– Э-э, да, насчет эльфов. – Пиммер замялся, избегая встречаться глазами и с принцем, и с Коновой. – С эльфами тут ситуация весьма сложная. Существуют некоторые тонкости, с которыми вам следовало бы...
– Довольно! – Окрик наследника престола напугал верблюда под ним. Животное взмахнуло передней ногой, угодив прямо в Конову. Сам эльф, конечно, успел отскочить, однако ножны его сабли копытом все-таки зацепило. – Теперь не время для тонкостей! События требуют решительных действий, и я вижу, что мы прибыли сюда как нельзя вовремя. Я думал предоставить тебе шанс проявить себя здесь, в южных пустынях, вдали от сложностей и неурядиц, подстерегающих человека в сердце империи. Но, судя по всему, даже здесь, в пустыне, ты ухитрился заблудиться в трех соснах. С тобой я потом разберусь, а сейчас мы устроим парад, чтобы народ Назаллы понял, что империя – единственная сила, с которой следует считаться!
* * *
Элвин протер снятые очки рукавом и, сощурившись, посмотрел сквозь них на небо. Стекла пересекали несколько царапин. Юноша со вздохом заправил дужки за уши. Секунду спустя прозвучал приказ: «Смирно!» Сапоги грохнули по булыжной мостовой, подняв клубы пыли, достающие до пояса.
Принц верхом на верблюде выехал перед строем и неторопливо обвел полк пристальным взглядом. Дважды он на ком-то задерживался, будто его высочеству что-то не понравилось, затем глаза наследника престола скользили дальше. По здравом размышлении, Элвину уже доводилось наблюдать подобное поведение принца. Майор также прибыл на верблюде, только в отличие от принца, державшегося в седле ровно и уверенно, господин Стремительный Дракон словно боялся свалиться в любой момент. Животное под ним шагнуло вперед и резко остановилось, наклонив шею. Эльф съехал едва ли не до самой земли, поспешно вскарабкался назад и с заметным усилием передернул повод, заставив верблюда поднять голову.
Принц прокашлялся.
– Солдаты Калагрийской имперской армии! Бесчисленные века истории смотрят на вас и будут судить ваши деяния! – изрек он, театральным жестом обведя рукой простирающуюся за городом пустыню.
На горизонте Элвин заметил серую полоску, возможно, далекое плато или просто царапину на очках. Некоторые из солдат повернули головы в указанном принцем направлении, кое-кто даже поднес ладонь козырьком к бровям. Чей-то голос, до странности похожий на голос Сколли, пробурчал: «И где? Чего-то я ничего не вижу!»
– Не далее как сегодня я отправил народам этих земель воззвание, извещая их о том, что временам прозябания под пятой мелких тиранов и темных магов пришел конец. В воззвании говорится следующее...
– Чересчур уж заносчиво это звучит, если хотите знать мое мнение, – заметил Йимт, намазывая нос белой глиной.
Элвин поправил очки и занялся собственным носом. Он давно пришел к выводу: как бы странно порой ни выглядели поступки гнома, действовать имеет смысл точно так же. Не считая, естественно, кухонных рецептов. И жевания крута. И предпочтения в напитках. Ну да, подражать ему на самом деле стоило далеко не во всем, но во многом – бесспорно.
– Что именно?
На раскаленных камнях зашипела и вспенилась струя выпущенной Йимтом жвачки.
– Ну, все вот это, насчет того, что история нас осудит. Мы бравые и бесстрашные зесеры, что мы сделали не так, а?
– По-моему, он не это имел в виду, – возразил Элвин.
– Да если бы эти бесчисленные века явились сюда, – продолжал гном, будто не услышав, – они должны были бы смотреть на нас с почтением и восхищением! Понимаешь, – он понизил голос до театрального шепота, – мы же кульминация истории!
Сколли обернулся к ним.
– «Куль-минация», это что, мешок такой?
Элвин собрался было мотнуть головой, но Йимт кивнул.
– Ну да, верно понимаешь. Должно быть, эта жарища твоим мозгам на пользу.
Гном окинул взглядом стоящих вокруг солдат.
– Штука-то в чем, парни. Вот представьте себе, будто история – это такой большой мешок. Куль. И внутри его разные исторические события, крупные, значит, мелкие. Всякие, короче. Событием больше, событием меньше – роли не играет, никто особо и не заметит. А вот бывают такие события, что если вынуть его из мешка, то мешок сразу сомнется, опустеет.
Некоторые бойцы заухмылялись, и Йимт погрозил им пальцем.
– Чего скалитесь, олухи? Это ж умные головы нарочно такие сравнения придумывают, чтобы вам, бестолковым, понятнее было. Потому и называется «кульминационный момент истории». Без него вся история насмарку пойдет. Вот это мы с вами и есть.
Элвин бросил взгляд на принца. Его высочество, закончив читать прокламацию, бубнил что-то насчет империи, власти, великих возможностей. Тем временем солдаты, столпившиеся вокруг Йимта, ловили каждое слово гнома. Юноша невольно представил общество, где людей и других существ наделяют властью не на основании происхождения, а в зависимости от их способности привлекать внимание аудитории. С другой стороны, Аркгорна не зря прозвали Бешеным Коротышкой. Возможно, всем очень повезло оттого, что он до сих пор не поднялся выше сержанта.
– Да-да, – продолжал Йимт, вытянувшись во весь рост, – именно мы, «Железные эльфы», и есть этот самый кульминационный момент истории. Вся эта заваруха с Темной Владычицей и падающими Звездами крутится вокруг нас!
Хрем слегка навис над ним.
– Но если это действительно так, если мы тот самый кульминационный момент и на нас держится все остальное, как же мы можем избавиться от этой клятвы? – задал он очевидный вопрос. – Мне вот не хочется вечно бродить тенью и плясать под дудку эльфийской ведьмы и Ее кривых деревьев. И я хочу, чтобы Она перестала мне сниться.
Остальные дружно закивали.
– Это все мелочи по сравнению с куда более важным делом, – наставительно произнес Инкермон. – Она гнусная искусительница, и клятва непременно должна быть разрушена, иначе наши души никогда не обретут свободу и не смогут отправиться в иной мир, где получат великую награду. Мы будем здесь как в ловушке.
Откуда-то издалека отчетливо слышался голос принца, но больше никто не обращал на него внимания.
– И что же нам делать? – спросил Элвин. – Как избавиться от клятвы и освободиться от Темной Владычицы?
Выпустив струю крута, гном огляделся и вскинул руку. По его перевернутой ладони проскочил черный огонек.
– Вы ж мои бедные, славные, тупые, как две орочьи дубины, вместе взятые! Я-то думал, вам уже все ясно, тем более по такой жаре!
Он окинул бойцов взглядом. В глазах гнома плясали бесенята.
– Зададим всем жару!
Глава 12
От полка разит. Так уж повелось. Он шагает через грязь и пламя, омываемый не только дождями, но и кровью. А иногда болотной тиной. Он взрывает землю и раздирает воздух, стачиваясь до узкого лезвия, делаясь острее и тверже по мере таяния его рядов.
Он воняет потом, мочой и пивом. Он с честью носит мускусный запах старой кожи, резкую ноту сапожной ваксы и кирпичной пыли. Пороховая гарь, отдающая тухлыми яйцами, смешивается с холодным запахом железа. В жару вонь разбегается волнами во все стороны, создавая отчетливый букет древесных стружек, свежего навоза и червивого хлеба, профильтрованный через висящее над строем облако крепкого табачного дыма.
Временами от полка несет страхом и отвагой – оба чувства, неразрывно переплетенные вместе, давно слились в единое целое.
Но прежде всего от полка несет жизнью. Гадкой, головокружительной, насыщенной жизнью.
Следует заметить, помимо всего вышеперечисленного от полка «Железные эльфы» несло еще и клятвой. Она пронизывала собою все. Никто бы не взялся найти для ее запаха подходящего сравнения, но ощущался он со всей отчетливостью, и спутать его с чем-либо другим было просто невозможно.
Элвину сознание рисовало клятву в виде расползающейся лужи крови. Густой, темной, несохнущей. Из сослуживцев мало кто соглашался обсуждать данную тему. Когда же юноша разговаривал с госпожой Рыжей Совой, госпожой Текой или даже с Ралли, он не мог подобрать нужных слов для объяснения, а женщины не могли толком понять его.
