Цвитти предпринял попытку возразить, впрочем, без особого успеха.
– Еще секунда, и ты очутился бы среди темных покойников, ты хоть это понимаешь? – продолжал Йимт, тыча бойца в грудь толстым пальцем. – Я-то лично не дал бы за твою жизнь и чешуйчатой шкурки крысиного дракона, но испортить нам эту ночь я тебе не позволю!
Он окинул взглядом остальных солдат.
– Парни, на случай, если вы не заметили: мы в этом дерьме уже увязли по шею. И чего нам точно не надо, – гном вновь уставился на Цвитти, – это своими руками портить дело еще сильнее!
Элвин невольно взглянул на собственные руки.
– Ну а теперь, – произнес Йимт прежним, жизнерадостным тоном, – ступайте за мной, держитесь вместе и, уж пожалуйста, постарайтесь не делать новых глупостей!
Сержант Аркгорн стремительно зашагал вперед, кивком приказав Хрему следовать рядом. Элвин сперва почувствовал себя задетым за живое, однако тут же осознал смысл поступка Йимта. Сбитые с толку ростом Бешеного Коротышки, люди не всегда вовремя оценивали возможные последствия конфликта с ним, зато могучий Хрем выглядел достаточно внушительно, чтобы запруженные народом улочки расчищались перед ними в мгновение ока.
Йимт на ходу не переставал распространяться о радостях Назаллы. Бойцы шагали мимо прилавков, заваленных рулонами тканей таких расцветок, о каких Элвин раньше даже не подозревал, корзин замысловатого плетения, ровных пирамид, сложенных из пряностей, орехов и фруктов. Одна вывеска, написанная на нескольких языках, сулила покупателю лучшие магические зелья, амулеты и различные обереги для отпугивания ведьм и колдунов, в то время как соседняя представляла собой всего лишь овал отполированной бронзы.
Элвин попытался запоминать лавки, куда ему хотелось бы зайти позже, когда обстановка станет поспокойнее, но вскоре махнул рукой. Что толку? Сколько раз ему еще предстоит встретиться со смертью лицом к лицу, прежде чем она наконец заберет его? Искалеченная нога отозвалась ноющей болью. Юноша уже собирался сказать Йимту, что возвращается в лагерь и подождет их там, как вдруг они остановились. Протолкавшись вперед, Элвин увидел гнома, с сияющим лицом втянувшего в себя воздух.
– А-ах! Вот оно, то самое место! Запомните, парни, первое, что следует знать солдату: кабак нельзя выбирать по внешнему виду. По запаху выбирать надо! Вот принюхайтесь-ка хорошенько!
С приближением ночи на улицах холодало, однако ночная сырость не успела заглушить ароматов рынка Назаллы. Элвин послушно вдохнул.
Поначалу его ноздри уловили лишь запах навоза. Нескольких видов навоза. Затем сквозь вонь постепенно пробились куда более привлекательные ароматы. Здесь божественно пахло прокисшим пивом, крепким табачным дымом, пригоревшим мясом и потом. Вожделенными благовониями тянуло из открытой двери слева от них. Рот у Элвина внезапно наполнился слюной, в горле пересохло, а брюхо издало недвусмысленное бурчание. В конце концов, в лагерь он вернуться всегда успеет. Сперва надо хотя бы поесть.
Взгляд юноши внезапно наткнулся на гнома, с улыбкой наблюдающего за ним.
– Вот, дети мои, запомните этот запах! – возвестил Йимт. – Так пахнет нерв-анна!
– Ну и ядреная же девка! – заметил Неваляшка.
Сержант закатил глаза и мысленно сосчитал до десяти.
– Нерв-анна – это не девка, – пояснил он. – Это состояние такое. Книжки надо читать, вот что! Нерв-анна – это когда тебе так хорошо, что лучше не бывает, и в этом городе она называется «Синий скорпион».
Сделав широкий приглашающий жест, гном исчез в темном дверном проеме. Элвин последовал за ним, внимательно глядя под ноги. Не хватало только споткнуться на деревянной ноге. Мушкет немедленно запутался в переплетении мелких бус. По очереди высвободив оружие из одной, затем из другой занавески, юноша достиг конца узкого коридора, где снова угодил в бисерную паутину. Миновав очередную преграду, он очутился в месте, о каких прежде лишь читал. Несомненно, это было оно: пристанище порока. Разглядеть потолок не представлялось возможным, поскольку в шести футах над полом висела сплошная пелена густого голубоватого дыма. Сделав шаг, рядовой Ренвар изумленно взглянул под ноги. Помещение сплошь устилали ковры. Любой из них сам по себе мог считаться произведением искусства. Цветы и плоды, составлявшие замысловатые узоры, казались не вытканными, а исполненными кистью живописца.
– Сидеть-то тут где? – раздался голос Сколли.
«На стульях, конечно», – хотел сказать Элвин, но вовремя осекся. Стулья напрочь отсутствовали. Вместо них повсюду валялись большие мягкие подушки, а роль столов исполняли серебряные, бронзовые и деревянные блюда, расставленные прямо на полу.
Посетители «Синего скорпиона» пристально уставились на вновь прибывших. Шум разговоров немного стих, правда не умолкнув совсем. Элвин не сразу сообразил, что здесь присутствуют исключительно мужчины. Смуглые лица выглядели так, словно эти люди всю жизнь проводили на солнцепеке, впрочем, возможно, так оно и было. Завсегдатаи одевались по местной моде в многослойные балахоны, свободно висевшие на теле, однако цвета одеяний не отличались той же яркостью, что и ткани, виденные Элвином на рынке. Кроме того, все как один мужчины носили на голове маленькие белые шапочки цилиндрической формы. Несмотря на обычай чисто выбривать лицо, никто даже слова не проронил при виде гномьей бороды. А может, мушкеты, висевшие у солдат за плечами, заставили местных попридержать язык.
К новым гостям подкатился низенький, коренастый человечек в фартуке поверх балахона. Он поклонился. Йимт ответил хозяину на поклон, и они завязали разговор на непонятном языке, вероятно местном наречии. Сержант Аркгорн указал на Хрема, потом на Элвинову ногу и наконец взмахнул «костоломом». Шум в кабаке стих, но тут же возобновился с удвоенной силой, когда двуствольный арбалет описал дугу, указывая на зал. Йимт с человечком еще раз поклонились друг другу. Очевидно, переговоры подошли к концу.
– Достопочтеннейшие гости, добро пожаловать в «Синий скорпион»! – Улыбка хозяина выглядела искренней, голос звучал дружелюбно, однако Элвин заметил, что Йимт не спешит разряжать оружие. – Прошу, у меня для вас есть отдельная комната.
Проследовав за ним, солдаты оказались в довольно просторном помещении, частично отгороженном от основного зала занавесками из тонкой зеленой сетки. В углах громоздились темно-синие подушки с золотыми кисточками, образующие круг с высоким устройством из латуни и стекла посередине. Аналогичные, окруженные кучками посетителей, Элвин заметил, едва войдя в «Синий скорпион». Очевидно, штуковина предназначалась для курения, только как она действует, оставалось непонятно.
– Ну, разбирайте седалища, располагайтесь, – сказал гном. – Да, кстати, – добавил он, когда все опустились на подушки, – мушкеты лучше держать под рукой.
– А что, могут быть неприятности? – осведомился Хрем, окинув взглядом заведение.
Он глубоко вздохнул и расправил плечи, делаясь еще внушительнее. Как правило, его маневр производил надлежащее впечатление, но на сей раз эффект оказался несколько подпорчен: набрав полную грудь голубого дыма, здоровяк вдруг сложился пополам и закашлялся. Несколько голов повернулись в их сторону, большинство же завсегдатаев спокойно продолжили курить, пить и болтать. Если бы не подушки, ковры и странные приспособления, железные эльфы вполне могли бы решить, будто они не в заморском кабаке, а дома, в каком-нибудь калагрийском пабе.
– Неприятности могут быть всегда. – Йимт неторопливо устроился спиной к общему залу, положив «костолом» на соседнюю подушку. По «Синему скорпиону» прокатился явный вздох облегчения. Гул голосов зазвучал оживленнее. – Но тут все будет нормально. Хозяин – мужик практичный и соображает, куда ветер дует. На данный момент империя кроет все карты. Однако же мушкет имперской работы стоит десяток золотых, так что смотрите в оба, не то новый покупать придется.
Элвин огляделся, запоминая выходы из зала. Он не мог заставить себя расслабиться, подобно Йимту. В отличие от юноши, гном везде умел чувствовать себя как дома. А рядовой Ренвар не переставал озираться, опускаясь на подушку. Усевшись, он вытянул вперед деревянную ногу. Странная мысль пришла ему в голову. Элвин почему-то с трудом мог вспомнить, как он чувствовал себя раньше, когда у него было две нормальные ноги. В следующую секунду мысль приняла более мрачный оборот. Юноша вообще не мог вспомнить, как он чувствовал себя прежде, до того, как все это началось. Свободный вечер, паб, ужин, нормальный разговор, и ничего страшнее счета впереди. Прежде это было приятное событие. А теперь все перечисленное казалось совершенно чуждым.
