессивными действиями; но что это с тобой происходит? К чему такая злоба? И как я должен себя вести в подобной ситуации? Ты успокоилась или мне подержать тебя еще минут пять, чтобы ты снова не бросилась на меня, как дикая кошка?

София с трудом сдерживала слезы ярости и обиды, слов у нее не было — она просто не в состоянии была говорить и поэтому покачала головой, давая понять Райдеру, что борьбы больше не будет.

Он заметил слезы, стоявшие в глазах Софии, но знал, что она не позволит им пролиться.

— Если я тебя отпущу, ты не будешь больше драться?

Снова движение головой — немой ответ. Райдер понял, что одержал верх над строптивой упрямицей, и был этому рад. Угрызения совести не мучили его; он считал, что София понесла заслуженное наказание. Выждав еще немного времени, он ослабил хватку, и девушка в мгновение ока оказалась на ногах и посмотрела на него сверху вниз. Райдер не спеша поднялся, сел в кресло-качалку и жестом показал Софии, что она может сделать то же самое. София села и вопросительно посмотрела на него.

— Ты возмущалась, что я напоил тебя какой-то гадостью, я правильно понял твои слова? — спросил Райдер так спокойно, словно никакой борьбы только что не происходило. — Какая дикая мысль! Как тебе вообще такое в голову пришло? Таким образом могут поступать только бесчестные люди! Какой ужас! Неужели ты можешь предполагать такое, София? У меня голова идет кругом от такого предположения. И это с утра пораньше ты морочишь мне голову подобными выдумками? Немыслимо! До чего, оказывается, способны дойти юные девушки с пылким сердцем! Но продолжай, София. Я готов выслушать тебя до конца, терзай мой слух своими кошмарными баснями, так и быть, я потерплю.

— Я была дев… — начала София, но запнулась на полуслове. Она чуть не выложила Райдеру правду — что она была девственницей, — и спохватилась в последний момент. Узнав это, Райдер наверняка посмеется над ней, он ей не поверит, и будет прав. — В мой ром ты подмешал наркотик, разве нет? Зачем ты это сделал? Чтобы потом воспользоваться моей беспомощностью?