Но вернемся к самому изготовлению пушек.
Когда модель была готова, ее покрывали полужидкой глиной. Застывая, глина образовывала форму для будущего литья. Тогда ее обжигали, вытапливая находившийся внутри воск, а затем вынимали и глиняные части модели. Теперь можно было уже приступить к отливке самой пушки. Расплавленный в особых печах металл пускали по каналам в форму. Он заполнял то пространство, которое ранее занимала модель, повторяя ее во всех деталях. Мастер и его помощники – литцы – должны были заранее приготовить сплав и тщательно следить за тем, чтобы он равномерно заполнял форму, чтобы в стенках не получалось внутренних пустот – раковин. Иначе пушка, на вид вполне доброкачественная, могла разорваться при первом же выстреле.
Таким способом можно было отлить по одной модели только одно-единственное орудие, так как модель уничтожалась при вытапливании воска, а чтобы вынуть готовое изделие, приходилось ломать и саму форму. Для другой пушки надо было начинать всю работу сначала – с изготовления новой модели. Поэтому каждая бронзовая пушка была единственной и неповторимой. Неудивительно, что большинство из них имело свои собственные имена.
Наверное, имя давалось пушке мастером еще тогда, когда он только задумывал ее изготовление или когда делал модель. Во всяком случае, на некоторых пушках прямо написаны их имена, которые, стало быть, вылепливались на восковой модели. И почти всегда, даже если не было надписи, мастер помещал на модели среди прочих украшений какое-то изображение, соответствующее имени пушки. Так, до наших дней дошли названия пушек: «Единорог» (тогда любили изображать этого фантастического зверя, похожего на лошадь, но с длинным рогом посреди лба), «Медведь», «Песик», «Кобчик», «Скорпион», «Обезьяна», «Дедок», «Девка», «Ахиллес», «Троил» (Троянский царь) и другие.
И есть в Москве пушка, которая называется «Царь». Ее знают все. Но мало кто видит, что на ее дуле действительно изображен царь – царь Федор Иванович на коне.
А на средней части ствола есть еще одна надпись:
«Повелением благоверного и христолюбивого царя и великого князя Федора Ивановича Государя самодержца всея великия Росия. При его благочестивой и христолюбивой царице и великой княгине Ирине. Слита бысть сия пушка в преименитом царствующем граде Москве лета 7094 в третье лето государства его. Делал пушку пушечный литец Ондрей Чохов».
Мастер Андрей Чохов отлил эту громадную пушку в 1586 году. Наверное, задумав сделать «всем пушкам пушку», ее решили назвать в честь царя. И, согласно обычаю, Андрей Чохов изобразил на дуле пушки барельеф царя на вздыбленном коне. Хилый, больной царь Федор выглядит здесь молодцом и воином, под стать московскому ездецу. И сама пушка действительно пушка «Царь». Она самая большая из известных нам средневековых артиллерийских орудий. Ее калибр – восемьдесят девять сантиметров, больше ширины плеч мужчины самого мощного сложения. Длина ствола почти пять с половиной метров. В канале ее ствола, значит, свободно могли бы поместиться два взрослых человека. Длина пушки в шесть раз больше ее калибра. Это было дальнобойное орудие. Пушка весит сорок тонн (примерно две тысячи четыреста пудов).
Сейчас Царь-пушка стоит в Кремле на богато отделанном чугунном лафете с львиной головой впереди. Рядом – пирамида огромных чугунных ядер, по калибру подходящих к ее громадному жерлу. Невольно подумаешь: да какой же огромный заряд пороха нужен, чтобы выстрелить на большое расстояние таким вот ядром! Да и могла ли пушка со своего лафета произвести такой «царь-выстрел»? Ведь при взрыве этой массы пороха должны мгновенно образовываться газы, давление которых, согласно законам физики, будет действовать во все стороны. Не отбросит ли пушку на ее колесах при этом со страшной силой назад? Не разорвет ли сравнительно тонкие стенки ствола? Могла ли вообще стрелять эта пушка?
Некоторые так и думали, что пушку «Царь» отлили просто на страх врагам, чтобы показать всему миру, какое чудо могут сделать московские пушечники.
Конечно, вряд ли можно было стрелять с этого лафета и этими ядрами. Но ведь и лафет и ядра сделаны лет на двести пятьдесят позже, чем сама пушка, когда она уже стала действительно только музейной редкостью и была выставлена напоказ зрителям на Ивановской площади в Кремле. А когда ее сделали, Царь-пушка стояла на специальном неподвижном постаменте на Красной площади и страшное жерло ее было обращено на юг, за Москву-реку, откуда в ту пору еще можно было ждать нашествия крымцев. Она была, как называют сейчас орудия такого типа, мортирой, то есть должна была выбрасывать свой заряд по крутой дуге – траектории – вверх через весь город и поражать главным образом живую силу врага. А для этого наибольший эффект давал не выстрел одним, пусть даже огромным «царь-ядром». Пушка должна была стрелять «дробом» – множеством мелких ядер, вроде позднейшей картечи, только гораздо крупнее. В старых документах ее так и называли – дробовик. Наши специалисты, например Николай Иванович Фальковский и другие, думают, что Царь-пушка безусловно могла стрелять, и не для демонстрации мастерства своих литейщиков потратили на нее около двух с половиной тысяч пудов цветных металлов, которые и в наше время высоко ценят и строго экономят.
Неизвестно, когда убрали пушку с Красной площади. Только в 1825 году она стояла уже в Кремле, во дворе здания Арсенала. А в 1835 году ее переставили на Ивановскую площадь.
Сто двадцать пять лет стояла она здесь, у здания, построенного в начале XIX века для Оружейной палаты. Но в 1960 году на месте этого и прилегающих к нему зданий развернулось строительство нового Дворца съездов, и Царь-пушку решено было переместить на другой постамент, всего на несколько десятков метров к югу. Однако это было не так-то просто: ведь сорок тонн весила одна пушка. А еще чугунный лафет! И все же при современной технике это было не так сложно. Пушку вместе с лафетом подняли мощными гидравлическими домкратами, поставили на деревянные, обитые железом полозья, обшили деревом, сверху перевязали стальными канатами. Всю эту махину весом около восьмидесяти тонн поместили на стотонный автоприцеп, и мощный тягач ярославского производства повез ее вперед.
Как пишет очевидец, Николай Васильевич Гордеев, пушка торжественно сдвинулась с места, совершила «круг почета» по Ивановской площади и была установлена на новом месте. Тут она стоит и теперь.
А какова была судьба самого творца этой пушки? Мы не знаем, когда и в какой семье родился будущий великий мастер, но знаем, что всю свою сознательную жизнь он проработал на московском Пушечном дворе. Наверное, он происходил из рядовых горожан и еще в юные годы попал учеником на Пушечный двор, где и проработал более шестидесяти четырех лет! Впервые его имя упоминается еще в 1568 году. Андрей был тогда еще учеником, а не мастером. Но, наверное, уже не первый год работал над изготовлением пушек, иначе ему не поручили бы самостоятельной работы. И с тех пор имя Андрея Чохова, или Чехова (тогда писали эту фамилию так и так), встречается на многих пушках, уцелевших до наших дней. И можно думать, стояло оно также и еще на многих пушках, которые до нас не дошли, а, отслужив свою службу, были переплавлены в новые. Последнее орудие с именем Андрея Чохова отлито в 1632 году – через шестьдесят четыре года после первого!
Давно уже умер Иван Грозный, при котором Чохов делал свои первые пушки. Умерли и сын Ивана IV, Федор, и Борис Годунов. Был задушен боярами другой Федор, сын Бориса Годунова. Народ растерзал самозванного Дмитрия. Погиб в польском плену Василий Шуйский. Отказался от претензий на Московское государство польский королевич Владислав. На престоле сидел уже первый представитель последней династии России – Михаил Романов. А старый мастер еще работал. Он обучил своему делу множество учеников, среди которых были такие мастера, как Дружина Богданов, Тарас Григорьев, Мартын Кузьмин, Сенька Артемьев и другие.
