— Нет и не было, — кивнул он. — Родственники не возникают из ничего, Май. Помоги — Лас и Тигре надо прийти в себя. А… вот и наши находки. Думаю, лучше завтра…

— Нет, — Тигрица открыла глаза. — Сейчас же.

— Да, — подтвердила Лас. — Я и так всё поняла. Лучше сейчас.

— С кого начнём? — Саванти отчего-то был спокоен. — Ладно. Давайте с меня. Я, кажется, знаю, что там, внутри.

Несколько бумаг, защитный контейнер. Саванти осторожно принюхался к нему.

— Если брали в перчатках, то контейнер лежит не меньше недели.

— Восемь дней, — уточнил Гриф. В отличие от Чародея, его заместитель напоминал самого Саванти — высокий, всегда немного «кренящийся» то в одну сторону, то в другую, вечно не идущий — вышагивающий. Но такого носа, как у Грифа, Саванти не раздобыть никогда.

Саванти, всё так же спокойно, перенёс контейнер в защитную камеру, включил вытяжку, при помощи манипуляторов ловко открыл герметичную коробку. Восемь гнёзд для ампул. Пять из них заняты.

— Так я и думал, — кивнул он. — Нертфеллин. Наверное, из тех шестнадцати ампул, что так и не нашли. Ручаюсь, с моими отпечатками пальцев.

Гриф кивнул.

— А бумаги — я полагаю, разрешение на получение. Подписано нами обоими, — Саванти указал на Реа-Тарин.

Гриф снова кивнул.

— Ну, кто вызовет полицию? — Хлыст оглядел компанию.

— Не смешно, — Реа-Тарин закашлялась. — Сделай с ними что-нибудь. Уничтожь или сдай в хранилище. Бумаги — сжечь.

— Уничтожь… таблетки вам потом из чего делать?

Лас вздрогнула.

— Не беспокойся, Лас. Это промежуточное вещество, полуфабрикат. Его нужно так мало… ага, всё.

Саванти отвернулся и вскоре открывал защитную камеру.

— Пальчики смыли, — пояснил он. — А вот это… — листы бумаги исчезли в ящике для особо опасных отходов. — Всё. Сейчас сжуёт.

Реа-Тарин безучастно глядела на четыре зелёные пухлые тетради.

— Истории болезней, — предположила она. — Те, что были похищены.

Я отчего-то вздрогнула. Память, похоже, решила поделиться ещё одной порцией скрытых сокровищ. От которых потом долго пытаешься отмыться.

— Я начинаю припоминать, — произнесла я громко. — Четыре случая острого отравления алкалоидами… очередная попытка поймать «долгий сон». Алкалоиды были синтезированы кем-то из студентов на занятиях, спрятаны у тебя в кабинете, где-то в углу… правильно, Реа?

Она посмотрела на меня с ужасом.

— Почти правильно, Май. Меня обвинили, что я пыталась скрыть важные вещественные доказательства. Помогли родственники, меня не стали отдавать под суд. Просто выгнали в шею. Лишили дипломов.

— Если поискать, на тетрадях могут найтись мои «пальчики» или даже маркерный след.

— Маркерный след, — кивнул Гриф. — Очень мощный, хорошо сохранился. Можно было сказать, что Реа-Тарин пыталась «подставить» вас, а обвинение против Светлой в то время было равносильно попытке самоубийства. Вторая фаза, если человек вовремя не получил полагающийся препарат, протекает иногда тяжело. Обычно в таком случае пациента помещают в лечебницу, на несколько часов. Очень удобный случай «подставить». Раз или два вы были в лечебнице, когда забывали вовремя подавить цикл.

— Три раза, — поправил Саванти.

— Май… — начала Реа.

— Я вспомнила, Реа. Просто вспомнила. Надо полагать, мне было не привыкать делать такие пакости. Лас, если не хочешь, не говори. Ещё немного, я вспомню сама. Если хочешь.

— Нет, Май, не хочу, — Ласточка подошла к тому самому ящику, открыла его… заглянула внутрь, взвизгнула.

— Заглядывать-то зачем? — Саванти принял у неё пакет. — Уверена?

Лас кивнула.

— Кушай, дорогая, — Хлыст опустил пакет внутрь, плотно прикрыл крышку. — Через пять минут никакими силами будет не собрать.

— Что там насчёт «буйвола»? — осведомился Хеваин. — Не поймите превратно, я долго копил на эту машину. Долго на ней ездил. Мы с ней любим друг друга.

— Мина как мина, — пожал плечами Гриф. — Хорошая мина. Воронка была бы метров пять в диаметре, плюс разлёт горячего контура. Пожар в радиусе полусотни метров, слабое радиационное заражение. Неплохо сделали. Поставили примерно за день до Выпуска. Под носом у охраны. У меня просто нет слов.

— Да кто же она такая? — не выдержал Саванти. — Зачем ты ей, Май? Чего она боится — если её тупым ножом можно перепилить, а ей всё равно?

— Лучше узнайте, кого она боится. Если это не розыгрыш… — Гриф побарабанил пальцами по крышке стола. — У меня возникает ощущение, что мы никого ни от кого не охраняем. Я бы не стал беседовать с ней с глазу на глаз. Разве что она будет сидеть в коробке из бронестекла. С односторонней прозрачностью.

— В яме с собаками, — проворчал Саванти. — Тигра, не надо так кривиться. Это ещё не мания. Просто я видел тех собак.

— Кстати, — Гриф похлопал по коробке, которую Хеваин и Лас оставили для анализа. — Можно осматривать. Письма, дневники. Я полагаю, Майтенаринн, это ваше.

— Нет, — Май с трудом поднялась. — Поздно. У меня два тяжёлых дня впереди. У Лас — ещё больше. С меня на сегодня достаточно… Хеваин?

— Да, тахе… Май?

— Могу я вас попросить? У меня нет времени…

— Разумеется. Я привык засиживаться по ночам. И у меня много ещё вопросов, на которые я не знаю ответа.

Лас встала.

— Я тоже иду. Спасибо всем… до завтрашнего вечера. Май, можно я…

Гриф кашлянул, жестом попросил Май подойти к нему

— Одну минуту, Ласточка.

— Тахе-тари…

— Умоляю… просто Май.

— Спасибо, Май. Вы просили показать вам останки вашего дяди. Видите ли, мы обязаны…

— Помню. Нет, Гриф… Послушайте, имя у вас есть?

— Пусть будет «Гриф».

— Гриф, я подумала, у меня было время. Лучше я буду помнить его живым. Понимаете?

— Конечно, Май. Рад, что вы передумали. Эскорт будет подобающим, он получит все почести. Клянусь.

— Спасибо, — Майтенаринн прикоснулась пальцами к его щеке. — До завтра.

Ласточка ждала её в коридоре. Охрана держалась на почтительном расстоянии. Надо же, все стёкла в переходе успели заменить на защитные. Устроила тут представление с зеркалами…

— Май… можно я посижу у тебя? Хотя бы недолго. В прихожей. Я не буду шуметь.

— Да, конечно. Сиди, где захочешь. Плохо спится дома… в номере?

— Это не дом, — Ласточка вздрогнула. — Там страшно. Не знаю, почему.

Молча они добрались до входа в апартаменты Майтенаринн.

— Вот что… — Май открыла дверь. — Как у тебя дверь открывается — просто ключом?

— Да.

— Не возражаешь, если я у тебя немного побуду? Я ни к чему не прикоснусь.

— Ты… конечно, если не боишься.

— Боюсь, — призналась Майтенаринн. — Но хочу понять кое-что.

— Я с тобой, — тут же передумала Ласточка.

Охрана осталась снаружи.

Лас поспешно включила повсюду свет, вздохнула.

Майтенаринн стояла у порога, вслушиваясь во что-то. Лас-Таэнин указала рукой в сторону кабинета… но её спутница прижала палец к губам, двинулась вперёд. Подошла к зеркалу, оглянулась. Лас показалось, что Майтенаринн не видит того, что перед ней. Май двигалась, словно во сне.

Неожиданно она рассмеялась.

— Так… так будет с каждым, — заявила она презрительным голосом, отталкивая кого-то невидимого. — Поняла, птичка? Не подходи к моим слугам… — Май истерически рассмеялась. Затем вздрогнула, выпрямилась, подняла руки над головой.

Лас, сидя на полу, пыталась отползти, отползти подальше. Пальцы искали ножны и не находили.

Май упала на колени. Так стремительно, что Ласточка едва не закричала. Светлая прижалась щекой к полу, замерла.

— Ушло, — сообщила она хрипло. Закашлялась. — Ушло… Лас, помоги мне…

С трудом выпрямилась, продолжая стоять на коленях.

— Лас, — прошептала она. — Неужели тебе всегда нужен пароль?

Лас справилась с оцепенением, вскочила на ноги, подбежала к ней. Руки Май были холодны, как лёд.