Убийца вышел и закрыл за собой дверь.

Кремень раздумывал недолго. Попробовал разломать наручники — процесс, безусловно, болезненный и бесперспективный. Подтянув ноги и раздвинув их в коленях, инспектор смог дотянуться до узла; с трудом развязал один и мучился со вторым, когда услышал шаги в коридоре.

Работа оказалась для Бинни потяжелей, чем он предполагал. По раскрасневшемуся лицу градом катился пот. Он полез в чемоданчик, достал бутылку виски, откупорил и сделал большой глоток.

— Для смелости или для подкрепления? — поинтересовался Смит.

— Скоро узнаешь, — огрызнулся Бинни.

Из кармана его брюк торчали рукоятки двух пистолетов. Кремень не сводил с них взгляда.

Бинни был уже на полпути к двери, когда его вдруг словно осенило. Он вернулся и проверил шарф.

— О, с одним уже справился! Придется поухаживать еще.

Бандит снова полез в чемоданчик и достал шнур. Пропустил его через наручники и туго завязал на шее инспектора. Руки Кремня оказались прижатыми к подбородку.

— Хорошо смотришься! Как молитву читаешь. Долго не задержу.

С этим обещанием он вышел из комнаты.

Беспомощно скорчившись на полу, Кремень прислушивался к шуму проходящих машин. Он знал, что от автомагистрали его отделяют ярдов двести, и что движение по ней оживленное и днем, и ночью.

Вероятность того, что полиция нагрянет в этот дом, была весьма малой, разве что кому-нибудь в Скотленд-Ярде стукнет в голову, что искать его в первую очередь надо здесь. Это при условии, что его отсутствие вообще заметят. Он всегда был непредсказуемым, мог не появляться в управлении по нескольку дней кряду; начальство ворчало, но терпело.

Кремень смотрел, как коптит лампа; фитиль был выкручен слишком высоко, и стекло с одной стороны почернело. Прошло полчаса, и он услышал тяжелые шаги. Убийца шел по его душу. Инспектор понял, что настал его последний час.

Вопреки мнению Кремня Смита в Скотленд-Ярде на его отсутствие обратили внимание. Правда, случилось это в результате целой цепочки случайностей, которые затем выстроились в стройный ряд закономерных совпадений.

То, что инспектора нет, обнаружили по очень простой причине: сообщения из портов, которые он так ждал, остались непрочитанными. Но так как они были бесполезными (в том смысле, что Бинни не нашли), никто не обеспокоился.

Затем в управление позвонил поразительно добросовестный молодой полицейский из дорожной службы. Он сообщил, что голубой седан с женщиной за рулем двигался с превышением скорости. На его требование остановиться не подчинился. Полисмен на всякий случай записал номер машины.

Позже в один из полицейских участков явился член парламента. Он заявил, что от его клуба на Пэлл-Мэлл угнали голубой седан. Вопреки правилам, депутат бросил машину на стоянке такси. И так случилось, что он сам стал свидетелем того, как ее угоняли.

— Это был мужчина, переодетый в женщину, — таким неожиданным был конец его рассказа.

— Почему вы так думаете, сэр? — спросил инспектор.

— Машина низкая. Когда он садился, шляпка зацепилась за крышу салона и вместе с париком слетела. Это был лысый мужчина со смуглым лицом.

Инспектора словно окатили ледяной водой. Лысого мужчину со смуглым лицом разыскивала вся Англия. В считанные секунды во всех полицейских участках затрезвонили телефоны.

А потом поступило еще одно сообщение от офицера дорожной полиции. Снова Бинни оставил за собой след в стремлении побыстрее убраться из Лондона. Он резко затормозил у Хестона, где главная магистраль пересекает трамвайные пути. Автомобиль занесло, и водитель едва избежал столкновения с трамваем. Двигатель заглох. Полицейский направился к машине проверить водительские права. Он хорошо разглядел, что за рулем женщина. Но не успел и рта открыть, как двигатель завелся, и машина рванулась с места. Это сообщение поступило через полтора часа после первого.

К этому времени начальство распорядилось срочно найти Кремня. Но его нигде не было. На своем столе в Скотленд-Ярде он оставил наполовину исписанный лист промокашки. Никогда плоды своих трудов на промокательной бумаге Кремень не забывал. Он не оставил на проходной ключа от своего кабинета. Такого с ним не случалось ни разу, каким бы поспешным ни был его уход.

О привычке Кремня прогуливаться перед Скотленд-Ярдом знали все, Кто-то видел, как он направился на прогулку, кто-то видел как инспектор повернул назад. Затем кто-то еще вспомнил, что у обочины стоял голубой автомобиль. Когда все эти разрозненные события соединили, обрисовалась очень тревожная картина.

Срочно вызванный главный констебль поднял на ноги всех инспекторов Скотленд-Ярда.

— Его цель, очевидно, побережье. Сейчас наверняка направляется в один из своих домов за городом. Свяжитесь по телефону с теми полицейскими участками. И чтобы немедленно отправили по адресам дежурные машины.

Дика Алленби подняли с постели, чтобы спросить об инспекторе. Об их дружбе в Скотленд-Ярде знали. Дик немедленно прибыл в управление и успел вскочить в одну из машин, отправлявшихся в Солсбери.

— Может, мы суетимся и напрасно, — сказал главный констебль. — Вполне возможно, что через четверть часа старина Кремень и сам объявится, но рисковать не хочу.

— Но ведь Кремня не так-то просто обмануть!

— Не знаю, не знаю. Этот парень хорошо натренировался в Америке, да и здесь скольких уже заманил в машину. В одном я уверен: даже под угрозой револьвера сам в эту машину Кремень бы не сел!

Он глянул на часы: половина второго. Покачал головой.

— Скорей бы эта ночь прошла!

И с этими словами Дику передались все страхи его собеседника.

Смит имел достаточно времени, чтобы подготовиться к самому худшему. Он решил дорого продать свою жизнь. И теперь сидел в углу напрягшись, словно Сжатая пружина.

Дверь медленно отворилась. Вошел Бинни. Огромным носовым платком утер со лба пот и тяжело опустился на стул.

— Сейчас тебе, дружок, придется немножко прогуляться со мной, — ангельским голоском произнес он.

Бинни взял со стола бутылку, отпил изрядную порцию и вытер рукой губы. Подошел к своему пленнику, развязал шарф и рывком поставил его на ноги. Кремень стоял, пошатываясь. Голова кружилась, но ужас и отчаяние придавали ему силы.

Бинни отошел к двери с пистолетом в руке. На конец ствола он надел яйцеобразный предмет; такого глушителя Кремню видеть еще не приходилось. Инспектор поразился, что в такую минуту думает, как эта странная штука удивила бы Дика Алленби. Его приятель считал себя знатоком глушителей и был убежден, что на автоматическом пистолете использовать его невозможно.

Кремень сделал несколько шагов и оперся руками в наручниках на стол.

— Неужели молишься? — ехидно спросил Бинни.

— Как я понимаю, тебе не хочется, чтобы о моем пребывании здесь узнали. Не хочешь оставлять следов, и поэтому убьешь меня не в доме, так ведь?

— Соображаешь правильно, — весело ответил Бинни.

— И если несколько сот человек сбегутся сюда со всех сторон, это ведь нарушит твои планы?

Глаза Бинни сузились.

— Что ты болтаешь?

Он шагнул к пленнику но в тот же миг инспектор схватил со стола лампу и швырнул на кушетку, где валялась брошенная женская одежда. Раздался звон битого стекла, на мгновение стало темно, а затем к потолку взвился огромный язык пламени.

Бинни словно оцепенел, и в следующий миг Кремень бросился на своего врага. Закованными руками он целился прямо ему в лицо. Бинни пригнул голову. Перед глазами Смита что-то вспыхнуло, в нос шибанул запах пороха; слышно было, как пуля ударила в стену. Он снова бросился вперед, целясь кулаками в голову противника. Бинни увернуться не успел, пистолет выпал из его руки. И Кремень изо всех сил пнул его подальше — в языки пламени.

Огонь уже бушевал по всей комнате, пробивался через тонкий слой штукатурки, и дранка пылала, как бумага. От едкого дыма стало трудно дышать, раскаленный воздух обжигал кожу.