— Прорубайтесь через толпу! — приказал Тэрл, первым занося клинок.
Жестокий приказ. Жестокий, но, увы, необходимый. Король бросил под мечи гражданских. Амброус знал, чем пронять их. Знал, что чтобы победить, нужно бить не по броне, а по человеку под ней.
И знал, что нужен Железный Легион, чтобы быть уверенным, что ни в одном из его солдат не возникнет сомнений.
— Гранаты к бою!
Серия взрывов расчистила путь, убив множество людей и заставив остальных броситься в стороны от опасной зоны. Сейчас у повстанцев был шанс добраться до одной из заградительных групп легионеров. Пусть даже места для разгона не хватит, чтобы извлечь реальное преимущество из кавалерийского натиска.
— Нужно отступить и перегруппироваться, — сказал Килиан, выстраивая магнитное поле таким образом, чтобы оно отводило пули, но не мешало сражаться.
Тэрл упрямо мотнул головой и приказал:
— В атаку!
И вскоре клинки столкнулись.
Отборная конница повстанцев наступала, рубя мечами своих врагов. Железный Легион оставался весомой силой на поле боя. Каждый его боец стоил двоих, а то и троих по скорости и выносливости и не менее чем десятерых по отваге и верности. Но за прошедшие сражения эта сила перестала удивлять. Человек привыкает ко всему, и те, кто пережил битвы с легионерами, приучились с ними бороться.
Ужасающая сила превратилась всего лишь в элитный отряд. Отряд, который можно победить.
Звон металла о металл. Сам Килиан не участвовал в рубке: все его внимание было сосредоточено на том, чтобы не дать второй группе просто расстрелять их со спины. Корбейн и еще несколько рыцарей держались перед ним. Надежно защищая его от врагов и позволяя колдовать без помех.
Железный Легион не дрогнул. Бойцы Амброуса сражались до последней капли крови. Гибель соратников никак не влияла на их боевой дух.
Но их было слишком мало, чтобы выстоять. Слишком большую часть своих сил король выделил на экспедиции к руинам Дозакатных. Избегай боя там, где враг силен, и атакуй врага там, где он не подготовлен, — так гласит искусство войны. На этот раз армия короля оказалась не подготовлена в самом сердце королевства.
Очередной легионер упал на камни дворцовой площади, даже в предсмертной агонии из последних сил пытаясь достать шпагой кого-то из повстанцев, и в рядах защитников города наконец-то наметился долгожданный просвет.
— Вперед! — грянул приказ.
Натиск тяжелой конницы чем-то похож на воду. Достаточно небольшой бреши в рядах противника. И вливаясь в нее, поток постепенно расширит ее до нужных себе размеров. Буквально продавив себе путь сквозь ряды легионеров, конница повстанцев наконец-то выбралась из ловушки толпы.
— Разворот и выходим на новый заход! — приказал Тэрл, едва обнаружив, что рубить больше некого.
— Подождите! — взмолился Килиан, — Нужно понять, что задумал Амброус!
Он ведь точно что-то задумал.
— Я заманил их в ловушку, отец. Ты видишь? Ты гордишься мной?!
Леандр Идаволльский не отвечал. Почему… Почему он не отвечал?! Даже сейчас он презирал его? Даже сейчас его отцовское сердце было на стороне бастарда?
Амброус едва сдерживался, чтобы не ударить в лицо мумифицированный труп, сидевший за шахматной доской. Процессы разложения придали лицу покойного правителя ехидно-насмешливое выражение, какого никогда не проявлял отец при жизни.
Но в сердце своем Амброус всегда знал, что Герцог Идаволла именно так смотрит на его потуги заслужить малейшую частичку душевного тепла. Смотрит — и внутренне ухмыляется. Ухмыляется, глядя на дурака, верившего, что зачатый без любви имеет право на любовь.
— Ты все еще на его стороне?! — вскричал Амброус, — Ты до сих пор не понимаешь, что именно Я — твой достойный сын?! Ответь мне! Отец!
Шаги в приемной. Вход без доклада к королю. Три человека. Тибальт, Ландрок, Велиант. Их шаги выдавали страх. О, они боялись, боялись до дрожи в коленях — и правильно делали. Государя должны бояться, его должны уважать, — только так он может сохранить власть.
— Господа, как вы смеете прерывать беседу Короля и Герцога? — холодно осведомился Амброус.
Тибальт бросил взгляд на Леандра и нервно сглотнул.
— Это слишком, Ваше Величество.
Он бросил взгляд на окно, за которым разворачивалась картина штурма города повстанцами. Брат-предатель все-таки смог сделать ход, которого Амброус предсказать не смог. Воспользоваться его ошибкой против него. Но это ничего не меняло.
У настоящего короля всегда есть запасной план. Настоящий король не проиграет низкородному трюкачу. Никакие трюки не заменят решимости идти до конца.
Ни за что.
— Все зашло слишком далеко, — тихо, но твердо сказал Тибальт.
В ответ на это Амбруос рассмеялся:
— Вы еще и половины не видели.
— Там, на площади, гибнут тысячи мирных жителей, — горячо возразил Тибальт, — Ваше Величество, молю вас, ради всего святого, остановите это! Остановите, пока есть шанс спасти хоть кого-то.
Предатели. Предатели пытаются заставить его сдаться. Но он никогда не пойдет на это.
Сдаться — значит подвести Ильмадику. Амброус не мог себе этого позволить.
— Как я уже сказал, — повторил он, — Вы еще и половины не видели. Тысячи, говорите? Скоро будут гибнуть миллионы.
В столице ведь есть миллионы людей? Амброус помнил, что когда-то знал это, но сейчас память давала сбой. Все, что фиксировало его сознание, это дикий страх. Нельзя подвести Ильмадику. Нужно победить и внешних врагов, и внутренних. Только так он докажет, что достоин ее любви.
А люди… они всегда умирают. Миллионом больше, миллионом меньше — какая разница? Ни один из них не стоил и мизинца его Владычицы.
— Ваше Величество, во имя памяти вашего отца… — начал было Ландброк.
— Мой отец мертв! — закричал король, — Убит иллирийской ведьмой! Ведьмой, которая наверняка прямо сейчас сражается в рядах наших врагов! Если вы думаете, что теперь я, Король Идаволла, Первый Адепт Ильмадики, сдамся на ее милость, то вы хуже предателей!
Какое-то время дворяне молчали, ошеломленные этой вспышкой. Затем негромко, но твердо Тибальт заговорил:
— Вы не оставили нам выбора, Ваше Величество. Простите нас. Единогласным решением дворянского собрания мы объявляем Ваше Величество недееспособным и берем под арест вплоть до улучшения вашего душевного состояния. Переговорами с повстанцами и решением вопроса об условиях прекращения войны будет заниматься регентский совет во главе со мной.
Выхватив меч, он приставил его к горлу своего правителя.
— Следуйте за нами по-хорошему, или мы принудим вас силой.
— Мое душевное состояние в полном порядке, — откликнулся Амброус, — Более того: я вижу больше и яснее всех вас! Я наместник Ильмадики! Исполнитель Ее воли! Любой, кто станет чинить мне препятствия, совершает святотатство и заслуживает лишь одного: умереть страшной смертью!
— Сложите оружие, Ваше Величество, — сказал Тибальт, — Мы не хотим проливать вашу кровь. Сложите оружие и позвольте страже препроводить вас в ваши покои.
В ответ Амброус рассмеялся. Предатели… Предатели и заговорщики показали свое истинное лицо. Они думают, что победили. Думают, что он одинок и бессилен. Думают, что под угрозой меча он пойдет на их условия. Но они не знают о последнем, величайшем, прекраснейшем даре, которым наделила его Ильмадика.
Они не знают!
— Господа, вы предали меня, — сказал он, — Вы предали не только мое королевское величие, но и священную власть Первого Адепта Ильмадики. И если первое еще можно было простить, то за второе наказание может быть лишь одно.
Почувствовав неладное, Тибальт попытался нанести удар, но тело не повиновалось ему. Магия Амброуса буквально разрывала его на части, разрывала каждую частичку, слишком мелкую, чтобы ее можно было различить человеческим глазом. Вспыхнул красный свет, озаривший королевские покои. Дворянин закричал, пока остальные с ужасом наблюдали, как его тело обращается в полуорганический суп. Они не сделали ничего, древний, устоявшийся веками страх перед магией Владык парализовал их, позволив только наблюдать. Только трепетать и молиться.
