Они вдвоем уютно устроились в кресле-качалке, тихонько покачиваясь, отчего кресло жалобно поскрипывало.

До этого лишь Марта качала Коли в этом кресле. Она вспомнила ощущение крошечного тельца в своих руках, тихонько посапывающего у ее плеча. Флинт никогда не мог управляться с малышом. Он всегда говорил: «Он слишком маленький и хрупкий. Еще сломаю ему что-нибудь».

Джо не был бы таким беззаботным отцом. Она легко могла представить его терпеливо меняющим ребенку подгузник, кормящим его кашей, укачивающим его на своих сильных руках.

Стоп, остановила себя Марта. Чего это она себе напридумывала?

— Становится поздно. Ты сможешь прочитать эту книжку в другой раз. Коди насупился:

— Но, мама…

— Завтра в школу, молодой человек. А ну-ка марш в постель!

Коди сполз с коленей Джо и, забравшись на кровать, свернулся под одеялом.

— А можно мне…

— Попить. — Смеясь, Джо встал и пошел на кухню. Вернувшись со знакомой желтой чашкой, он вручил ее Коди.

— Ты почистил зубы? — спросила Марта.

— Он уже и пописал, и почистил зубы. — Джо взял у Коди пустую чашку. — И налил в себя снова.

Она засмеялась.

— Хорошо. Спокойной ночи, солнышко.

— Мама, когда папа поучит меня кататься на лошади?

Марти взглянула на Джо в нерешительности.

— Ты хочешь учиться кататься на лошади или на быке? — спросил Джо.

— На обоих! — Карие глаза Коди сияли от возбуждения.

Джо взъерошил его волосы.

— Урок с быком придется отложить до тех пор, пока ты не станешь намного старше.

— Насколько?

— Пока тебе не исполнится тридцать пять лет.

— Ну вот, — погрустнел Коди, — пап, а когда же я смогу покататься хоть на лошади?

Джо снова взглянул на Марти. Она растерянно пожала плечами. Сколько еще можно удерживать Коди? Да и Джо не станет рисковать понапрасну. Она решила оставить окончательное решение за ним. Если он не против потратить свое время, она разрешит это катание.

— Как насчет следующих выходных? — предложил Джо.

Коди вскочил в постели:

— Правда?

— Правда, — ответила Марти, обретя, наконец, голос. — А теперь закрывай глаза. Если ты будешь так поздно ложиться, заболеешь и не сможешь кататься на лошади.

В ту же секунду Коди шлепнулся на кровать и закрыл глаза, изображая крепчайший сон.

Взгляд Марти встретился с глазами Джо, и тот озорно подмигнул ей. Затем он бросил последний взгляд на «сына», выключил свет, и они вместе тихо вышли из комнаты.

Коди долго лежал в постели, свернувшись калачиком под теплым одеялом, и глядел, моргая, в темноту. Вместо того, чтобы считать овец, он считал лошадей — черных, рыжих, золотистых, как солнце. Ему очень хотелось, чтобы когда-нибудь у него была своя собственная лошадь.

Но больше всего он хотел, чтобы у него был папа. Такой, который ночевал бы каждый раз дома, никогда бы не уезжал от них, и который любил бы их с мамой больше всего.

Мальчик тут же подумал о Джо. Он был бы хорошим отцом. Он делает такие вкусные оладьи и печенья, он любит играть в мяч со Скаутом, он читает книжки, покупает пиццу и умеет делать смешные фокусы. Но самое главное, он все время возвращается.

Коди вспомнил, как на прошлый день рождения, когда он задувал свечи, мама велела ему загадать желание. Когда через две недели у него снова будет день рождения, он загадает, чтобы Джо женился на маме и стал его настоящим отцом.

Однажды он проснется, и все будет настоящим. Ему уже не придется делать вид, будто он верит, что Джо живет здесь, что он их любит, что он принадлежит им. Ему не хотелось огорчать маму, но он будет притворяться и дальше. Ведь он тоже хотел, чтобы они были счастливы, а Джо может сделать их навсегда счастливыми. Он знал это.

С этими мыслями о будущих пикниках, верховых поездках с Джо и мамой Коди заснул, уверенный, что все будет так, как он хочет.

Марта смотрела, как Джо продевает ременную подпругу через металлическое кольцо и крепко затягивает ее сильными, уверенными движениями. Гнедой мерин бросил недовольный взгляд через плечо и всхрапнул. Звякнули кольца уздечки. Затягивая подпругу, Джо еще несколько раз подергал седло.

Они стояли у загона, недалеко от конюшни, тень от которой лежала прямо у их ног. Была суббота. Несмотря на раннее утро, солнце уже прогнало холод из январского воздуха, так что можно было ходить с коротким рукавом. Сверху на них смотрело небо, такое же синее и чистое, как глаза Джо.

Рука ее лежала на макушке Коди. Гладя его по волосам, она провела ладонью по шее и почувствовала напряженные мышцы плеч. Оглядев сына внимательным материнским взглядом, она увидела, как глаза его распахнулись, когда Джо вскочил в седло, которое скрипнуло от его тяжести. Легкая дрожь пробежала по спине Коди.

— Тебе холодно? — спросила она. — Твоя куртка в машине.

Он покачал головой, не отрывая взгляда от животного. Хвост развевался, как будто мерин вот-вот пустится галопом через весь выгон. Песок хрустел под копытами. Погарцевав немного, Джо натянул поводья, повернул лошадь и вернулся к ним, оставляя за собой клубы пыли.

— Хорошая лошадка, — проговорила Марта мягким голосом, не столько для лошади, сколько для себя и Коди.

— Его зовут Барт, — сказал Джо.

— Познакомься с Бартом, Коди, — предложила она сыну, делая шаг в сторону. — Ты не хочешь его погладить?

Глаза Коди стали еще больше. Губы его были крепко сжаты в одну тоненькую полоску.

— Ты готов, сынок? — спросил Джо, разбивая хрупкую тишину.

Глаза мальчика не отрывались от огромного животного, стоящего перед ним. Марти послала Джо встревоженный взгляд и слегка покачала головой. От ответного взгляда синих глаз все внутри у нее потеплело.

— Может быть, я сначала прокачу маму? — спросил Джо, сдвигая назад свою шляпу. — Мама, наверное, беспокоится за тебя. Пусть она сама убедится, как это безопасно. — Джо заставил лошадь немного отойти от них. — Тогда она не будет тревожиться, когда ты поедешь со мной. Как ты думаешь?

Коди с готовностью кивнул, и радостная улыбка осветила его лицо.

Теплая благодарность охватила Марти. Каким-то образом этот человек всегда знал, что нужно сказать. Но от его предложения мурашки побежали по ее спине.

— Ты умеешь ездить верхом? — спросил Джо.

— Ездила когда-то.

Он одарил ее легкой, ободряющей улыбкой:

— Это как езда на велосипеде, сразу все вспомнишь.

Легко ему говорить, подумала она, стараясь собрать вместе разбегающиеся мысли. Какую ногу нужно вставить в стремя? С какой стороны подходить к лошади? Стоп. Разве Джо не должен сначала слезть?

Она изобразила улыбку на лице:

— Все будет хорошо. Я лишь съезжу на тот конец выгона и обратно. — Она отвела Коди к забору. — Стой здесь, не на дороге, солнышко. Я сейчас вернусь.

Когда она подошла к лошади, Джо все еще сидел в седле. Она подняла брови.

— Все, я готова.

Он протянул ей руку.

Она непонимающе уставилась на нее.

— Что ты делаешь?

— Даю тебе руку, чтобы помочь взобраться на лошадь.

— А тебе не следует сначала слезть? Его глаза остановились на ней, он наклонился, скрипнув стременами.

— Я стараюсь показать Коли, — его голос опустился до шепота, — что, сидя рядом со мной, он будет в полной безопасности.

Она уже знала, как его руки обнимают ее. «Безопасность» самое неподходящее для этого ощущения слово.

— Ты хочешь, чтобы я ехала с тобой? — В горле ее пересохло.

— Не бойся. — В его тихом голосе, почти шепоте, проскользнула хрипотца, от которой ей вдруг стало жарко. Она напрягла спину:

— Я не боюсь.

Не боюсь ни тебя, подумала она, ни эту проклятую лошадь. Ухватив его за руку, она поставила ногу в стремя, которое он освободил для нее. Одним быстрым движением она перенесла тело в седло. Руки Джо обхватили ее талию и усадили между твердыми, словно высеченными из камня бедрами. Обняв Марти сильными руками, он прислонил ее спиной к своей мощной груди. На один короткий момент сладкое чувство защищенности охватило ее. Но вслед за ним пришло куда более сильное, волнующее чувство.