Да, очевидно и впрямь не чувствовала она интереса, проявляемого остальными дейминами, но и не было у нее хорошей возможности это увидеть. Хотя бы себе можно было признаться, что его опасения насчет предательства и версии из разряда «тсаревна — тайный агент светлой короны» оказались выдумками. Морган из чистой вредности до сих пор поддерживал в остальных уверенность, будто он и в самом деле подозревает Солу в подобном.

Придав лицу холодное и надменное выражение лица, которое всегда делал в присутствии светлой, он вышел на улицу сквозь огромные двери. Сжатое магией помещение крепости осталось за спиной, морозный воздух дышал чистотой и свежестью. Морган против воли улыбнулся: с неба, медленно кружась, падали крупные хлопья снега. Соланж до сих пор не могла привыкнуть к подобному погодному явлению, что становилось дополнительным осложняющим фактором в ее занятиях.

Ну вот, она уже стояла у невысокого заграждения, задумчиво наблюдая, как огромные снежинки неторопливо летели далеко вниз, на начальные уровни оплота. Девушка зябко сжимала пальцы в тонких кожаных перчатках, а кончик косы, выглядывавший из-под пушистой шапки, намок и потемнел.

— Пойдемте, ваше высочество, — неслышно приблизившись к Соланж, он застал ее врасплох. — Вы ведь никогда не были на катке, верно?

Не один он носил маску на людях. Опытный глаз шпиона и разведчика успел заметить, как странное мечтательное выражение сменилось на лице тсаревны выражением учтивой вежливости. Именно им она отвечала на холод и показное презрение наставника.

В душе Морган расхохотался, внешне же ничего не изменилось. Молодец, девочка, терпи и радуйся, что вся эта практика тебе ой как пригодится. Там не будет доводящего до белого каления эрла, зато будут стервятники, готовые растерзать тебя при первом же проявлении слабости. Терпи и учись принимать решения под давлением, как бы ни было сложно и противно.

— Нет, не была, — пожала плечами тсаревна, следуя за своим мучителем. Учителем, точнее.

— Ничего, это интересное место, а для наших занятий подойдет как нельзя кстати. Вы уже научились некоторым приемам ведения боя, которые помогут спасти вашу жизнь в случае нападения, и дадут шанс продержаться до подхода помощи. На катке мы ваши шансы будем увеличивать с одного хотя бы до пятидесяти.

— Я действительно плоха в бою! — рассмеялась тсаревна тихо и совершенно не весело. — Не все воины настолько мастерски сражаются, как вы.

— Согласен. Но за самой ценной добычей обычно отправляют самых искусных, чтобы у нее не было шансов. Поверьте, это правда. Так что, продолжая тренировать вас, мы даем возможность выжить самой и, как вариант, отвести вражеский меч от кого-то из ваших защитников, ведь утром вы именно этого жаждали.

Идти до катка пришлось довольно долго, все пространства, не подвергавшиеся воздействию сжимающих заклятий, располагались ниже к земле на окраинах крепости. Для зимних тренировок и развлечений было отведено специальное поле, огороженное низким бортиком и магией, в теплые дни на него накладывали еще и стихийные чары для предотвращения таяния льда. Сейчас каток пустовал, поскольку Морган планировал проводить занятия здесь практически через день, и сегодня его закрыли для остальных жителей оплота.

— Катание на коньках неоценимо с точки зрения выработки правильной координации движений, чувства равновесия и баланса, пластичности и верной реакции. Еще вы научитесь правильно падать с минимальным ущербом для себя, и действовать максимально быстро в незнакомых условиях.

Соланж скептически осмотрела зеркально гладкий лед.

— Вы уверены, что мне удастся простоять хотя бы минуту? Почему-то кажется, что ноги сразу разъедутся в разные стороны, а вы будете лишний раз потешаться, глядя на мою неуклюжесть.

Морган хмыкнул.

— Не выдумывайте, тсаревна. Моя задача вашу неуклюжесть напугать настолько, чтобы она забыла, откуда пришла, и заставить ваши скрытые таланты работать. Надевайте.

Эрл достал из заплечного мешка две пары высоких ботинок с прикрепленными к ним лезвиями и одну протягивал светлой.

— Это коньки, именно сие замечательное изобретение поможет вам продержаться на льду немного дольше.

Морган отметил про себя, что его выучка дает свои плоды. Девушка просто пожала плечами и сделала то, что он просил. Сопротивляться и доказывать, что она чего-то не умеет или не способна было бесполезно. Именно так она научилась концентрации, некоторым приемам самозащиты и заклинаниям, от которых со стоном отказались остальные учителя. В данном случае столкнулись два первозданных упорства и упрямства, только голос эрла оказался более весомым.

Пока Сола зашнуровывала коньки, Морган успел справиться со своими и вышел на лед, сделал круг, наслаждаясь привычной скоростью и зимней прохладой. Снег немного мешал, но пока что это было терпимо. Возвращаясь, деймин поймал немного завистливый взгляд девчонки и почти улыбнулся ей, но вовремя успел состроить нейтральное выражение лица.

— Готовы? Тогда выходите сюда. Держитесь за бортик.

Он подал тсаревне руку и помог ступить на лед, готовясь подхватить в первую же секунду. Удивительно, но падения не произошло. Соланж стояла напряженная, крепко вцепившись в наставника, и совершенно круглыми глазами смотрела на него, забыв «сделать лицо». И снова он чуть не засмеялся.

— Дышать не забывайте, это полезно, — ухмыльнулся он, а девушка немного ослабила хватку и, конечно, ее ноги тут же разъехались.

Морган любезно поднял ее за шиворот и поставил обратно. Тренировка обещала быть крайне увлекательной.

После первых двух занятий светлая, наконец, смогла сохранять вертикальное положение и даже осторожно катиться без помощи эрла. Только она не сумела встать следующим утром: несмотря на все предыдущие тренировке в зале ноги болели зверски. После следующих четырех уроков она довольно сносно наматывала круги по катку, стараясь опередить противного наставника, выучила несколько поворотов и шагов, почти перестала падать. Морган узнал, что она говорила Форсу о том, что все синяки и шишки окупаются тем, что только на катке эрл менял свою кислую мину на что-то более живое, и в отместку увеличил нагрузку, так что изможденной ученице пришлось практически ползти обратно.

— На переднюю треть лезвия, я сказал, а не на всю стопу! — рычал он, пытаясь заставить Соланж маневрировать.

Девушка на миг прикрывала глаза, откидывала со лба мокрые от снега волосы, и повторяла указание. Неприязнь между ними на льду давала некоторые трещины, но ненадолго, сам же Морган старательно все портил, стараясь в краткие сроки впихнуть в подопечную как можно больше знаний и умений, закрывая глаза на ее боль и усталость.

Как только успехи светлой стали более явными, задача усложнилась. Теперь пара выходила на лед, вооруженная сначала легкими тростями, постепеннь переходя к другому тренировочному оружию. Снова тсаревна добиралась до своих покоев с трудом, залечивала синяки и ушибы, молча терпела все тяготы обучения. Моргану искренне было интересно, позволит ли она довести себя, но пределов ее выносливости пока не нашел.

— Ты помнишь свое детство, брат? — как-то за ужином эрла поймал Форс и серьезно посмотрел ему в глаза.

— Почему ты спрашиваешь? — подозрительно осведомился он.

— Вспомни, как проклинал жестокую муштру отца, грозился сбежать и в кровь кусал губы, чтобы не орать от боли? Зачем ты заставляешь ее проходить через то же самое? Слуги доложили о том, что слышали плач из ее комнаты, но она ни разу не пожаловалась никому.

Моргану на миг стало горько от воспоминаний, но здравый смысл и жизненный опыт говорили, что не стоит слишком уж корить себя.

— Помню, — кивнул он. — Но ты не знаешь, сколько раз я оказывался на волосок от гибели, и только отцовская выучка спасала меня от смерти. Ее же судьба сейчас зависит только от того, насколько много она сумеет запомнить из всего, чему ее ускоренно обучают у нас. Поверь мне, Форс, она и не вспомнит об этой боли, когда выйдет победительницей из первого же покушения.