Роман тогда (к счастью) был на военных сборах, так что наблюдать весь этот паноптикум в Саратове пришлось одному мне. И принимать меры с сокрытием его архива на случай прихода с обыском — тоже мне.

По Саратову могу сразу сказать, что ни исключений, ни обысков не было — достаточно мерзкой говорильней на очередном заседании КЛФ всё началось и закончилось, дело было фактически спущено на тормозах (а что там происходило за кулисами, не знаю). В других КЛФ всё было гораздо страшнее и по размаху, и по последствиям. Взять хотя бы уже упомянутого Черткова…

Вообще было заметно, что, как и многие иные инспирированные «сверху» кампании, акция по вразумлению КЛФ проводилась в целом не столько для результата, сколько для отчета о проделанной работе. Поэтому проявления ее на местах сильно различались — и по степени рьяности власть предержащих и их добровольных помощников, и по тяжести последствий для уличенных в невосторженном образе мысли. Серьезно пострадали в основном те клубы, из которых волей случая успели сделать козлов отпущения в печати. Для многих любителей фантастики дело свелось к необходимости смиренно выслушать необходимую порцию идеологических нотаций, а в каких-то городах и вовсе ничего не произошло. Так или иначе, если даже задача «всех утопить» и подразумевалась, решена она не была. Уже к осени кампания пошла на убыль, хотя отвратительное послевкусие от этой вакханалии ощущалось ещё долго — и многими.

АБС же, активно поработав в первую половину года, этим летом отдыхают, набираются сил, общаются с киностудиями.

27 июня киностудия им. Довженко принимает второе заключение по сценарию ПЛЭ.

Заключение

сценарной редакционной коллегии

и творческого объединения «Радуга»

по литературному сценарию «Пять ложек эликсира»

Авторы А. Стругацкий, Б. Стругацкий

Режиссер Б. Ивченко

Сценарная редакционная коллегия и ТО «Радуга» рассмотрели литературный сценарий «Пять ложек эликсира», представленный авторами после выполнения первых поправок.

Авторы проделали значительную работу по реализации замечаний студии. В частности, переработано начало сценария, связанное с первой встречей Феликса с Курдюковым, дальнейшими его поездками по городу, необъяснимыми до поры до времени попытками покушений на его жизнь. Записанная в хронологическом порядке предыстория знакомства Снегирева с таинственной пятеркой способствовала более динамичному развитию действия до момента прихода «бессмертных» в квартиру писателя.

С началом развития событий в квартире Снегирева действие становится более вялым, хотя сам предложенный авторами ход содержит возможности его интересного решения. Пока в этих сценах не хватает реальной угрозы для жизни Феликса. До самого конца развития сюжета, на наш взгляд, будущего зрителя должно не покидать ощущение опасности, исходящей от пятерки, каждый из членов которой способен совершить убийство. Такое решение позволит сопереживать герою и привнести в повествование необходимую напряженность.

Принципиальным для студии остается вопрос о решении финальной части сценария, она должна быть определенной по гражданской позиции главного героя, пока же его тезис о безопасности для человечества существования Курдюкова, Павла Павловича, Наташи, Клетчатого и Ивана Давидовича очень уязвим. Пороки, которые олицетворяет бессмертная пятерка, далеко не безопасны, т. к. мешают движению человечества вперед, отравляют нравственную атмосферу. Эту мысль, очевидно, и должен выразить главный герой.

Студия обращает внимание авторов на нежелательность включения в сценарий сцен, связанных с курением героев.

Срок представления сценария после выполнения вторых поправок 19 ноября 1984 года.

Главный редактор студии В. В. Сосюра

Главный редактор ТО «Радуга» В. П. Рыдванов

Директор ТО А. И. Винярский

Редактор Е. Г. Шандыбин

Дорогой Борик!

Принимая во внимание все обстоятельства, касательно наших отношений с позорной историей «совместный фильм» (в частности, отсутствие хотя бы единственного документа, фиксирующего наше в нем участие), предлагаю тебе «рыбы» для сношения с негодяями. У меня нет ни воли, ни решимости иметь с ними дело. Займись сам. Как ты решишь, так пусть и будет.

Я предлагаю два текста, которые можно выдать говенным нашим начальникам.

252 057, Киев-57, Брест-Литовский пр., 34, к/с им. Довженко, Путинцеву А. Г.

Генеральному директору к/с им. Довженко

тов. Путинцеву А. Г. от писателей А. Стругацкого и Б. Стругацкого.

Уважаемый Альберт Григорьевич!

7 марта сего 1984 года по настоянию Госкино СССР мы подписали с вверенной Вам к/с им. Довженко договор о приобретении Вами права экранизации нашей повести «Трудно быть богом» для создания на ее основе кинофильма в совместном производстве с иностранным продюсером.

С тех пор прошло более четырех месяцев.

По каким-то причинам, несомненно важным для Вас, за эти четыре месяца Вы этот договор так и не подписали.

Нас это вполне устраивает.

ВААП нас поддержал.

Выраженный в этой форме отказ от выполнения п.п. 2, 4, 5 договора дает и нам право отказаться от выполнения подписанных нами обязательств.

Настоящим сообщаем Вам, что считаем наши подписи под договором от 7 марта 1984 года, а следовательно, и сам договор — недействительными.

С уважением, А. и Б.

103 877, Москва, М. Гнездниковский пер., 7. Госкино СССР. Костикову П. К.

Заместителю Председателя Госкино СССР

тов. Костикову П. К.

от писателей А. Стругацкого и Б. Стругацкого

Уважаемый Петр Кузьмич!

К сожалению, Вы не сочли нужным ответить нам на письмо от 28 июня.

С тех пор положение не изменилось. Договор с к/с им. Довженко о приобретении права экранизации нашей повести «Трудно быть богом» остался НЕподписанным (пошел тому пятый месяц).

Будучи лишены таким образом прав, вытекающих из п.п. 4 и 5 договора, мы больше не можем рисковать своим добрым именем советских писателей и авторов повести и поэтому расторгаем упомянутый договор по праву, гарантированному нам ВААПом.

Копию письма на к/с им. Довженко прилагаем.

Сообщать ли об этом обстоятельстве г. Фляйшману — оставляем на Ваше благоусмотрение. Со своей стороны мы сообщим ему об этом при первом удобном случае.

С уважением, А. и Б.

Напоминаю о статьях договора:

п. 2 — гонорар 5000 р.

п. 4 — обязательство студии сохранить идейный замысел и художественное своеобразие и ознакомить Автора с лит. сценарием не позднее 30 дней до запуска в производство…

п. 5. В случае нарушения Студией… Автор вправе запретить использование произведения на ЛЮБОЙ стадии производства кинофильма.

Напоминаю: для Фляйшмана ТББ не защищенная вещь. Для Совинфильма — защищенная.

Всё.

Сдаю тебе это хозяйство. Делай, как хочешь.

Твой Арк.

Это последнее письмо из переписки АБС. К этому времени Авторы, обзаведшись домашними телефонами и дождавшись должной устойчивости телефонной связи между городами, предпочитали обмениваться новостями и идеями устно. К сожалению. Ибо телефонные разговоры материальных следов, как правило, не оставляют.

С 31 августа по 24 сентября АН с супругой и Ткачевыми отдыхает в Пицунде. Мариан Ткачев позже вспоминал.

<…>

Среди самых отрадных дней нашего дружества — совместная семейная поездка в литфондовский Дом творчества в Пицунде. На начало ее пришлась знаменательная, как пишут панегиристы, дата — день рождения АН. Не желая омрачать праздничные встречи долгой ездой в раскаленном от зноя железнодорожном вагоне, АН с женою своей Еленой Ильиничной и внуком Ваней вылетел к месту самолетом. А мы с женой, имея при себе соответствующий запас спиртного и всяческие жаростойкие изделия домашней кухни, кондитерские изделия и прочие деликатесы, поехали поездом. Без ложной скромности свидетельствую: количество и качество экзотических напитков и несравненных яств наш АН (АН здесь не просто инициалы Аркадия Натановича, но и принятое между нами обозначение с помощью первой и последней букв имени «Амфитрион». Оно для нас символизировало через Мольера и Пушкина прежде всего радушного, щедрого, изысканного гостеприимца) признал достаточным и восхитительным. Через несколько дней прилетела из Москвы дочь АН, Мария Аркадьевна, и доставила накопившуюся почту. Среди деловых и дружеских писем попадались также поносные цидулки — «доброжелатели» АН не дремали. Но золотое солнце, ласковые воды Понта Эвксинского, приятное общество заставили АН забыть враждебные выходки. Он плавал в волнах, потом сидел в тени под навесом, принимая от удрученных соседей заявки на подъем со дна морского оброненных и утерянных предметов: очков, резиновых тапочек, шапочек и проч. Дело в том, что у меня были маска и ласты, и я за это оказался произведен в ЭПРОНы[158]. Однако за наши чрезвычайные услуги никто не наливал нам пенистых кубков, не баловал нас, и мы с АН решили дело прикрыть. Последним заходом я случайно извлек из пучины никем не востребованную вставную челюсть. АН прикрепил ее к гвоздю, торчавшему из столбика от навеса. Она походила на дар ex voto. К утру челюсть исчезла. «Нашла хозяина», — сказал АН.