Тэрл поморщился с таким видом, будто услышал непристойность от ребенка:
— Я надеюсь, что поразмыслив здраво, вы измените свое решение. Я даю вам сутки на раздумья. Воспользуйтесь ими.
Наемник криво усмехнулся:
— Воспользуюсь. Но не надейтесь, что я изменю свое решение.
Бывший командующий гвардии смотрел вослед удаляющемуся врагу. Смотрел минуты две, пока не убедился, что тот отошел достаточно далеко. А затем негромко приказал:
— Командуйте начало штурма. Немедленно.
— Пушки пока не готовы, — хмуро напомнил Бофор.
— К демонам пушки. К моменту, когда сюда прибудет Ильмадика, мы должны уже быть за стеной. Выполнять!
Верный Корбейн помчался передавать приказ, и уже через считанные минуты армия повстанцев пришла в движение. К сожалению, поняв, что сейчас произойдет, Матеас поспешил скрыться за воротами, и перехватить его под обстрелом со стен не представлялось возможным.
Тэрл рвался вперед в первых рядах, и никто не смог бы сказать, что он рискует меньше своих людей. Двумя руками гвардеец сжимал тяжелый башенный щит, прикрывавший его спереди от стрел и пуль. С боков его прикрывали вооруженные такими же щитами солдаты из отборных. Щитоносцы во втором ряду держали щиты поднятыми над головой, а еще дальше располагались вооруженные винтовками стрелки, ведшие ответный огонь. Пока что, впрочем, результаты их деятельности оставались довольно скромными: высокая позиция давала обороняющимся решающее преимущество.
Снова и снова пули ударяли, как крупный град, выбивая щепки и норовя выбить щит из рук. Время от времени они пробивали преграду насквозь, раня или даже убивая человека под ней. И все-таки Тэрл со своими людьми продолжали упрямо рваться вперед.
Иногда исход сражения решает не хитрая тактика, а лишь то, кто проявит большую решимость, отвагу и упорство.
Не зря он муштровал солдат, гоняя их в хвост и в гриву: даже во время марш-броска под проливным дождем они продолжали держать строй и прикрывать друг друга. Не было тысяч людей: был единый механизм из тысяч деталей. В кратчайшие сроки армия повстанцев достигла стен Стерейи.
По сигналу Тэрла ряды солдат организованно расступились, пропуская таран. Окованное железом бревно, оно вряд ли было бы так уж эффективно против замковых ворот, — если бы не загадочный механизм, созданный Элиасом и усиливающий удар за счет сжатого воздуха. Ворота содрогнулись, и за стеной началась беготня: увидев опасность, Матеас поспешил перевести часть людей на опасный участок.
Сверкнула ослепительно-яркая молния, и трое солдат по правую руку от Тэрла повалились в грязь. В ответ на это гвардеец схватил винтовку и дал короткую очередь по источнику атаки, но колдун, кажется, предусмотрительно укрылся за зубцом стены. Гранату бы туда закинуть, но с такого расстояния, да снизу вверх — слишком велик риск не попасть. Да и гранаты очень скоро еще как пригодятся…
Они пригодились, когда очередной удар тарана оставил пролом в воротах. Пролом этот был еще недостаточно велик, чтобы через него можно было пробиться внутрь. Но искаженные яростью боя лица столпившихся на той стороне защитников Тэрл увидел.
— Назад! — скомандовал он, забрасывая гранату через пролом.
Гвардеец не видел, сколько народу задел взрыв. Но когда ворота все-таки рухнули, кровь и потроха покрывали и землю, и стены. Судя по выражению паники на лицах уцелевших противников, бросок удался на славу.
— В атаку! — крикнул Тэрл, отбрасывая щит и перехватывая винтовку, — За леди Селесту! За королеву Леинару! За Истинного Бога!
Очередь пуль он выдал, почти не целясь: да ему и не требовалось целиться. Что требовалось, это убить больше врагов до того, как те опомнятся и откроют ответный огонь. Считанные секунды прошли, прежде чем вместо очередного выстрела послышался тихий щелчок. Перезаряжаться было некогда, и Тэрл, выхватив короткий клинок-кацбалгер, пошел в рукопашную.
Неся большие потери, отряд упрямо продвигался вперед. Вот уже завоеван внутренний двор, и задние ряды, сохранившие щиты, торопливо выстраивались, чтобы защитить товарищей от обстрела со стен. В тот же самый момент фланговые отряды начали штурм — без лестниц, заблаговременно уничтоженных вражескими колдунами, за счет простой веревки с крюком. Очень важно было выбрать правильный момент: чтобы защитники на стенах успели отвлечься на войска, захватившие внутренний двор, но еще не успели перестрелять их, как свиней на бойне.
Пал, сраженный снайперской пулей, младший адепт Ильмадики. И хоть Тэрл и знал, что он по сути всего лишь ребенок, ни на секунду воин не позволил жалости тронуть свое сердце.
Враг — это не человек.
— Укрыться за щитами!
Снова ливень пуль и стрел обрушился на стену из щитов. Повстанцы несли потери, но все же держали строй.
Дожидались просвета.
Часть стрелков ушла на перезарядку. Другая вынуждена была перейти к обороне от тех солдат, что взобрались по веревкам. И Тэрл решил, что лучшего момента не будет.
— В атаку!
Поднимаясь на стены, повстанцы торопились смешать ряды с противником. Тем самым огнестрельное оружие стремительно теряло в эффективности: все сложнее было стрелять, не задевая своих. Сам Тэрл уже давно оставил винтовку во внутреннем дворе. Пистолет он разрядил в одного из вражеских стрелков еще на подъеме и теперь, перехватив за ствол, использовал в качестве дубинки. Снова и снова он колол клинком столпившихся врагов, не гнушаясь порой и просто отпихивать их плечом. Гвардеец получил уже с полдюжины ран, но все же, удача сопутствовала ему: ни одна из них не угрожала его жизни и боеспособности.
Что особенно радовало, учитывая, что на этот раз им приходилось обходиться без колдуна-целителя.
Убивая без разбора, Тэрл, однако, четко видел свою цель и продвигался к ней. Матеас, командовавший стерейцами, посылал стрелу за стрелой в наступавших повстанцев. Если добраться до него, армия окажется обезглавленной. Не говоря уж о том, что, как подозревал гвардеец, молнии — это не все, чем мог быть опасен адепт.
Иногда исход сражения решает лишь то, у кого яйца крепче. В этот раз они оказались крепче у повстанцев. Деморализованная армия распадалась на глазах. Все меньше стерейцев продолжали защищать своего командира, фактически, единственным препятствием оставалась дюжина бойцов Железного Легиона. Уже расстреляв все патроны и стрелы, они, однако, сохраняли строй, удерживая нападавших на расстоянии с помощью копий и щитов.
— И где же твоя Владычица?! — насмешливо осведомился Тэрл, давая войскам сигнал приостановить наступление.
И поразился тому выражению, что мелькнуло на лице матерого наемника. Это не была боевая ярость или насмешливое презрение, даже на страх оно походило мало. Скорее какая-то… детская обида.
— Она придет, — выдохнул Матеас, — Она не оставит меня!
Кого он пытался убедить в этом? Его или себя?
— Если это так, — ответил Тэрл, — То ей лучше поспешить. У нее осталось не так много времени.
Адепт выбросил ладонь перед собой, закрываясь магнитным полем от возможной атаки с его стороны, но настоящая угроза исходила не от него. Один из стрелков, остававшихся в тылу, все это время ловил удобный момент для выстрела. Коротко тренькнула тетива, и стрела пронзила горло адепта. На его лице так и застыло выражение непонимания.
Непонимания, как его звезда, обещанная богиней, могла закатиться так скоро.
Дальнейшее было делом техники. Лишенные командования, солдаты не могли толком сопротивляться. Опасность все еще представляли легионеры, но против численного превосходства ничего не могли поделать даже они. Когда последний легионер пал, а верный Корбейн отрапортовал о захвате стрелковых башен, в крепость неторопливо въехали «воительницы». На самом деле ни Леинару, ни Селесту в бой отправлять дураков не было. Они были слишком важны, и они не умели сражаться — даже одного из этих факторов было бы достаточно.
Но вот сейчас, когда основные боевые действия завершились, они, прекрасные, облаченные в парадные доспехи с гербами своих домов, смотрелись на диво впечатляюще. Особенно велико было воздействие на стерейцев, боевой дух которых был окончательно сломлен осознанием, что они сражались против своей же графини. А может, сыграло роль и то, что со смертью Матеаса чары, которыми он воздействовал на собеседников, развеялись, — кто его знает?
