Тарковский снова и снова вспоминал, как они начинали ту же самую картину с нуля. Говорил о тех, кто так и не вернулся, и благодарил тех, кто снова, несмотря ни на что, пришел работать на картину. И он снял эту картину!

<…>

<…>

23 декабря 1978

Здесь, в этой тетради, я не записываю всего, что связано с работой над «Сталкером». Об этом — в рабочем дневнике.

Последнее время я всё с большей определенностью ощущаю, что приближаются времена трагических испытаний и несбывшихся надежд. И это в то время, когда я как никогда ощущаю потребность в творчестве.

Я озвучиваю картину, скоро нужна будет музыка… Она получается, правда, несколько длинноватой, но я думаю, в конце концов длина ее утрясется в нужной степени. Картина получается. Она новая для меня — и потому, что получается простой по форме, и потому, что рвет с традиционным отношением к задачам и функциям фильма как такового. В нем я хочу взорвать отношение к нынешнему дню и обратиться к прошлому, в котором человечество совершило столько ошибок, что сегодня вынуждено существовать как в тумане. Картина о существовании Бога в человеке и о гибели духовности по причине обладания ложным знанием. Надеюсь, что смогу вслед за «Сталкером» начать «Путешествие по Италии», если не будет скандала по «Сталкеру». А он, мне кажется, будет.

<…>

Странный это был год, 78-й. Практически без публикаций, как и 77-й, если не считать окончания публикации ПНО в газете «Молодежь Эстонии». Со всё еще не изданными «Неназначенными встречами», с редкими и краткими встречами…

Но именно в этом году на финишную прямую вышли три фильма АБС: долгожданный «Сталкер», почти столь же долго тянувшийся ОУПА и весьма оперативно снимаемый мюзикл по ПНВС.

И именно в этом году АБС были награждены (за ПНО) премией имени Жюля Верна (вручаемой за лучшую научно-фантастическую книгу, вышедшую в Швеции). А еще в этом же году после публикации в США ПНО Авторы были приняты в почетные члены общества Марка Твена (США) — вопреки сомнениям Авторов общество оказалось существующим реально.

На родине же в этом году Авторов наградили призом КЛФ «Фант» (Хабаровск) — за повесть ЗМЛДКС.

Начало года — публикации, письма, договоры…

1 января в «Литературной газете» публикуется поздравление АНа «Л. И. Лагину — 75 лет».

В первом номере журнала «Нева» публикуется рецензия на ленинградский сборник «Незримый мост», где упоминается ПИП.

<…>

Одна из самых интересных вещей в сборнике — повесть братьев Стругацких «Парень из преисподней» — вполне современна по содержанию, но, несомненно, связана с излюбленными идеями Достоевского. Повесть эта далеко не так проста, как может показаться на первый взгляд, и далеко не однозначно отношение авторов к своему герою — бравому вояке Гагу. Второй план, скрытый за внешней фабулой, проясняется только в финале, точнее даже в самых последних строчках, — так мастерски умеют Стругацкие строить сюжет и до конца держать в напряжении читателя. Оказывается, для Гага лучше живая жизнь на своей страшной планете, чем стерильный, прилизанный, в результате великих побед техники, но скучный мир землян; лучше собственная воля и хотение, чем благополучное и сытое существование без тревог и забот. Здесь не простое воспроизведение идей героя «Записок из подполья» — сложные проблемы научно-технической революции поставлены в этой фантастической истории.

<…>

Не только БН, но и АН занимался молодыми фантастами и ответами на читательские письма.

В архиве сохранились копии нескольких писем, которые АН писал Александру Бушкову, в то время начинающему автору. Первое — от 4 января 1979 года.

Дорогой Александр Александрович!

Задержался с ответом — по болезни и по недостатку времени. Буду отвечать по порядку.

1. О «космической теме» в нашей работе. Честно говоря, если не считать самых ранних вещей, у нас нет ее и не было. Ну, а если подходить формально, то сейчас она опять появилась у нас в новой повести, над которой сейчас начали работать.

2. Насчет нашего одиночества во Вселенной. Шкловский для меня звучит достаточно убедительно и авторитетно, а впрочем, я этого одиночества нисколько не испытываю. С другой стороны, ничего я не имею против и сторонников множественности обитаемых миров[40]. Хотя их доказательства, на мой взгляд, почти всегда либо вранье, либо искренние заблуждения, слушать их бывает, как правило, очень забавно.

3. О «летающих тарелках» ничего не думаю. Пока всё, что я об этом знаю, очень противоречиво, даже сообщения заслуживающих доверия наблюдателей. Что же касается инопланетных «инкогнито», то с меня достаточно «инкогнито» вполне земного происхождения — сыт я по горло, как поет Высоцкий[41].

4. По поводу ваших рассуждений о инопланетном вмешательстве в судьбы нашего человечества. Видимо, рано всё же нас освободили от веры в бога. От религии мы гордо отказались, а ходить без религиозных (= инопланетных) костылей всё еще не научились. А по мне — нет лучше слов нашего партийного гимна: «ни бог, ни царь и ни герой»[42].

5. Насчет ангельской ограниченности героев «Попытки к бегству». Скажите, вот Вы, человек грамотный и образованный, на чью бы сторону Вы встали в Японии 12-го века — на сторону Тайра или Минамото?

6. По поводу психологии творчества ничего дельного сообщить Вам не могу. О том, что это за штука — вдохновение, — тоже. Никогда не испытывал, разве что в юности, когда врал девушкам. Пишем мы потому, что не можем не писать, иначе тошнит. И потом именно то, что нельзя в себе зажимать. Примерно так.

7. А чем должна заниматься современная фантастика — это не вопрос. Вернее, это общий вопрос для всей литературы. Сеять разумное, доброе, вечное[43]. Воевать с ложью, цинизмом, самоуспокоенностью.

Вот всё. С наилучшими пожеланиями, [подпись]

Добавление. Чуть было не пропустил еще одну страницу Вашего письма.

Повесть «Гадкие лебеди» — есть такая. В издательствах ее сочли неудачной и не опубликовали.

«Новые приключения Александра Привалова»[44] — вышла под названием «Сказка о тройке» в иркутском журнале «Ангара» (не помню, когда)[45].

«Сталкер» Тарковский снимает по мотивам «Пикника на обочине».

5 января подписан договор АБС с Ленинградским отделением «Советского писателя» на сборник из трех повестей.

Дорогой Борик!

Отчаявшись дождаться твоего письма, решил писать сам. Да и пора: поднакопилось новостей.

Во-первых, мы с Ленкой больны жестоким гриппом со всеми вытекающими в такие морозы последствиями, то есть без больших надежд на выздоровление в ближайшее время. Правда, я очень надеюсь, что через недельку положение улучшится и всё войдет в норму. По крайней мере сегодня я уже чувствую себя лучше. Так что по-прежнему рассчитывай на приезд в ближайшую пятницу после 20-го, либо — это самое лучшее — прямо 19-го. А теперь о существенном.

1. 4-го позвонил Егоров из агитпропа ЦК ВЛКСМ и сообщил, что в Молгв отдано указание возобновить работу над сборником. Из Госкомиздата пришла рецензия, в общем положительная, но имеется ряд рекомендаций, кои мы вольны или невольны (непонятно) выполнить. Редактором сборника назначается Авраменко (ныне исп. обяз. главного в Молгв). Я спросил: а как же встреча с Деревянко? Ответ: а надо ли теперь? Я: если Деревянке интересны наши соображения насчет положения фантастики в нашей стране, то встреча была бы желательна. Ответ: я доложу. Всё. Мое решение: подождать еще неделю (теперь уже просто до 10–11-го) и отправить письмо Десятерику: мы-де не получили ответа на наше письмо по поводу одобрения, пущенному месяц назад, просим всё же ответить, а вот кстати, нам сообщили из ЦК ВЛКСМ то-то и то-то, а тов. Авраменко не мычит и не телится. Об остальном договоримся, когда ты приедешь.