– Ты хоть сам в это веришь? Да пока я жива, он может в любую минуту...

– Я тоже могу, в любую минуту... – И он выразительно положил руку на рукоять своего баделера. – Но сдаваться врагу, когда еще есть надежда на победу, недостойно солдата. Пожалуй, я должен быть даже благодарен судьбе за одну только возможность бросить вызов этому... Иди на конюшню. Я тоже там окажусь. А потом... И что бы ни случилось, – он взял пальцами ее подбородок и заглянул в глаза, – что бы ни случилось, борись. До последней возможности.

Надев перевязь с баделером, засунув за кушак заряженный пистолет и взяв в руки кожаную шляпу с полями, Ахмет перепрыгнул через подоконник и моментально скрылся в заросшем саду.

Ольга вышла из комнаты. Облегчение. Удивительная легкость, словно с ее плеч свалился неимоверный груз. Она словно зарядилась этой уверенностью и холодной яростью Ахмета.

«Иногда это очень нужно, чтобы кто-то просто сказал: „Иди и делай“. А если этот кто-то еще и встанет с тобой плечом к плечу против всех бед мира... Вперед. Пусть хоть так, в безнадежную скачку наперегонки с судьбой. Ведь я давно мечтала о том, чтобы он увез меня от всех-всех». И Ольга решительно зашагала к конюшне.

У лестницы ее встретил Селим:

– Ну как?

– Он согласен.

– Я думал, он откажется. На всякий случай даже поставил на тебя охранное заклинание. А потом подумал, что он и это может сломать и...

– Спасибо, Селим. Все обошлось, – улыбнулась Ольга. – Я умею уговаривать. Иди к себе. Я скоро буду в твоей лаборатории. Вместе с ним.

– А сейчас? Куда ты сейчас? И куда теперь скрылся Ахмет? Зачем он выпрыгнул из своей комнаты в сад?!

– Все в порядке. – Ольга говорила медленно и раздельно. – Не волнуйся. Я действую по ЕГО инструкции... И Ахмет тоже. Все это часть ритуала. Все уже началось. Иди в лабораторию и готовься. Мы войдем к тебе очень скоро. – И она указала пальцем по лестнице вверх. – А я сейчас на конюшню.

– Зачем? – дернулся Селим.

– Мне нужен конский гребень.

– Да зачем ЕМУ конский гребень? Это же...

– Ты думаешь, что лучше НЕГО знаешь, что ЕМУ надо?.. Знаешь ли ты, как проходили подобные ритуалы тысячу, две, три тысячи лет назад? Ведь ОН гораздо древнее всех ваших богов!.. Так где у вас тут конюшня?

– Там. – Селим махнул рукой в нужном направлении и, проводив ее взглядом, стал подниматься по лестнице вверх. «Надо же. Как ОН меняет людей... Интересно, во что превратится после ритуала Ахмет?»

Ольга все еще не верила в то, что у них все получилось, когда Ахмет, орудуя рукоятью пистоля, уложил охранника-мавра, а еще через секунду – так и не успевшего крикнуть тревогу конюшего. Она не верила, когда сидела верхом на быстроногом жеребце, лучшем в конюшне Селима, за спиной Ахмета, изо всех сил обняв его и прижавшись щекой к широкой спине. Она боялась поверить, что все обошлось, когда в спину им никто не стрелял.

Через четверть часа скачки они оказались у южных ворот Линца. Ахмет велел Ду и Тэрцо снять комнату в трактире у южных ворот и там его дожидаться. Но, вбежав в комнату, он и Ольга обнаружили, что там никого нет.

Крытая телега сиротливо стояла во дворе трактира. Лошадки неторопливо хрупали что-то в конюшне. В ответ на вопросы Ахмета трактирщик лишь пожал плечами.

– Так. – Ахмет зло сплюнул. – Эти болваны решили расслабиться... Что же мне теперь, искать их по всем кабакам южного предместья? Или они вообще подались в город?

Только сейчас Ольга облегченно вздохнула. Все было по-настоящему. Ахмет, конечно, позлится, но потом что-нибудь придумает. Но теперь это уже наверняка не было никем подстроено и не напоминало колдовской сон. Ольга действительно на свободе.

Матиш проснулся оттого, что ему на лицо упал солнечный зайчик. С минуту ворочался. Вставать не хотелось. Однако он заставил себя подняться. За неплотно, зашторенным окном в городе Линце был вечер. Солнце катилось к закату.

Дверь неслышно открылась, и в комнату кто-то заглянул. Впрочем, почуяв шевеление, этот кто-то моментально скрылся.

– Черт бы побрал этот город и здешние порядки, – заворчал Матиш, натягивая сапоги. Вскоре с той стороны к двери снова подошли и настороженно задышали.

«Подглядывают за мной в замочную скважину, стервецы... Ладно. Я вам устрою».

– Кто там?

Дверь отворилась, и лакей внес поднос с едой и вином:

– По распоряжению господина лейтенанта я приставлен к вам, чтобы...

– А где сам Бибер? Я же приказал ему явиться с докладом.

– Он не смог. Служба, ваша милость, обязывает его к неотложным мерам по пресечению... Он в рейде по окрестностям Линца. Недовольство, ереси. В провинции зреет бунт, и он вынужден...

– Молчать! – Матиш буквально позеленел от злости. – Служба обязывает его явиться ко мне для отчета, как только я буду в состоянии принять этот отчет. Таков приказ комиссара Карадича... Кто замещает Бибера в его отсутствие?

– Капрал Питти, к вашим услугам! – В дверях появился носатый, не очень твердо стоящий на ногах итальянец. – Лейтенант снова не взял меня в рейд, сударь. Вот такая беда. Говорит, вам нужен какой-то отчет, но я, признаться, скверно излагаю свои мысли на бумаге и посему прошу вас покорно соблаговолить меня...

– Заткнись. Ты и устно излагаешь не лучше, – буркнул Матиш. – Отвечай коротко и внятно на вопросы, которые я буду тебе задавать... Давно Бибер уехал?

– Не прошло и трех часов, как он...

– Сколько человек он взял с собой?

– Хромого Пьетро, Дерковича, Ульфа Янсона, толстого Шредера, хотя тот имеет скверный характер и совершенно не умеет стрелять. И это в то время, как я...

Матиш взял в руку пистолет и направил его на капрала:

– Если ты не будешь отвечать коротко и внятно, я размозжу тебе череп.

Лакея из комнаты как ветром сдуло. Капрал Питти испуганно сглотнул и кивнул головой.

– Сколько с ним человек?

– Пять. Он шестой.

– Сколько людей осталось в городе?

– Я и еще двое.

– Вы продолжаете наблюдение за еретиками?

– Да, сеньор. После того как вы уехали, мы задержали несколько человек...

– Где?

Напрасно потратив еще полчаса на осмотр подозреваемых, Матиш приступил, наконец, к делу об убитом алхимике. Он допросил вдову сапожника Эльма, сдававшую квартиру Адаму Ковальскому, Жозефа Герцера, продавшего Ковальскому книгу, входящую в папский запретный список, торговца, у которого алхимик покупал свечи, и жестянщика, который утверждал, что видел в тот день на улице седовласого старца с огромной черной собакой. Кроме того, Матиш посетил место убийства и действительно обнаружил там, на мостовой, бурое пятно высохшей, но еще не смытой дождями крови.

Там же, на месте, Матиш опросил еще дюжину человек. Опрос показал, что один из соседей подозревает двух других в ереси, а они его, в свою очередь, в скупке краденого, что у одной из домохозяек из дому пропал постоялец и серебряные ложки, а у другой – воры забирались в прихожую, но так ничего и не взяли. Кроме того, все соседи в один голос твердили, что видели в тот день жестянщика, лежащего пьяным у входа в переулок, смежный с тем, где было совершено убийство.

Проведя таким образом дознание, Матиш удрученно вздохнул и отпустил уже осточертевшего ему своей болтливостью капрала Питти. Еще пару часов назад в нем кипела злоба вперемешку с азартом. Теперь же... Поразмыслив над собранными фактами и уликами, он уверенной походкой отправился в ближайший кабак.

Когда Ахмет не нашел Ду и Тэрцо в ближайшем трактире, Ольга занервничала. Она не знала, истек ли час с момента ее разговора с Сатаной, и попыталась прикинуть, что он может с ней сделать, если она его обманула. И можно ли вообще обмануть всесильное воплощение зла. Минуты утекали одна за другой. Ахмет гнал свою телегу по предместью, заглядывал во все известные ему злачные места, но никак не мог найти Ду и Тэрцо.

– Мы теряем время. Нас наверняка уже ищут Цебеш и инквизиторы...